Американская история - Прист Кристофер - Страница 32

– В чем загадка черных ящиков? – спросил я.

– Точно сказать не могу… проблема обсуждается в некоторых книгах и видео. Это мутная история, и у меня нет по ней информации – я подразумеваю мнение специалистов. Я сказал вам, что не знаю, и я не стану отказываться от своих слов. Я инженер, а не расследователь авиакатастроф.

Он уже поднялся на ноги, готовый уйти, и даже протянул руку, чтобы пожать мою.

– Тороплюсь на встречу. Мистер Мэтсон, извините, но у меня сегодня действительно мало времени. Если будете писать мне по электронной почте, не забывайте всегда использовать протокол, который я вам отправил.

– Спасибо, – сказал я.

– Вы возвращаетесь обратно в Великобританию? Когда?

– Завтра, – сказал я.

– Если то, что произошло в Пентагоне, что-то и доказывает, так только то, что вся официальная версия 11 сентября – чушь собачья. Это можно выяснить в два счета. Все, что власти говорили, утверждали, заявляли, все от начала до конца – ложь, обман, бесчестная брехня. Я знаю, вы не возразите, если я так скажу. Но не цитируйте меня.

– Я знал кое-кого, кто летел в этом самолете.

– Рейс АА 77?

– Да.

– А меня мучил вопрос, откуда у вас такой горячий интерес. Это был родственник?

– Женщина, в которую я был влюблен.

– Это и вправду ужасно. Теперь мне понятно, почему вы хотите узнать больше. Но никогда не забывайте простую реальность: все, что власти говорят об 11 сентября, – чушь собачья.

Позднее

Двадцать четыре часа обратного полета из Мельбурна в Лондон дали мне достаточно времени, чтобы поразмышлять о том, что поведал мне Чарльз Тьюлис. В течение месяцев, последовавших за нашей короткой встречей, я начал проявлять еще более активный интерес к противоречивым фактам по событиям 11 сентября. Книги легко можно было купить в Интернете, а сотни видео были доступны для просмотра.

Я начал замечать, что большинство книг были выпущены небольшими или независимыми издательствами или даже опубликованы автором за свой счет. Крайне мало книг было выпущено ведущими издательствами. Большая часть видеоматериалов в Интернете также явно были работой любителей, энтузиастов или сторонников теории заговора, и все они несли на себе печать некой личной предвзятости: кадры копировались и повторялись от одного видео к другому, многие картинки были размытыми, комментарии к ним странноватыми, субтитры и текстовые страницы часто писались с ошибками.

Личная предвзятость этих людей, возможно, была сродни моей собственной, основанной на личной потере или отсутствии правдивой информации. Плоды их трудов были отмечены трогательной искренностью, но сомнительное качество видео сводило к минимуму их пригодность в качестве исследовательского материала. Не считая вполне естественного обостренного журналистского интереса к этой теме в напряженный период сразу после атак, ведущие или профессиональные вещательные компании и новостные каналы мало что могли добавить по прошествии первых месяцев. Казалось, что тема 11 сентября была актуальна в первую очередь для рядовых граждан, а вот профессиональные СМИ по каким-то причинам сторонились ее.

Вскоре прояснилась одна из первых проблем исследования этой темы: слишком многое нужно было принять и понять. Почти каждый аспект событий того ужасного дня вызывал подозрения: атмосфера секретности и официальное молчание как минимум порождали любопытство, а в худших случаях провоцировали паранойю по поводу глобальной экономики и политических союзов, а также недомолвки в отношениях между нациями, корпорациями и людьми, занимающими высокие посты.

Это создало вторую проблему: способность извлечь из лабиринта слухов, голословных утверждений, теорий заговора и явно дилетантских доводов неопровержимые факты.

Кое-что из сказанного Тьюлисом оказалось правдой или, по крайней мере, было весьма вероятно. Конечно, существовали люди, которые были близки к событиям, порой опасно близки – спасатели, полицейские, пожарные, парамедики. Некоторые из них сначала рассказывали журналистам или съемочным группам о том, что они видели или слышали и что противоречило официальной версии, но затем либо замолкали, либо становились недоступными, либо отказывались говорить. Объективный исследователь не мог не задаться вопросом, почему.

