Её звали Лёля (СИ) - Десса Дарья - Страница 56

С запада вдруг раздался грохот выстрелов.

– Наши! – заорал Петро и стал швырять в фашистов гранаты. Одна рванула в стороне, а другая прямо перед вторым мотоциклом. Её водителя то ли взрывной волной ударило, то ли осколками посекло. Он, почти не сбавляя скорости, резко заложил руль направо, так что у коляски даже колесо на несколько секунд повисло в воздухе, а потом развернулся и помчался на запад.

Я, окончательно обнаглев, встал в полный рост и стрелял германцам вслед, пока патроны не кончились. Потом опустил винтовку, ощущая, как гудят натруженные мышцы и болит от отдачи плечо. Победа была полной! Нашей! Так и стоял, пытаясь прийти в себя, пока не показались наши бойцы. Их вёл старшина Исаев. Лица были пыльные, хмурые. Увидев его, я поспешил к Петру. Мы встретились, и он спросил:

– Ты ранен?

– Ерунда, – ответил я.

– Потом забинтуем, – сказал напарник и улыбнулся.

Да уж, есть чему радоваться! Два коновода угробили целый вражеский отряд! Пусть небольшой, но всё-таки! Я не мог поверить тому, что случилось только что. Офисный планктон по имени Костя собственными руками пристрелил двоих вражеских солдат. Жесть! Кому не скажу, если домой вернусь, мне же никто не поверит!

– Ну, как вы тут? – послышался запыхавшийся голос старшины, когда он наконец с пятью бойцами добрался до нашей уютной балочки.

– Здравия желаем! – весело ответили мы с Петро, улыбаясь.

Наши остановились, глядя на нас сверху вниз и тяжело дыша. Лица черные от копоти и пыли, уставшие, измученные. А мы тут лыбимся, как два… нехороших человека. Даже стыдно стало немного. Парни вон, к нам спешили, и что толку? Но оказалось, что толк есть, и Павел Матвеевич сказал сам об этом:

– Вы молодцы, ездовые, большое дело сотворили. Благодарю за службу!

– Служим трудовому народу! – ответили мы, вытянувшись по струнке и приложив ладони в головам.

– Коля, ты раненный, что ли? – спросил Исаев.

– Немного зацепило.

– Те двое фрицев – твоих рук дело?

– Так точно, – скромно ответил я, опустив взгляд.

– Молодец, – коротко сказал старшина. Я ощутил прилив гордости за свой поступок. «Да, мальчики, сидящие в онлайн-игрушках! Здесь всё по-настоящему, по-взрослому!» – подумал и… ощутил, как подкатывает тошнота. Те двое… Живые люди… Я их убил. Не виртуально, по-настоящему!

– Товарищ старшина, нам бы боеприпасов. Мало ли, – сказал Петро.

Исаев распорядился, и сопровождающие его бойцы оставили нам несколько пачек с патронами и десяток гранат.

– Берегите лошадей, ребята, – по-отечески сказал Павел Матвеевич на прощание.

Наши ушли, и я, когда они скрылись вдалеке, сказал Петро:

– Пойду, гляну.

– На чего? – удивился он.

– Ну…

– А, понял, – кивнул напарник. – Первые твои?

Я помотал головой.

– Ну иди. Только недолго, лошадей кормить пора.

– Ладно, – ответил я и пошёл к убитым немцам.

Глава 58

Хорошо было одно в этом новом путешествии по пыльной и жаркой сталинградской степи: оно оказалось коротким. Буквально через километра три девушки прошли контрольно-пропускной пункт, за которым и началось «хозяйство Германа». Так было написано на фанерке, прибитой к вбитому в землю черенку от лопаты.

– Герман, ха-ха! – прочитав, рассмеялась одна из новеньких, крупная высокая девушка. – Прямо как у Пушкина! – и пропела красивым высоким голосом: «Уж полночь близится, а Германа всё нет».

– Вот и неправда, – послышался тоненький протестующий голосок.

Шагавшие рядом обернулись: принадлежал он девушке с крошечным – ну метр с кепкой, и как такую в армию взяли вообще! – росточком и телосложением таким, что даже Лёля, которая шагала рядом с ней, сама себе казалась крупной.

– Что неправда? – спросила поющая.

– Это не Пушкин написал.

– А ты откуда знаешь?

– Я, между прочим, студентка второго курса астраханского музыкального училища! – гордо заявила девушка, вскинув голову и бросив на собеседницу острый взгляд.

