Боевые репетиции (СИ) - Переяславцев Алексей - Страница 61

Электрики проявили себя отменно: все работы были завершены в два дня. Правда, формально они были сданы в конце второго дня, а фактически все сделали за меньшее время, но большое начальство из каких-то соображений сделало вид, что не заметило этого расхождения.

И уже после этого в расположении (точнее сказать, в отдельном здании при аэродроме) нарисовалась группа московских специалистов — пять человек. Все они были возмутительно молоды — моложе двадцати пяти — за исключением одного старца, которому было, извините, все сорок два. К нему обращались с непритворным уважением и только по имени-отчеству. Двое из молодежной четверки были инженерами-слаботочниками по диплому, фактически же обладали некоторым опытом в экспериментальных системах управления огнем, еще один целых три года имел дело с контрольно-измерительными приборами на электростанции, а четвертый проходил практику в институте, как раз занимающимся авиабомбами. Последний и познакомил товарищей с пятым членом бригады, с которым раньше пересекался по работе.

Утро на следующий день после прибытия нельзя было назвать томным.

— Товарищи, меня зовут Сергей Васильевич Александров, — обратился к ним коринженер весьма почтенного возраста, то есть значительно старше Михал Петровича. — Нам все предстоит создать авиабомбу нового типа. Курящие есть? Все курите? Тогда разрешаю это делать лишь за пределами здания. Глядите.

Эффектным жестом большой начальник сорвал полотнище с предмета, покоившегося на козлах. Перед глазами бригады предстало нечто серебристого цвета и обтекаемой формы. Опытный сапер мысленно оценил то, что лежало перед ними, как "двухсотку", но вслух ничего не сказал.

— Похоже на ракету, — с решительностью брякнул самый младший по возрасту в группе инженер Липадкин, которого товарищи звали исключительно Липа.

— Управляемая, поскольку с поворотными рулями, — авторитетно изрек другой специалист по прозвищу Лучик (его фамилия была Светлов). — А вот сопла нет.

— Интересно, это зачем? — полюбопытствовал третий по прозвищу Валет (он еще со студенческих времен носил усы) и ткнул пальцем в нечто, весьма смахивающее на объектив.

Коринженер не стал дожидаться реплик от остальных членов бригады и решительно начал разбирать бомбу, начиная с носового обтекателя.

— Вы правильно угадали, Дмитрий Иванович, перед вами управляемая бомба. Это объектив, через него получаем изображение, на которое изделие и наводится. Но эта бомба содержит взрывчатку, а то, что мы будем конструировать, будет без нее. Цель бомбардировки нашим будущим изделием — и ему подобными — будет доставка некоего предмета в заданное время в заданное место. А потому, Михаил Петрович, вам предстоит полностью удалить взрывчатку из этой бомбы. Точнее, то, что от нее осталось, эту работу уже проделали, так что на вашу долю, полагаю, придется лишь контроль. А мы будем думать, что сделать со всем остальным. Пока работа будет выполняться, вы, товарищи, ознакомьтесь с предлагаемой конструкцией.

Любознательная четверка тут же окружила листы с чертежами и с текстом. Мгновенно завязался обмен репликами:

— …так это, выходит, парашют…

— На какой высоте раскрытие?

— Тут сказано "с возможностью регулировки", однако…

— …и ничего хитрого, приспособить высотомер…

— …а вот, ребята, тут сказано еще "с самоуничтожителем"…

— Лев, ты же не думаешь, что надо менять эти контуры…

— Сергей Васильевич, а нам бы почертить…

— Вон там, на полке, бумага и карандаши.

— …если попробовать переставить местами — то есть отнести в самый хвост…

Когда от безжалостно пользуемых карандашей пошел дым, Рославлев счел нужным вмешаться:

— Товарищи, должен предупредить вот о чем: у нас имеется мощная копировальная техника, так что об этом пусть голова не болит. Все чертежи, которые вы состряпаете и захотите иметь в нескольких экземплярах, относите в комнату сто два, там их скопируют. В сопроводительной записке не забудьте указать, сколько копий нужно. Потом: старайтесь максимально использовать уже известные технические решения хотя бы потому, что их сильные и слабые стороны вы уже знаете, да и изготовление будет попроще. Например, осветительные авиабомбы: они спускаются на парашютах, как вы помните…

Последовали яростные кивки специалиста по бомбам.

