Великая Война (СИ) - Афинский Владислав - Страница 23

– Сейчас! – крикнула Кристина, заметив смятение противника.

И сразу же я атаковал в лобовую, провоцируя своего врага. Тот на рефлексах нанёс удар, от которого мне удалось уйти в сторону, после чего медленно и аккуратно мой клинок достиг барьера, замедлился, прошёл через защиту и…

– Не сегодня! – раздался крик напарницы немца, появившаяся справа от меня.

Прогремел выстрел её энергетического пистолета, и молния растворила мой фланговый барьер, после чего огненный взрыв откинул меня словно куклу. Едва удалось прикрыть лицо протезом, а вся левая половина тела оказалась обожжена.

А вместе с этим и немец с пило-мечом сделал свой рывок, дабы нанести решающий удар. Со свистом пронеслось грозное оружие, создавая порыв ветра, что даже слегка рассеял багровый туман. Блок, лязг, весит мой противник намного больше, как и физическая сила у него выше. И вот я снова лечу, но в этот раз уже обратно к центу внутреннего двора, где меня ждёт его напарница.

Сознание укутала мгла, тело двигалось само собой, чудом удалось уйти от выстрела, который лишь оставил ожог на шее.

– Не вырубайся, Саш! – сквозь пелену до меня пыталась докричаться Кристина. – Не смей сдаваться!

– Я не сдаюсь, ведь ещё стою… – мой ответ случайно прозвучал и в физическом мире: разум начал всё путать.

– Может возьмём его в плен? – поинтересовалась женщина, после чего прострелила мне бедро: кровь сразу же остановилась, но обугленная рана никуда не исчезла. – Для опытов.

– Неплохая идея, – согласился немец с пило-мечом, занося своё грозное оружие. – Но давай лучше отрежем ему ноги, а то шустрый больно гад.

Глава 12

На последних силах я вложил всю энергию в скорость и попытался сбежать, но снова мелькнула молния. В этот раз выстрел прожёг мне почки, заставив снова упасть.

– Моя напарница очень меткая, никуда ты не денешься, – с садистскими нотками в голосе произнёс немец, направляясь ко мне. – Сейчас ножки тебе отрубим, успокоишься…

Я поднялся и развернулся, рефлекторно выставив меч вперёд, пытаясь найти взглядом своего противника. В глазах всё троилось, но вроде удалось сконцентрировать внимание на цели. Главное не упасть без чувств, бой ещё не закончился. И есть ещё пара козырей, вернее один.

– Что ты из себя корчишь? – усмехнулся немец и занёс свой меч, как вдруг раздался грохот и ударившаяся пуля в лезвие испортила замах. – Какого…

– Ну здравствуйте, господа Изенбурги! Где же ваш отец, неужели ушёл на пенсию?! – на крыше дома стоял полковник Оболенский, а за его спиной горело алое зарево кричащего в агонии Алленштейна.

– Сам господин Оболенский почтил нас своим присутствием. Люблю проливать кровь русских дворян, – оскалился Изенбург младший, двинув своим пило-мечом. – Хотя какие вы русские? Выдуманное слово. Всё у нас слизали, даже столица ваша называлась Санкт-Петербург, ха-ха! И говоришь со мной ты сейчас на немецком, отброс!

– Ха-ха-ха, ты такой же слепой, как и твой отец! – усмехнулся Оболенский, после чего достал сигару и подкурил её искрой с пальцев.

И пока Изенбург младший боролся с гневом, его сестра ужаснулась: её чутьё завопило, магическое зрение сонаром прошлось по полю боя и вот уже глаза женщины расширились, а голова повернулась на запад. Гордый и единственный замок Алленштейна пал и на его единственной башне за артиллерийским орудием уже сидел десант.

С грохотом вылетел снаряд и через мгновения он разоврался прямо в центре внутреннего двора, порешив осколками нескольких солдат и частично разрядив энегретические ранцы Изенбургов. Сразу же в бой вступил и полковник, выхватывая шашку. В его спину дул ветер, сама стихия воздуха находилась на стороне Оболенского.

– Ха-ха-ха! – с сигарой в зубах смеялся полковник, нанося шквал атак по Изенбургу младшему, который не мог найти возможности для контратаки. – Ты как черепаха!

