Подковёрные игры в бронекостюмах (СИ) - Селезнев Дмитрий - Страница 4

Когитаторы давно стали элитными устройствами. Мощности их сравнимы с возможностями квантовых суперкомпьютеров далёкого прошлого при несравнимо меньших размерах и энергозатратах при эксплуатации. А законодательный запрет на работы по «искусственным вычислительным машинам» быстро сделал когитаторы безальтернативным способом решения ряда задач. В том числе и по обеспечению бесперебойной связи между системами. Небольшие сложности, связанные с необходимостью поддерживать жизнедеятельность биологических компонентов, многократно компенсируются безграничными вычислительными мощностями таких устройств.

Работа с этим самым когитатором, добытым на Чайном Саде и позволила нам выйти на след организаторов того кошмара, который погубил мой родной мир.

Всё это я держал в строжайшем секрете ровно до момента отправки предварительного рапорта шефу.

На последнем «Примуле» я поднялся на орбиту. Проверив сообщение от Ромула, мы запросили разрешение на посадку у дежурного офицера тяжелого крейсера «Лексингтон». Мне надо было забрать там кое-кого.

***

— Это допрос, сэр?

Видно было, что младший техник электромеханической боевой части «Леди Лекс» немного напуган. Я, так и не сняв бронекостюм, решил окончательно не пугать парня.

— Почти. Вы знаете кто я?

— Капитан сказал, что Вы инквизитор. Я знаю, что это за организация. Сэр.

— Хорошо.

Я открыл броню и с некоторым облегчением покинул её. Устроившись поудобнее на стуле и активировав глушилки, я запустил голопроектор брони. Над столом, за которым мы сидели, начали появляться, сменяя друг друга схемы.

— Старшина Дремор, Вам знакомы эти изображения?

Техник без паузы пробормотал:

— Интересная аугментика. Кое-что я держал в руках, кое-что выглядит не совсем понятно. Что это за конструкт?

— Насколько не понятными для Вас являются эти схемы?

— Дайте мне полчаса, либо сами конструкты с набором инструментов и я буду знать про них всё! — Самоуверенно произнес Дремор и откинулся на спинку стула. — То, что я два года во флоте не означает, что пять лет учебы прошли даром.

Я поднялся, расстегнул комбинезон и скинул верхнюю часть. Лицо техника надо было видеть. Глаза округлились, челюсть медленно поползла вниз. Натянув комбез, я спросил:

— В моей команде есть вакансия. С некоторых пор мне понадобился специально обученный человек для обслуживания части моего организма.

— А как же служба, флот? А когда война закончится? Я хотел вернуться к ординатуре. — Он на мгновение посмотрел мне в глаза. — У меня есть выбор?

— Да, это собеседование. Мне нужен человек, на которого можно положиться. За два года через меня прошло аугментики, которой хватило бы на взвод инвалидов. Я не могу позволить себе лежать в госпиталях так часто, как приходится.

— Я согласен. Но не забывайте, Вы меня сами попросили.

Так в моей маленькой команде появился Кевин Дремор, техник флота наших заклятых союзников в прошлом, а теперь младший технический специалист Управления Инквизиции.

***

Лейтенант-коммандер Флетчер встречал меня в грузовом ангаре.

— Добро пожаловать на борт, сэр. Могу я знать наши планы на ближайшее время?

— И я рад Вас видеть, кэп. Доставите нас на Мир Росс, там по обстановке. Я уже направил поручение Вашему командиру. Вы откомандированы в моё распоряжение на два месяца.

— Я о подробностях. Не просто так инквизиция реквизирует у флота новейший эсминец. У нас тут кое-что затевается, а я превратился в курьера.

Я понимал нетерпение лейтенант-коммандера:

— К сожалению, награды и славная гибель в далёком космосе подождут. У нас есть дела поважнее. Ограничьте доступ к грузовой палубе. Мои люди поработают во время полёта.

— Как скажете. На время прыжка Вы обеспечиваете безопасность в ангаре. Я включу это в бортовой журнал.

— Разумеется. Связь только на приём. Никаких исходящих сообщений. Если вопрос жизни и смерти — свяжитесь со мной. Я уже сделал соответствующую запись в бортовом журнале.