В первые недели и месяцы, последовавшие за терактами, средства массовой информации разразились настоящим шквалом репортажей и расследований. Задавались вопросы, исследовались аномалии, политиков загоняли в угол, видео предполагаемых угонов транслировались и подвергались сомнению и в ряде случаев разоблачались как не соответствующие действительности. Но жизнь шла своим чередом, и события 11 сентября постепенно перестали вызывать повышенный интерес.

Как только в сознании укрепилось словосочетание «война с террором» и в Афганистане началась настоящая война, жизни пехотинцев и летчиков США и других западных стран стали подвергаться риску. Нередко они платили самую высокую цену и возвращались домой в пластиковых мешках.

Принципиально изменился и характер проблемы. Она стала локальной, более личной, более актуальной. Когда ваш сын или дочь погибали в бою, это была семейная трагедия. Город, из которого они были родом, скорбел о них. Страна, из которой они прибыли, все чаще сталкивалась с дилеммой: продолжать войну или уйти.

Понимать или помнить главную причину конфликта становилось все менее актуальным. Сами события 11 сентября потускнели, казались менее важными.

Этот процесс происходил не только в США. Журналист из Германии, например, почувствовал, что с официальной версией событий что-то не так, и начал вести в своей газете еженедельную колонку, в которой он, по мере обнаружения, разоблачал загадочные умолчания, противоречия и официальный обман. Так продолжалось около шести месяцев, пока однажды его редактор мягко, но с прозрачным намеком не сообщил ему, что читатели устали от статей о событиях 11 сентября. Колонку из газеты убрали.

Для закрытия дела были названы официальные причины. В конце 2002 года после сильного давления со стороны жертв, выживших, прессы и конгресса США наконец согласились создать Комиссию по расследованию событий 11 сентября. Мартин Виклунд сказал мне, что это было ожидаемо.

Отчет был опубликован в 2004 году. Несмотря на то что он производил впечатление беспристрастности и тщательности, он имел много серьезных недостатков, которые так и не были полностью устранены. Расследование было недофинансировано и ограничено во времени. Возникли серьезные конфликты интересов. Большая часть доказательств, собранных Комиссией, была получена с помощью того, что ЦРУ назвало «усиленными методами допроса» – эвфемизм для пыток, – и по этой причине они были ненадежны во всех отношениях. Показания были взяты без присяги у высокопоставленных должностных лиц, в частности у президента и вице-президента, которые согласились дать короткое интервью без электронной записи. Все записи надлежало делать от руки и только одним человеком, при условии, что они никогда не будут обнародованы. Эти показания тоже были бы ненадежны, стань они достоянием гласности. В опубликованном отчете имелись серьезные упущения – как указал мне Чарльз Тьюлис, не было объяснений тому, почему и как обрушилось здание № 7, хотя пересмотренная версия отчета, опубликованная в 2011 году, допускает, что это событие действительно имело место. Однако объяснений по-прежнему нет.

Имея отчет, пусть даже неполный, неточный и ненадежный, власти получили предлог уйти от дальнейшего расследования. Серьезные попытки исследователей найти объяснения событиям или исправить неточную информацию обычно натыкались на глухую стену: стандартный ответ официальных лиц был примерно таков: в настоящее время мы отклоняем ваш запрос – проблемы, связанные с событиями 11 сентября 2001 г., задокументированы в отчете Комиссии по терактам 11 сентября.

Когда от высокопоставленных политиков, таких как Дик Чейни и Тони Блэр, потребовали возобновить расследования и публично урегулировать все нерешенные вопросы, реакция была аналогичной. Они заявили, что службы безопасности настолько вовлечены в работу с результатами и последствиями терактов, что этих оперативников нереально отстранить от столь жизненно важной работы, чтобы повторно расследовать дела, которые в свое время уже были основательно изучены.