Закон Мерфи в СССР (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 47

— А ЙО-О-О-ОП ТАРМАЛАХАЙ!!! — клянусь, я видел на побеленном потолке кабинета начальника УГРО города Минска следы от ботинок. — ТАК СОВПАЛО?!! Ты, бл*ть издеваешься? Совпало?!

Привалов уже некоторое время пребывал в припадке белой ярости, так что вариантов происхождения отпечатков подошв над его головой, у самой люстры было два: или он швырялся ботинками, или — бегал по потолку! Павел Петрович одним резким движением телепортировался через стол, оказавшись в другом конце кабинета в мгновение ока, с грохотом раскрыл дверцы шкафа и принялся швыряться в меня картонными папками:

— Ты о чём вообще думал?! И чем ты вообще думал? Дупой?! Месяцы, месяцы на попытку внедрения — а теперь что? Ты хоть понимаешь, что тут происходит последние недели?! — Павел Петрович явно намеревался начинать кусать локти и рвать волосы, и почему-то мне казалось, что это не будут его собственные локти и волосы.

А еще меня очень интересовало, что такое это "тармалахай". С "йопом" вопросов было в целом гораздо меньше.

— Белозор, подлец! Ты... Уф-ф-ф-ф... Ты сведешь меня в могилу!!!

— Никак нет, товарищ полковник, я вас возведу вверх по карьерной лестнице! — правду люди говорят: утро вечера мудренее, переночевав у Повода я кое-что придумал, и теперь надеялся, что рассвирепевший главный минский сыскарь сменит гнев на милость, чтобы вставить свои пять копеек.

В это время дверь кабинета скрипнула и я вздрогнул: в нее заглянул Привалов! Черт возьми! Я усиленно проморгался и даже ущипнул себя за ногу: он же вот тут стоит у шкафа, папками швыряется! Что за нахрен? Тот в полковничьем мундире — и этот! Тот коротко стриженный спортивный брюнет — и этот! Тот Петрович — и этот... Ага!

— Здравствуйте, Петр Петрович! — помахал рукой я. И тут же наябедничал: — А ваш старший брат обзывается! Он говорит, что я подлец, а я не согласен! Чудила — вполне, идиот — очень даже, но подлец... Ну вот скажите товарищ Привалов, когда я подлости делал?

На самом деле мне было страшновато: два брата Приваловых меня точно смогут в бараний рог согнуть! Если захотят.

— Действительно! — сказал младший Привалов, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. — Паша! Белозор, конечно, заноза в заднице и вообще — большой оригинал, но не подлец. Какой из него подлец?

Павел Петрович собрал с пола папки, сложил их стопкой на стол и уселся рядом со мной — на соседнее кресло.

— И ты, Петруша, садись. Будем вместе думать, что с этим чудовищем делать... У нас тут и так...

— Как говорит Анатольич: будем называть вещи своими именами. Массовые репрессии? — спросил я.

— Заткнулся бы ты, а?! — вскинулся Павел Привалов.

— Спецоперация, — кивнул Петр. — Антикоррупционная. Под эгидой нашего дорогого и незабвенного Василия Николаевича.

— Волков в Минске?

— В Ташкенте... — устало помотал головой бывший начальник Дубровицкого РОВД.

Интересно, какую должность он сейчас занимает? И какого хрена Великий Инквизитор делает в Ташкенте, если "спецоперация" проводится в Минске? Видимо, немой вопрос очень явно читался на моем лице, а потому хозяин кабинета сказал:

— Живешь в счастливом неведении... Минск, , Ташкент, Баку… И дальше, по списку в порядке очерёдности. Представь себе масштабы, да? Единовременно! А ты тут со своей белозоровской дичью... Э-по-халь-ны-ее события происходят!.. — Привалов-старший постепенно приходил в себя, испарина с его лба улетучивалась, лицо разглаживалось. — Не, Павлик, ты представь: он их там в ковер замотал, ленточкой перевязал, на замок квартиру закрыл, ключ под коврик положил — и ушел!

— Кх-х-х-х! — Привалов-младший давил нервный смех.