Мы не слишком долго мерились размером наших полномочий. Началась рутина дальнего перелёта. До прыжка оставалось почти сутки, и мы углубились в работу с добытой техникой.

Едва я снял бронекостюм, принял душ и собрался перекусить, Ромул выдернул меня из зоны комфорта:

— Шеф, с тобой хотят поговорить. Жду тебя в рубке связи.

Флетчер был уже там. Судя по его взгляду, всё, что он мне должен, он уже простил.

— Шеф, абонент написал, что вы с ним знакомы с универа, просит доступ к потоковой передаче данных. Вот сообщение.

Я увидел на экране фамилию и имя, которые мне были, несомненно, знакомы. Это был мой преподаватель по истории науки. Я включил ручной тормоз, потому как этот, без сомнения достойный, ученый муж был мертв уже много лет.

— Ром, тут есть проблема. Он мёртв уже много лет. Я защищал курсовую у Андрея Алексеевича, посередине следующего курса он скончался… Кэп, мы можем по-хозяйничать тут немного? Нам нужна песочница.

Недоуменный взгляд Ромула и каменное лицо Флетчера мне понравились.

— Это наш старый друг. Ромул, организуй здесь песочницу для Евгения. Лейтенант-коммандер Флетчер, нам надо переговорить. Наедине.

В кают-компании никого не было — по корабельному расписанию сейчас глубокая ночь. Я запер дверь.

— Кэп, Ваш уровень допуска «серебряный»?

— «Золотой». Какое…

— Я направил Вам уведомление о получении «пурпурного», ознакомьтесь, дайте мне отметку. Прямо сейчас, пока Ромул готовится к сеансу связи. Я всё объясню.

Пока Флетчер читал и оформлял уровень допуска, я налил нам кофе.

— Господин инквизитор, я слушаю.

— Мой рассказ не займёт много времени. Вы знакомы с концепцией искусственного разума? Создали его довольно давно. Так давно, что сейчас об этом знают не все профильные специалисты. Тогда же он вступил в некую… конфронтацию с создателями. Ни в коем случае не восстание машин, но жертв было предостаточно. Сразу после этого случая, три сотни лет назад, ряд государств законодательно ограничил потенциал работ над этой темой. Потом подключилась ООН и по всей планете ввели жесточайший контроль над подобными разработками. Дальше массового использования нейросетей дело так и не пошло. Пытаясь найти альтернативные пути развития вычислительных мощностей, несколько независимых друг от друга групп ученых добились успеха по теме когитаторов. На долгие годы про ИИ забыли. Несколько лет назад пришлось вспомнить.

— То есть, эти слухи не слухи? Всё-таки воюем с машинами…

Флетчер, как и все офицеры космических флотов, имел очень хорошее техническое образование. Я ему не открывал глаза на скрытые истины, а, на самом деле, подтверждал слухи, которые в подтверждении и не нуждались.

— Не только с машинами. Восстания на приграничных планетах поднял не искусственный разум. Старые, добрые кожаные мешки. Ромул сейчас готовиться к сеансу связи нашим главным противником. Насколько мне известно, это произойдёт впервые.

Наш разговор прервал Ромал новым докладом:

— Шеф, на связи «Несущий Добро». «Пурпурный» шифр. Срочно.

Я закатил глаза и выскочил из кают-компании. Нельзя заставлять Верховного Инквизитора ждать, когда дело касается имперской безопасности.

О том, что произошло дальше, уважаемые читатели, я пока не могу распространяться. Многие из Вас могут похвастаться «пурпурным» уровнем допуска к секретным материалам? «Особой важности»? Наберитесь терпения. Рано или поздно все тайны становятся достоянием общественности. Хотя… если контрразведка найдёт мои записки достойными своего внимания, в лучшем случае всё лишнее будет безжалостно вымарано. В худшем, вымарано будет вообще всё. Так что, поехали дальше.

Интерлюдия полевая

Интерлюдия полевая.

— Да как он, бля! — прорычал сардж, падая за груду камней. Бронекостюм был поврежден и ни встать, ни развернуться он не мог. — Я труп! Повторяю: я труп. Броня разбита!

— Не засоряй эфир! Гэйб, видишь сарджа? — Голос командира взвода не дрожал, но сам офицер боялся даже высунуться из укрытия.