Волхв (СИ) - Земляной Андрей Борисович - Страница 25

В принципе этим должен был заниматься Госплан, но они изначально сузили зону своей ответственности до линейного прогнозирования. Министерства подали заявки по автомобилям на следующий год, а стало быть пропорционально выросли требования по выпуску металла, генерации электроэнергии, и скажем выпуска шин. А то, что могут появиться другие виды транспорта, которые потребуют увеличения выпуска полимерных волокон, как это случилось с беспилотниками и композитными элементами самолётов, им вообще наплевать, так как это уже не их зона ответственности. Но вдруг возникший дефицит проката, был неожиданно погашен за счёт того же полимерного волокна, когда два новых химзавода стали выпускать не только сами волокна, но и клеевые составы которые позволили делать часть кузовных деталей не из стали, а из пластика. И совершенно неожиданно автомобилистам понравился новый материал. Да, его нельзя было выколотить после сильного сминания, но пластик свободно принимали на переработку, а новое крыло для того же ЗИЛ-130 стоило вдвое меньше, не нуждаясь в покраске, имело нарядный вид, и не ржавело, что было важно для материала из которого делались кузовные панели. А более всего в этом деле продвинулись на Ульяновском автозаводе, где производили УАЗ 469. Те вообще отказались от металлических кузовных панелей, заменив их пластиком, чем сразу сэкономили четыреста килограммов веса, и очень серьёзно уменьшили стоимость машины. Если учесть, что внутреннюю раму делали из очень приличной стали, то вся конструкция стала почти вечной. Пластик легко заменялся, рама могла быть отремонтирована сварщиком и слесарем, а двигатель в крайнем случае тоже ставился новый, что для армии было идеальным вариантом особенно учитывая огромное количество техники на длительном хранении.

В начале работы Виктора в Информационном Управлении, трения с Госпланом возникали постоянно, а председатель этой организации — Николай Константинович Байбаков часто жаловался на него во все инстанции. Но когда понял, что просто бессмысленно тратит силы, нашёл время и встретился с Виктором чтобы уточнить позиции, и всё решилось словно по волшебству. Виктор учёл проблемы органа планирования, и часто посылал им информационные записки с указаниями, какие материалы, механизмы или ресурсы могут понадобиться внезапно, какие в ближайшей перспективе, а какие вовсе не понадобятся, или требуемое количество критически снизится. По некоторым пунктам вопросов не возникало, а по некоторым приезжал сам Байбаков, которому приходилось подробно и с выкладками объяснять, что и как будет меняться и почему.

Таких ведомств было много, и всех Виктор принимал подчёркнуто-почтительно, не выпячивая свой более высокий ранг. С уважением помогал решить все возникшие вопросы, чем, постепенно перетянул общественное мнение в свою сторону, заняв место арбитра во многих спорах, которые не вынести в суд или на комиссию Совмина и Верховного Совета. А точнее сильно до неё, так как никому не хотелось скандала. Виктор в таком случае обычно выслушивал первого приехавшего, затем изучал вопрос, договаривался с другой стороной о встрече и фактически договорившись о взаимоприемлемых решениях, собирал их вместе, для окончательного оформления вопроса. Причём это не были советы постороннего, а мнение, подтверждённое властью и решениями, которые он мог осуществить, как например спор армии и Минсельхоза за фонды автомобилей. Армии почему-то вдруг не хватило машин, и они решили слегка пощипать Минсельхоз. Тогда Николаев полностью встал на сторону аграриев, доказав Минобороны, что при огромных запасах техники на стоянках хранения, которые были рассчитаны на пятимиллионную армию, грабить тружеников колхозов как минимум недальновидно, а если вдуматься, то и преступно. А вообще-то было бы разумно начать сокращение бескрайних полей, где хранилась и бессмысленно ржавела техника, передавая её в народное хозяйство. Не грабить сельское хозяйство, а помочь ему отдав старые автомобили вылежавшие сроки хранения, по остаточной стоимости. А старые танки переделать в трактора и тягачи, которых на селе тоже не хватает.

— Вот зачем вам товарищ маршал старые Тэ-пятьдесят четвёртые, и пятьдесят пятые? Уже новые танки на конвейере, а эти практически сняты с вооружения. Но всё одно стоят на площадках хранения и просто гниют задарма. Так может, хоть как-то их использовать? Ну я не знаю. В Африку продать, отдать колхозам или как минимум порезать на металл, хотя это самое нерациональное.

— А если война? — Спокойно спросил Куликов, хотя в душе чувствовал правоту Николаева.