Явно рад был, что теперь я — не его головная боль. Или его? В каком он тут вообще качестве? Я так и спросил:

— Петр Петрович, а вы какими судьбами в Минске?

— А я, Герман Викторович, Советским РОВД столичным теперь руковожу...

Вот счастье-то! Теперь они меня вдвоем сношать будут, случись мне чего отчебучить... Советский район — это аккурат и Зеленый Луг (по крайней мере его часть), и Сельхозпоселок... Чудесно, просто чудесно! Но вообще — машеровский призыв работал вовсю! Те самые "красные директоры" и иже с ними извлекались из провинций и занимали самые ответственные посты. А освободилось кресел разной выоты, по всей видимости, великое множество...

— Давай, Белозор! Помогай мне простить тебя, — начальник УГРО потянулся в карман, достал "Мальборо" и зажигалку "Зиппо", закурил и откинулся на стуле. — Излагай свой чудесный план! Как ты там говоришь? "Не надо бороться за чистоту, надо подметать?" Если мы ничего больше не можем сделать — в глобальном смысле — то почему бы нам не подмести у себя под носом, а, брат?

Эти его слова мне очень понравились. Сделать бы их национальным лозунгом, а? Вместо «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — «Пролетарии всех стран, подметайте у себя под носом!»

— Это не Белозор сказал, это Ильф, — блеснул эрудицией Павел Привалов. — Который и Петров.

— Да? Ну ладно, Ильф так Ильф... Излагай!

Мне ничего не оставалось, кроме как сделать умный вид и начать вещать.

* * *

Основная проблема столичного УГРО заключалась в том, что они никак не могли выйти на Казанского. Как выглядел лидер «седых», где обитал — за эти месяцы выяснить не удалось.

Видимо, заезжий авторитет учел опыт баталий на берегах Волги, и потому теперь придерживался тактики строгой конспирации. Для работы «на земле» у него имелись бригадиры — полевые командиры типа Лысого, которые решали проблемы по мере их поступления: били, жгли, мутили гешефты. А сам главарь банды беспредельщиков прятался на какой-то из малин и руководил процессом завоевания Минска на глобальном уровне.

Ну да, стражи порядка тоже пытались внедрить своего человека, даже двух — но они так и застряли в шестерках, на уровне принеси-подай. Даже в тренажерку на улице Седых этих горе-сексотов, оказывается, не пустили.

— Один — дохрена умный и правильный, сразу после армейки, второй — торчок, я и сам ему не доверяю… — печально махнул рукой Привалов-старший. — Правду товарищ Сталин говорил: кадры решают всё!

Так что оба полковника признавали: мои успехи были феноменальными. Я рассказал им про приключения в тренажерке и свою легенду лихого «черного копателя» и особые отношения с Сережей. А что? Мне было чем хвастать: полезные знакомства завел и проявил себя. Даже «погоняло» получил — Шкипер, и заработал репутацию агрессивного контуженного. И намеревался теперь ее использовать вовсю…

— Предлагаешь взять нахрапом? — засомневался Привалов-старший. — Думаешь, этот Сережа знает кого-то серьезного?

— Ну, он явно из бригадиров — своя команда у этого абибока имеется, они за ним следом даже квартиру мою брать пошли — подставились! Так что если и не самого Казанского, то кого-то из верхушки можем зацепить.

Павел Петрович потер лицо руками:

— А если и этих упустим?

— Да хрен там! — ощерился его младший брат. — Не упустим. Я своих умельцев привлеку — они при попытке к бегству с пятисот метров…

Я вспомнил тех мужчин, похожих на волкодавов, с которыми мы брали браконьеров в Смычке, и кивнул: его словам верилось запросто.

-Ладно, ладно… По документам мы пока всё равно никого не проводили, — хлопнул по столу ладоням начальник УГРО. — Если бы это предложил кто угодно кроме Белозора — я бы послал его нахрен. А так… С маньяком же получилось? Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь?

Я понятия не имел, что делаю, но снова кивнул с уверенным видом:

— Сережа поплывет, точно. Надо просто надавить как следует. А аргументы почему и зачем я это сделал… У меня для этой братии заготовлены очень понятные доводы.

— И какие же?

— Сбыт! Сбыт и смертный страх.

* * *