Экспедиция. Туда, но не обратно (СИ) - Старый Денис - Страница 55

— Горыня, торгуй всех, за сребра и куницы.

Увидев одобрение во влажных глазах Катерины и кивок Рогова, Солдат растерял всякое сомнение. Может и эмоциональный порыв с далеко идущими последствиями в том, что теперь начнут сотнями везти рабов на поселение, но… Игорь не потерял человечность и приобрел еще баллы к своему авторитету, как лидер. И, как мог бы сказать Большой: «Правильный пацан».

Тут же, сразу за рабами принесли и те товары, которые были куплены. Только их, в отличие от живых людей не стали тащить на гору, а выложили внизу, в метрах пятидесяти от холма. Туда же понесли и товары поселения: пять ковров, ящик портвейна, десять полулитровых банок варенья, десять зажигалок и двадцать коробков спичек, пять стеклянных бокалов и фужеров, сорок шкурок куниц, десять беличьих и лисьих, семь сотен дирхем. Ну и одна шариковая ручка.

Взамен поселение получило: шесть мешков соли, примерно по семь-восемь килограмм, два килограмма черного перца, четыре овцы, шесть амфор оливкового масла, две уксуса, четыре корчаги вина, шесть рулонов разной ткани. Ну, и рабов, которых сразу же накормили и отдали на откуп женщинам во главе с Катериной, но, конечно, под пристальным присмотром мужчин.

По мнению Горыни, торг был очень удачным, часть ткани подходила для парусов, из другой же можно было сшить одежду. В целом получалось, что и эллины и поселенцы считали, что надули друг друга.

— Ну, поторговали, что такого, почему не работаем? — задал вопрос изрядно повеселевший Игорь, обращаясь громко ко всем праздно шатающимся вокруг парням.

— Э, а где Дениска? — из армейской палатки, изрядно шатаясь, вышел Большой.

— Унесли домой твоего греческого друга, — ответил пьяному товарищу Рогов.

Игорь был не совсем справедливым к людям, обвиняя тех в лености и отлынивании от работы, часть девушек, под руководством Алексея Шаца и под непрерывные советы бабы Клавы, даже во время торговф, занимались посадкой картофеля на новой делянке. Да и копался ров у школы, поодаль от места торга.

Вроде бы все нормально, торговля прошла спокойно, но без проблем опять не обошлось, и опять похоть и глупость виной тому. Как только греки отправились к своим кораблям с приобретенными товарами, к Игорю подошел Рыгор.

— Там этот Жора отличился — попользовал девку из беглянок. В целом, ничего, все нормально, но бабы требуют жениться, — сообщил Рыгор очередную совсем не нужную сейчас проблему.

— Значит, женим, или на хрен, на корм рыбам, — зло ответил Игорь, чье настроение опять ушло в минус.

* * *

— Я хочу объявить о ближайших свадьбах, — объявил Игорь собравшимся в армейской палатке молодым людям.

После отъезда греков, Солдат решил заняться сплочением коллектива поселения. Учитывая все любовные страсти, которые бурлили, в том числе и вокруг него, да и внутри самого Игоря, лучшим решением для, как говорил Большой, «веселой перезагрузки», стала коллективная свадьба. Общее гуляние с алкоголем и весельем, песни, общий костер и сытный стол.

Перед Игорем были Света, Степан, рыжая Вика, Жорик, Костя и Оля. По каждому эпизоду межполовых отношений можно было говорить отдельно и по-разному, но и потратить на это часы драгоценного времени, а то и больше, дни, а время ценный ресурс, глава поселения был не намерен.

— Света, ты уже давала свое согласие и я надеюсь, что не изменила решение, — сказал Игорь, улыбнувшись, но поспешил продолжить, не давая возможности своей будущей жене начать дискуссию. — Георгий без претензий и возражений — ты женишься.

— Но… — попытался что-то сказать Жора, однако Игорь не дал ему возможности договорить.

— Нет у тебя никаких «но». Женишься на той женщине, перед которой не удержал свою похотливую натуру, или… — Солдат зло посмотрел на Георгия. — Или лишишься жизни. Больше отпускать тебя, придурка, чтобы привел кого-нибудь в поселение, я не стану.

— А я не против, мне нравится Власта, если придется, то заберу ее и в наше время, — высказался Степан.

