Оскал столицы (СИ) - Богородников Алексей Владимирович - Страница 21

«Мария Стюарт Вторая и Вильгельм Оранский», — прошелестел внутренний голос.

Эта явная параллель так напрашивалась, что я ощутил некую слабость. Не хотелось никаких волнений, но они всё равно неизбежны во всех королевствах с развитием производительных сил. Отойди я в сторонку, убеги на необитаемый остров: здесь в Несте, рано или поздно, во всех государствах кровища будет. Не умеет никто договариваться, нет таких институтов. Вильгельм Оранский — человечище, даже пленённого английского короля отпустил. С другой стороны, тестю голову рубить очень некрасиво, пусть и Мария Вторая вроде не против. Хотя с третьей, этот тесть, например, своего племяша без колебаний порешил.

Выключать насилие из политических процессов, не сдирая кожу с тех, кто насилие включал — это настолько передовая концепция для этого мира, что боюсь я останусь в одиночестве.

Гнетущая меня рефлексия, отпустила только тогда, когда я завидел королевский дворец целым и невредимым. Успел-таки к обеду вовремя. Да, глупостей вроде массовых разрушений я не ждал от Аиши, она здесь четырнадцать лет живет, подшучивал больше. А вот борща принцесскиного навернуть хотелось, хотя бы из интереса. Да и кому из двух миров королевские особы обед готовят? Уникальное деяние, главное к нему не опоздать: Шайред Четвертый не дурак, на запах быстро прибежит и умнёт кастрюлю. Я же пока беженцев встречал, проводил по столице — это часа четыре заняло. Уже к часу дня стрелка на Бокаринах подбирается.

Я ворвался на королевскую кухню, словно шальной майский ветер под юбку симпатичной девушке. Что бы вы думали: за столом качались в обнимку две пьяные, женские фигуры, перед ними стояла, исходящая приятным дымком, кастрюля и бутыль с каким-то пойлом. Третья фигура в фартуке, очевидно королевский повар, но мне хотелось обозвать его мальчиком для питья — резала какие-то овощи на доске.

— Что здесь происходит ваши величества-высочества? — ошеломленно спросил я.

— Свари-и-ла, — икнула принцесса, — всёоо по рецпту. — и уронила голову на мамкино плечо.

— Да, — величественно подтвердила королева, толкнув по столу мне замызганную подозрительными пятнами рукопись, — моя генеральная дочь сделал это.

Ну ей так показалось что величественно, на самом деле у неё чуть ли там не пузыри из носа шли от усилий выговорить это. Здорово.

«Принцесса бухает водку, — выдал шутейку внутренний голос, — а что делаешь ты, чтобы приключения продолжались?»

Я цапнул этот потайной кладезь алкогольных коктейлей, спрятанных в кулинарную упаковку, за авторством некой Сметанкиной и на закладке с борщом прочитал заключительную часть. «После правильно приготовленного и употребленного борща, поднеси мужику стопку чистой водки. Когда сей муж довольно крякнет, замахнув искомое, запечатай уста его поцелуем. С сего момента он твой послушный раб и доступен для игрищ любовных.»

Я поднял бутыль с пойлом, пахло гномьей особой. Водку эту я не пробовал, только омочил губы в таверне у Марты на тризне по павшим товарищам. Но была она дорогая и, судя по отзывам и характерному запаху, похожая на абсент: её еще поджигать любили в богатых компаниях и попивать рисуясь. Гномы же, насколько я знал по рассказам Вельга Лекаменсгилле, употребляли свою водку столовыми ложечками, в качестве снотворного. А что вы от гномов хотели: жизнь у них трудная, тёмная. Кирку на плечо и с утра в подземелья. Вечером пришел — одна радость, пойла своего накатить из ложки и в постель, завтра снова камни долбить.

— Ну, Джерк, — с трудом сфокусировала на мне взгляд королева, — забрал своих беженцев?

— Да, ваше величество, — ответил я, соображая, что мне с этими пьяницами королевскими делать.

— Молодец, — одобрила королева, — в Самуре так же шурх… шурш… шустришь?

— Вы слишком добры, ваше величество, — сказал ей вежливо, — в городском управлении я веду себя как домашний котик. Пошуршал-пошуршал бумажками, залез в шкаф с озабоченным лицом и иду домой ужинать.

Смеясь, королева задела ложку и забрызгала борщом правую щеку Аише. Пришлось вытирать платочком.