Лёля, на неё глядя, всё пыталась вспомнить: как зовут пигалицу? Да, точно! Валерия или просто Лера. И фамилия у неё ещё такая, что совсем не вяжется с крошечной фигуркой, но зато очень подходящая к характеру и военному времени – Бойкова.

– Ну, говори уже, почему не Пушкин, будущий ты наш композитор Дунаевский, – иронично попросила та, что пела, вызвав новые смешки в строю. Её имя и фамилию Лёля тоже успела восстановить в памяти – Настя Денисенко. Она была среди них, пожалуй, самая… вот какое слово подобрать, чтобы не обидеть? Пышная. Большая высокая грудь, широкие бёдра, рост под метр восемьдесят. Но такая она одна, потому всегда – первой в строю, и на неё равнялись остальные.

– Потому что эти строки принадлежат Модесту Ильичу Чайковскому – брату великого композитора Петра Ильича Чайковского. Вместе они и сочинили оперу «Пиковая дама» по мотивам одноименного произведения Пушкина, – с видом знатока сказала Лера. – Так что эта фраза – из либретто оперы, а не из пьесы великого поэта.

– Теперь понятно, к кому обращаться, если стихи забудешь, – сказала иронично Настя, и девушки дружно рассмеялись.

Лера не обиделась, она тоже веселилась со всеми. Да и как иначе? Они же прибыли в действующую армию, откуда их обязательно отправят скоро на фронт, Родину защищать! Этой светлой надежды не могли омрачить ни стёртые в кровь ноги, ни многократно пропитанные потом и выцветшие, с белыми соляными разводами гимнастерки, ни пыль и песок, которые густым слоем покрывали девушек так, словно они в ней валялись, и постоянно лезли в глаза и нос, а если рот откроешь – и туда залетит, будешь потом отплевываться. Только нечем – всё пересохло.

Колонна остановилась на плацу. Это понятно стало по тому, что большая прямоугольная площадка была тщательно очищена от цветущей травы, которой вокруг было в избытке. Только флаг части не развевался на флагштоке, как принято в воинских частях. Его подняли, а потом сразу убрали в первый день, когда полк только обосновывался здесь: в целях маскировки.

– Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! – скомандовал лейтенант Медведь и, чеканя шаг, направился к группе офицеров, которые вышли из большой палатки и теперь стояли перед строем. – Товарищ командир полка! Колонна новобранцев в составе семидесяти пяти человек новобранцев прибыла в ваше распоряжение! – И, сделав шаг в сторону, встал рядом.

– Здравствуйте товарищи! – обратился к девушкам офицер, которого назвали командиром. Был он чуть выше среднего роста, примерно пятидесяти лет, с гладко выбритым лицом. Фигура обыкновенная, сухощавая. Лицо усталое и очень смуглое, глаза – строгие, смотрящие из-под нахмуренных будто густых бровей. Форма на нем была пыльная, поблёкшая от яркого солнца, с крупными мокрыми пятнами под мышками и вокруг шеи – девушки уже поняли: стоит выпить хоть полкружки воды, как она тут же выйдет наружу потом.

– Здравствуйте… – проговорили девушки невпопад.

– Здравствуйте товарищи! – повторил комполка, повысив голос и сделав его очень громким, звенящим и очень строгим.

– Здравия желаем товарищ командир! – набрав воздуха, выдохнули девчонки в едином порыве. Это у них получилось как-то сразу, само собой и без тренировки. Видимо, командный голос повлиял – привёл уставших и расслабленных в чувство.

– Вот, так уже лучше, – коротко улыбнулся офицер, но тут же снова стал серьёзным. – Вольно! Меня зовут Владимир Евгеньевич Герман. Понимаю: с фамилией, учитывая обстоятельства, повезло не слишком. Фамилия звучит так себе, это верно. Но родился я в 1906 году, ещё до Первой мировой, потому к тем, кто на нашу Родину нападал тогда и теперь, отношения никакого не имею! – сказал резко, словно топором отрубил мешавшую сухую ветку. – Так вот. Отныне вы – военнослужащие 1077-й зенитного артиллерийского полка Сталинградского корпусного районе ПВО. Краткая предыстория. Наш полк сформирован в начале текущего 1942 года на базе 85-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона. Командованием фронта перед нами поставлена задача – прикрывать от авианалётов заводскую часть Сталинграда. Полк, как успеете ещё убедиться, оснащен 37-мм зенитными пушками 61-К и 85-мм зенитными пушками 52-К. С ними успеете познакомиться. Теперь ваша задача – как можно скорее обучиться стрелять из этого оружия, чтобы достойно встретить врага! Поэтому, когда придет наш час, мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы ни одна бомба немецкая на цеха не упала.