Великая Война (СИ) - Афинский Владислав - Страница 29

– Думай, Саш, думай.

Ответ будто вертелся у меня на языке, казалось, вот-вот паззл сложится. Раз за разом я прокручивал чужую память, анализировал, соединял, дополнял и строил наиболее вероятные цепочки. Но последняя деталь тут же ускользала, прямо как память о сне при пробуждении. Такое противное чувство.

– Это касается Кёнигсберга? Или они готовят контратаку на востоке? Может австрийцы что-то задумали? Готовят прорыв? – предполагал Смоленко, пытаясь мне помочь, но он больше отвлекал.

– Пиллау наш! Командир, мы победили! – в центр двора прибежал радостный Миша. – А ещё у Серёги дар пробудился! Ещё один талант в роте теперь! Правда ему сначала нужно пережить эту ночь, осколками его знатно потрепало, но с магическими лекарствами… А что вы такие серьёзные?

– Корабли… – внезапно на меня снизошло озарение. – Корабли не стреляют!

– Чёрт подери, – тут же опомнился Смоленко и вместе мы побежали на к бастиону.

Вся Данцигская бухта вдруг исчезла, буквально не было видно и метра воды, хотя расстояние небольшое. И всё из-за внезапно появившегося тумана, который становился всё плотнее и начинал поглощать Кёнигсберг, форт Пиллау и всю песчаную косу, продвигаясь даже к заливу.

– Это магия… – первым общую догадку озвучил Смоленко. – Кто-то явно наслал заклинание.

Глава 15

– Разведка не видит передвижения их морского флота, – недовольно произнёс Смоленко. – Чёртов туман ослепил нас!

Мы находились в полевом штабе Пиллау и обсуждали текущее положение дел. Неестественный туман окутал всю прибрежную линию от Кёнигсберга до аж Данцига. Из-за этого наступательные действия на некоторых направлениях оказались приостановлены. Ведь в любой момент туман может исчезнуть, после чего на горизонте окажутся немецкие корабли, собранные в одном месте для тотального уничтожения скопления врага.

Однако командование продолжало высадку и сбор штурмового кулака для нападения на Кёнигсберг с песчаной косы, на которой располагался форт Пиллау. Это существенно напрягало и меня, и Смоленко, и Оболенского, и некоторых смышлёных солдат. На мои предупреждения о ловушке генералы прореагировали сухим ответом «принято к сведенью».

– Тебе нужно поглотить других пленных, – снова выдал Смоленко.

– Я не стану этого делать.

– Почему?

– В этом нет смысла. К тому же они простые солдаты.

– А-а-а, опять заводишь эту шарманку… Тогда я расстреляю всех пленных. Они всё равно умрут, но ты не замараешь ручки. Хотя, знаешь, нет, лучше я их сожгу заживо, потренируюсь на живых мишенях. Сам захочешь подарить им лёгкую смерть.

– Насилие ради насилия? От тебя другого я и не ожидал.

– На что это ты намекаешь?

– Сколько уже крови невинных на твоих руках?

– Я убиваю только врагов!

– Как тогда в Алленштейне? Не знал, что твои враги – это дети и старики. Повезло, что я вовремя тебя образумил.

– Ха-ха-ха, – озлобленно засмеялся Смоленко. – Хочешь вывести меня на эмоции?

– Хочу сказать, что у тебя явно имеются проблемы с контролем агрессии. Это часто мешает.

– Я твой капитан, Александр. Могу за такие слова и под трибунал тебя отдать. Или сразу на месте приговор вынести.

– ХВАТИТ!!! – внезапно рявкнул Дмитрий Морозов, ударив кулаком по столу. – Остудите пыл. Совсем не о том думаете. Поручик, вы понимаете, что существует пусть и маленькая, но вероятность наличия у солдат необходимой нам информации?

– Понимаю, – спокойно ответил я, переведя взгляд на молодого дворянина.

– Есть какие-то объективные причины вашего нежелания провести обряд?

– Каждый такой обряд сильно нагружает моё сознание, а после засоряет разум. Кроме того у простых солдат чаще всего в центре внимания стоят не стратегические и даже не тактически планы, а нечто личное: семья, вера, любовь к Государю. Даже если он где-то там что-то слышал краем уха, проходя мимо двух офицеров, то эта информация от меня ускользнёт.