— Ишь, заботливый. Сметану бери, садись, — повелела мне Найзирия. — Да ублажи мой слух еще одной шуткой.

Я тебе, величество, покажу шутку, пятнами от стыда пойдешь! Когда вспомнишь. Если вспомнишь.

— Чем отличается Шайн от сметаны? — начал я короткий анекдот. — Если сметана немного постоит, в ней развивается культура.

Пока Найзирия думала, раскачиваясь над столом, я успел борща навернуть. На вид нажористый и густой, сметана — не с метаном, короче говоря, вид у королевского борща был вполне аппетитный. Знаете, иногда бывает в гостях: приносят тебе тарелку с ним, а это не борщ — вестник смерти какой-то.

Первой поняла анекдот принцесса. Я про неё уже позабыл: ну спит девочка и спит, зачем будить.

— Это что? — сказала она горько, — значит Шайн для тебя некультурный? Я значит некультурная принцесса?! А я так старалась, готовила тебе борщ!

И некрасивая слезинка скатилась из её прекрасных лазурных глаз.

Я понял — действовать надо решительно. Это там, у себя на Земле, меня двадцать лет троли в интернете тренировали. Здесь над принцессой никто остренько не шутил: заклинания учат не только магов, окружающие тоже, довольно быстро понимают область и поражающее воздействие магии. Лет с пяти. Бить меня она не станет, но водка сильно обостряет эмоции, потому принцесса себя накрутит, потом тупо заплачет, дальнейший ход событий предугадать сложно.

— Мэтр Дамиш, — сказал я быстро королевскому повару, — у нас есть минута до начала всемирного Потопа. За это время вам надо найти и принести сюда гитару.

Он исчез со скоростью света, только белый халат сиротливо начал падать на место, где стояла его тушка.

Сам я встал на одно колено, схватился за ручки принцессы и начал нести жалостливую чушь.

— Кто сказал некультурная? — вопросил её с напором, — я имел в виду вкусная! Сметана портится. А ты нет. Ты такая жаркая, опасная, сочная. Просто вместо борща бы ел каждый день.

На её скривившимся лице появилась некая заинтересованность.

— Да! — с пылом воскликнул я, — ты же знаешь, что Джерк Хилл не пьет алкоголь с лицами не достигшими ничего. Но ради тебя я даже гномью особую опрокину!

Я плеснул немного водки в бокал и опрокинул залпом.

— И самое главное, — выкашлял из своих обожжённых легких я, — песня в твою честь была готова сразу, как только мои глаза встретились с твоими у огненных великанов!

Мэтр Дамиш, возникнув позади меня, молча всунул странно знакомую гитару мне в руку.

— Кам си, жё нэгзистэ па, — начал я рыдать строчки хита алжирского эмигранта, — Эле пасэ акотэ дэ муа.*

Принц Шилнагаил мрачно вышагивал по дворцу, направляясь в свои покои. Только что он заглянул королевский обеденный зал, надеясь встретить свою семью за столом. Следовало начать претворять в жизнь план нормализации отношений. Первый шаг — скромное и жалостливое лицо, комплименты и попытки ухаживания за матушкой.

Однако в обеденном зале было пусто. Встретившийся на входе паж принцессы, только передал принцу его злополучную гитару, о который Шилнагаил успел позабыть. Гитара любимая, но после стольких неприятностей слегка не до музыки. Да и петь уже некому.

Принц шел в покои, обдумывая свой следующий ход, когда на него налетел какой-то вихрь. Со словами «некогда объяснять, ваше высочество, я спасаю мир!» он вырвал гитару и был таков. Шилнагаил настолько растерялся, что ничего не успел осознать. Миг — и гитару вырывают из его рук. Второй — и вот он стоит посреди коридора с глупым выражением лица.

Неслыханно: принца ограбили прямо в королевском дворце! Куда смотрит стража?!

Шайред Четвертый закончил совещание с только что назначенными чиновниками антиклерикальной курии. Вчера вечером Найзирия все уши ему прожужжала: немедленно, опасность велика, действовать на упреждение. Король и сам понимал: за всеми делами секты Второго пришествия стоит чья-то грозная и могущественная тень. Не просто так секта за несколько лет захватила власть в соседнем королевстве. Так не бывает. Это действия под патронажем международного игрока или даже нескольких игроков, способные вызвать потрясения во всех королевствах.