— …что до самоуничтожителя, то надо помнить вот что: взрывчатка весьма нежелательна. Изделие планируется сбросить туда, где обязательно будут гражданские лица. Так что термитная шашка возможна, а еще вот что.

На ладони коринженера показалась коробочка размером чуть более пачки папирос.

На лицах молодых людей отразилось недопонимание.

— Это аккумулятор, сорокавосьмивольтовый. Емкость сами видите, тут цифры есть. Мы попробуем уничтожать вот эти схемы подключением аккумулятора вот к этим контактам. Если этого не хватит — просто замкнуть клеммы. Результат вас удивит… разумеется, тех, кто при этом встанет подальше. Те, кто сдуру вздумают подойти, навеки потеряют способность удивляться. Ну, а если и этой батареи окажется мало, тогда тротил. Работаем!

Когда начальник удалился, послышался голос, обратившийся, видимо, к космосу:

— У деда своеобразное чувство юмора. Лично мне было не очень смешно.

— Интересный аккумулятор, вот что скажу. Не свинцовый, точно, — последовала реплика.

Надо отдать молодежи должное: как-то само собой организовалось разделение труда: Лучик набрасывал эскизы, Липа ловко двигал ползунок логарифмической линейки, Лев выдавал идеи, а Валет записывал, и он же дирижировал мыслями товарищей. К обеду наметился серьезный прогресс.

— Перерыв, ребята, — возгласил появившийся в комнате коринженер.

И тут произошло нечто неслыханное. Лев Турубинер — кстати, единственный, кого в группе звали просто по имени, без прозвища — обратился к вошедшему:

— Нам желательно знать, какого рода будет содержимое бомбы.

И тут же, осознавая собственную дерзость, торопливо добавил:

— Не ради любопытства, просто чтобы понимать, какие нагрузки допустимы и всякое такое.

Хитрый приборист угадал правильно: коринженер ответил не выговором за явное нарушение режима секретности, а взвешенными фразами:

— Содержимое бомбы представляет собой посылку, которая не должна разрушиться при ударе о землю, эквивалентному приземлению с парашютом. Сила удара: как при падении с высоты три метра. Вес вы знаете. В середину посылки будет помещен конверт с письмом. Как сами понимаете, это… почтовое отправление также не должно пострадать, — при этих словах на губах старика появилась улыбка, не вызвавшая ни у кого из присутствующих желания улыбнуться в ответ. — Больше ничего сказать не могу.

Через два дня в аэропорту приземлился транспортный самолет, на котором прибыл Чкалов и сопровождение в лице нескольких крайне неразговорчивых сотрудников госбезопасности разного ранга. Боец, встречавший пассажиров, принадлежал к тому же ведомству, из чего Чкалов сделал вывод: все предупреждения о секретности суть истинная правда.

Летчика провели в комнату, где сидел старый знакомый коринженер Александров.

После взаимных теплых приветствий прозвучало:

— Валерий Палыч, ты обед, небось, пропустил? Вот я так и вычислил. Столовая до ужина ничего тебе не предложит, ну да ты не журись, я устрою еду. Но прежде покажу тебе кое-что. Сейчас сам увидишь.

"Кое-что" оказалось в ангаре. Реакция Чкалова на зрелище оказалась предвидимой. Подобные слова в газете "Правда" никогда не публиковали, за исключением вводных: "Ох ты…"

У прославленного летчика были причины для эмоций. Не то, чтобы самолет был гигантским — пожалуй, АНТ-25 имел больший размах крыльев, да и фюзеляж подлиннее — скорее он поражал формой. Хищник — вот что первое приходило на ум.

— Вооружение! — это скорее звучало приказом, чем вопросом, но Чкалову в тот момент было не до соблюдения субординации.

— Три пушки Нудельмана, тридцать меме, еще четыре управляемых ракеты с самонаведением.