И очередной неуловимый удар шашки полоснул лицо немца. Его сестра же меняла позиции, пытаясь прицелиться, но Оболенский не позволял этого сделать. Казалось что он играет со своими врагами, однако за бахвальством скрывалась усталость. Много энергии ушло на прорыв, а тут ещё с элитным подразделением Изенбургов нужно сражаться.

– Твою мать, – ругнулся немка, понимая что даже магию не может использовать, ведь наверняка магия воздуха перенаправит заклинание на находящегося в опасной близости её брата. – Эй, вы там стрелять будете?!

Она обратилась к своим солдатам, но вдруг почувствовала, что во внутреннем дворе осталось лишь четверо живых.

Я испил последнего ублюдка на крыше и забрал его пулемёт, после чего открыл огонь прямо по германской мрази. На войне я был совсем недолго, но ненависть уже успела родиться и ей давалась вся воля, чтобы эмоции питали мою душу и тело. Эти чёртовы Изенбурги едва меня не убили, а значит они уже мои заклятые враги.

Заискрил барьер, стремительно поменялись роли и снова прогремело орудие в замке, разнося немцев, но уже в другом месте. Победа любой ценой, никакой жалости ни к себе, ни к врагу, принципиальность и готовность сдохнуть, но сделать – именно поэтому я и сражался на стороне русских. А в тёплых окопах с бисквитом и пивом… мне бы не удалось прижиться, по-другому мыслю, совсем другими категориями.

– Куда бежишь?! – оскалившись выкрикнул я и за один рывок сократил дистанцию до одарённой огнём.

С разворота немка ударила меня шашкой, после чего тут же сделала выстрел из своего энергетического пистолета. Всё ушло в молоко, а Кристина уже мчалась к сердцу. Остриё духовного меча покрылось искрами, там концентрировалось небольшое силовое поле, которое столкнулось с барьером. Магическая вспышка и преграда пройдена, ценой моих последних магических сил. Но это и не важно, ведь лезвие вошло прямо в пасть моей противнице.

– Ох, да-да-да… – томно шептала Кристина, отдавая мне половину поглощённых сил.

– НЕТ!!! – проревел Изенбург младший: он отвлёкся и тем самым допустил последнюю ошибку.

Стремительный удар шашки Оболенского тут же снёс голову с плеч германского дворянина. Ювелирная работа.

– Молодец, – тут же похвалил меня полковник, делая последнюю затяжку: три сантиметра сигары исчезли в миг, странно сверкнув.

Затем Оболенский достал ещё одну сигару и приглядевшись я увидел, что они покрыты письменами. И от самих сигар фонило энергией. Они явно имели какие-то примеси помимо табака.

– Смоленко! – тут же воскликнул я, но вдруг почувствовал чужое присутствие в доме, где был оставлен командир моей роты.

– С ним всё в порядке. Наши его уже вытащили. За перспективными кадрами у нас следят на отлично, а сёстры милосердия… – Оболенский глянул на крышу, где в тенях сидела одарённая, наблюдающая за боем. – Они всегда следят и даже из самого ада тебя вытащат, если конечно Самсонов такое распоряжение даст.

– И за мной следят? – удивился я, а тело моё пробило дрожь.

– С первого твоего боя Саш. С первого боя, – загадочно улыбнулся полковник и затянулся сигарой. – Тебе кстати пленники не нужны? Можем тебе выделить…

– Нет, сдавшихся не убиваю.

– Благородно. Жаль только врагу на это насрать с высокой колокольни.

Аллештейн пылал и корчился в муках, но в скорее к концу подошли его судороги. Население до войны составляло чуть больше двадцати тысяч человек, довольно много для этого мира. Сколько выжило? Точных подсчётов никто не вёл.

Какими были потери сторон? Это информация попала под гриф «секретно» и за распространения слухов карали очень жестоко, вплоть до смертной казни. Однако все понимали, что за захват этого города пришлось заплатить слишком огромную цену.

По всё тем же слухам Самсонов рвал и метал, едва не прибил одного из своих генералов, когда узнал о провале южного наступления. Неожиданным ударом стало и появление танков, немцы теперь не просто имели технологическое превосходство, они сделали чудовищный рывок. Особенно обидно было за «Екатерину» крейсер получил серьёзные повреждения, на его починку уйдёт время, силы, ресурсы. Враги же…