Вика молча кивнула в знак того, что и она готова на замужество и, стесняясь, отвернула голову.

— Попрошу Лиду, Витька и кого-нибудь из аборигенов, чтобы организовали торжество, так что готовьтесь, — подвел итоги совещание женихов и невест Солдат и вышел первым из палатки, утянув за собой Свету.

Игорь не только не хотел оставлять свою будущую жену в одиночестве после окончательного решения о свадьбе, но и имел практичные намерения — опробовать те стрелы, которые были куплены у греков. Солдат ни разу не лучник, а Горыня не рассматривал полученные товары, может по причине, что они ему не принадлежат, и сомнения в качестве были. И Солдат спешил уединиться со своей будущей женой, как бы проверить стрелы на качество.

— Мужики завтра отправляются в рейд на убежище бандитов? — спросила Света.

— Да, собирались сегодня, но видишь, купцы прибыли, а нам торговать просто необходимо, — спокойно ответил Игорь, но девушка по какой-то причине взбеленилась.

— Вот скажи, ты же собираешься идти? Уже почти уверена, что — да. А почему меня не взять? И еще, что это за рабовладение, ты зачем женщин купил? Вот объявишь меня своей женой и станешь с рабынями развлекаться? — высказывалась эмоционально Света, начиная заводиться.

Объясняться Игорь не стал, а подхватил девушку и понес в палатку, в которой условно должен был ночевать, условно, потому что за все время после тумана, ни разу в ней так и не отдыхал. Света же, как будто только этого от парня и ждала, так как гнев моментально сменился на милость, и почти уже жена жадно поцеловала своего почти уже мужа.

С любовными играми, а потом, все же и осмотром стрел, Солдат чуть не опоздал на собрание, которое проводилось на бывшем волейбольном поле за магазином, практически во дворе бывшей школы. Там были поставлены еще три аналогичных уже установленных лавочек, да и тенек, что сыграло немалую роль в выборе места. Жара стояла под тридцать, в палатке же во время любовных единоборств было жарче натопленной бани, поэтому Игорь выглядел, как только что с парилки, в прилипшей к телу майке. Другие жители поселения выглядели не лучше. Большинство девушек все еще ходили в тех рабочих вариантах одежды, с которыми приехали в экспедицию, она, одежда, у многих была попросту грязной из-за интенсивной работы и ограниченности воды. Аборигенки же сперва и вовсе появлялись раздетыми по пояс, но Горыня, поняв, что это для странных людей неприемлемо, провел разъяснительную беседу с женщинами.

Проблема помывки встала остро. Постоянно протопленная баня или у Большого, или у бабы Клавы из-за работ не позволяла охватить помывкой всех нуждающихся каждый день. В озере купаться было запрещено. Тот пляж, на который ходили моховцы купаться и который собирались использовать археологи, не переместился в прошлое, видимо находясь дальше отпущенного неведомыми силами радиуса перемещения во времени. Другие же подходы были просто неприятны и даже опасны. Заяц во время рыбалки видел и гадюку и рассказывал о невероятном количестве пиявок, были там и выдры и андатры, даже последняя щука, которую выловили рыбаки в чуть ли не два метра в длину с зубами, которые показались акульими, пугала многих.

Так что мытье и стирка тоже проблема. Для того, чтобы помыться в бане всем поселением, а аборигены так же оказались любителями подобной гигиенической процедуры, нужно двадцати парням три часа носить воду из крынички. Павел давно уже собирался у себя на участке бить скважину, трубы есть, колонка есть, но это было не особо актуально ранее, когда в кране стабильно работало централизованное водоснабжение. Теперь же все готово, чтобы исправить ситуацию и пусть не значительно, но ожидается улучшение санитарно-гигиенической обстановки. А вообще, нужно было копать больше колодцев. Остались колодезные кольца, еще бы подъемный кран был, но есть вероятность справиться и без него.

— Я не могу говорить так, чтобы меня поняли все. Люди из общины Горыни лучше осваиваются с языком и наречиями, если же они что-то не поймут, помогите им, — Игорь перевел дух перед тем, чтобы сказать самое важное. — Кратко — я предлагаю общине Горыни, моховцам, приезжим из города и, конечно, археологам стать одним родом, кланом, суть от этого одна. Никаких извергов, или пришедших от богов, чего то в этом духе. Мы должны быть едиными.