– Понятно. Что касается пленных… – Дмитрий Морозов перевёл взгляд на Смоленко. – Я запрещаю вам устраивать беспредел.

– Ха-ха-ха, да мне плевать на твои запреты, малец, – усмехнулся Смоленко, который определенно точно не кривил душой. – Никакого обмена пленными не будет, как и отпускать никто их не станет. Они же сразу возьмут винтовки в руки, как только…

– Пленные отправятся на земли моего рода, где будут работать на благо нашей державы.

– А-а-а, вот оно что… опять дворяне наживаются на чужом горе. Ничего нового.

– Дворяне, в отличие от тебя, нацелены на результат, на победу. В расстрелах пленных на месте нет никакого смысла. Это глупо, нерационально, жестоко. И, как верно подметил ваш поручик, это бессмысленное насилие ради насилия. В этом нет пользы для нашей Державы и Государя. Значит на это не нужно тратить время.

– От твоих уложенных волос пользы тоже немного, блондинчик.

Оболенский же продолжал молчать, покуривая сигару. Также поступали и другие члены ставки ударного кулака Пиллау. К слову, полковника недавно повысили. И пусть его звание пока что официально не утверждено, однако Самсонов уже распорядился и теперь Оболенский командовал целым полком, почти две тысячи солдат и офицеров уже находились под его командованием.

Однако Оболенский слушал каждого, пусть и не подавал виду. Каждое сказанное слово находило отклик внутри его сознания, помогало направлять поток размышлений в нужную сторону. Кроме того здесь присутствовал молодняк, который себя и проявлял в таких перепалках.

Хладнокровность и сдержанность Морозова была отмечена, как и неудержимый нрав Смоленко. Последний вряд ли когда-нибудь сможет получить звание повыше и останется командиром роты. А вот дворянин скорее всего сделает скачок по карьерной лестнице, но позже. Всё же для получения звания нужно не только отличиться, но и пройти отбор по таким критериям как «стаж» и «возраст». Морозов же юн, назначишь его генералом, так вся ставка по одному месту пойдёт, потому что седовласые командиры не станут слушать мальца, годящегося им аж в правнуки.

– Нужно отменять операцию по штурму! – снова воскликнул я. – Просто людей угробите! Немец что-то готовит.

– Немец ВСЕГДА что-то готовит! – тут же закричал и Смоленко. – Но наше неожиданное нападение всегда выбивает его из колеи.

– Согласен с поручиком, – добавил Морозов. – Наш главнокомандующий дал чёткие указания продолжать блокаду Кёнигсберга. Не нужно идти на поводу у Ренненкампфа и биться головой об эшелонированную линию укреплений.

– Самсонов также ожидает от нас действий по ситуации, – верно заметил один из офицеров. – Мы захватили Пиллау с гораздо меньшими потерями, чем ожидалось. Этот ресурс нужно использовать.

– Или оставить его для лучшей ситуации, – заметил адъютант Оболенского. – Война будет долгой.

– Люди не ресурс, – внезапно для себя выдал я, не успев даже подумать.

– Уважаемый поручик, посетите нашего полевого инженера и проверьте выполнение указаний ставки.

– Так точно.

Тут же меня культурно попросили покинуть штаб. Ляпнул дурость, так ещё и встрял в диалог высших офицеров. Такого себе даже Смоленко не позволял, за очень редким исключением. Да и плевать, всё равно толку от меня на этом совете нет. Ничего в стратегии не понимаю, образования офицерского у меня нет, да и вообще… я же просто убийца.

– Зато какой! – тут же ободряюще заметила Кристина. – А лидерские качества и навыки управления можно потом развить, как раз войну выиграем и в академию отправимся. Там-то и пригодится твоя игра на скрипке. Оденешь гимнастёрку, китель, медаль повесишь и всё, бабы будут сами просить о встрече, чтобы ты им на скрипке поиграл. А на деле, как ты сам понимаешь, дело будет совсем не в скрипке, это просто предлог. Понимаешь? Гарем будем собирать, Саш, гарем. Сразу несколько наследников заделаешь, а потом уже выберешь кому меня отдать. Всё же первый сын – всегда дегенерат или как там говорится? Это я к тому, что навыков в воспитании у тебя тоже нет и скорее всего своих первых детей ты запорешь. Но не переживай…