— А если война, они так и останутся на площадках, только в виде радиоактивного железа к которому и подойти будет нельзя. — Ответил Виктор. — Не будет никаких танковых клиньев, и воздушных армад. Первое же такое механическое стадо, пойманное на радарах, получит тактическую ядерную ракету внутрь строя, и через пару секунд, обгорелое и радиоактивное будет неровной кучей догорать на земле.

— Да, похоже на то. — Маршал кивнул, и посмотрел на повеселевшего министра сельского хозяйства. — А ты, Дмитрий Степанович, рано радуешься. Я с тебя за каждый танк, или грузовик, возьму продуктами. А то вон, Витя говорит, что у нас солдатики недоедают, а я проверил, и правда. Рацион медицине не соответствует. Ну а чтобы соответствовал, ты мне поможешь.

— Если машин дадите, хоть тысячу, да штук пятьсот танков, я всю армию завалю едой. — Полянский стукнул себя кулаком в грудь.

— Тысячу не дам, а дам грузовиков штук по семьсот, в течении трёх-четырёх лет, и танков без башен, тысячи две. Больше у меня старья нет. Но и так, ты захлебнёшься в этом количестве. Механиков-водителей-то тебе взять негде.

— Найдём. — Уверенно сказал министр, уже готовый к такому повороту сюжета. — Мне, вон, Виктор Петрович обещал специальные водительские удостоверения для сельской местности, без права выезда на дороги общего назначения. А значит откроем краткосрочные курсы, типа «взлёт-посадка»[17] и будут они ездить между фермой и полями, не высовываясь в город. Ну а кого поймают, за этим делом, так колхоз такой штраф заплатит, что председатель сам водителю голову оторвёт.

Разговор тот отозвался в декабре, когда, Виктору присвоили звание полковника, ясно обозначив его статус для всего советского чиновного аппарата. Да, звание по факту не самое высокое, но не какое-то там гипотетическое, «на случай войны», а вполне действительное с правом ношения формы, и для девятнадцати лет более чем приличное.

Причём присвоение звания провели через Верховный Совет, как специальное решение Совета обороны — высшего постоянно действующего совещательного органа по руководству обороной СССР, военному строительству, вопросам оборонной политики. Сделано было так, чтобы ни у кого не возникло даже тени сомнения, что Виктор носит своё звание по праву. Хотя сильно сомневающихся уже не осталось, с тех пор как болтливый министр сельского хозяйства растрезвонил всей Москве, как Николаев его с армией мирил.

И вот это уже был высший класс. Не должность занятая непонятно почему, и не связи с Брежневым, а конкретная работа на самом верху, когда человек свободно вошёл в конфликт между двумя серьёзными ведомствами, и нашёл решение устроившее всех. Это говорило и о зрелости самих решений, и о уровне понимания проблем, и ещё о многом другом, что было отмечено всеми крупными управленцами страны и сделаны весьма далеко идущие выводы относительно самого Николаева и его перспектив.

Было и ещё одно следствие уже не такое очевидное, но отслеженное командой Николаева. На руководящих должностях стали чаще проводить ротацию убирая тех руководителей, которые не справляются, что ещё лет пять назад было совсем не в правилах. Руководители сидели на свих местах словно вросшие в землю пни, и сковырнуть такого начальника было невозможно. Так и уходили, с этих должностей даже не на пенсию, а исключительно в могилу, дорабатывая до последней возможности. Зато теперь, те кто тормозил дело и тем паче заваливал его, имели все шансы уйти с понижением, а на их место активнее выдвигали более молодых. Не с таким аппаратным и кабинетным опытом, но куда более профессиональных. И вообще молодёжь стали активнее задействовать в серьёзных проектах. Виктор пробил собой застарелую пробку в советской управленческой системе, образовавшуюся после войны, когда ветераны просто не желали никуда уходить, и пользуясь своим положением, сдерживали рост молодых кадров. Но после того как Николаев обошёл всё это сооружение на повороте, заняв одну из высших должностей в СССР, всё начало быстро меняться. Не в последнюю очередь благодаря тому, что ситуация в промышленности быстро менялась. Два химических завода, которые ещё строили, уже начали выпускать первые партии различных пластмасс, и производственники, поняв, что есть прекрасная замена металлическим и деревянным деталям, ринулись заказывать формовочное оборудование, ставя полимеры везде где можно. Например, в автомобильных фарах, которые конечно были менее надёжны чем стеклянные, но не рассыпались от одного удара, и стоили в пять раз дешевле.