Сердце зимы - Джордан Роберт - Страница 61

– Конечно, нет, – сказала Эгвейн, однако бросила на Найнив странный взгляд. Наверное, такой же странный, как и Илэйн. Но ничего не попишешь – если Найнив начинала упрямиться, то могла поучить упрямству и мулов.

– Раз уж ты заговорила о Родне, Эгвейн, – промолвила Илэйн, – скажи, что ты надумала еще о Клятвенном Жезле?

Эгвейн подняла руку, словно останавливая Илэйн, но ответ ее был ровен и спокоен.

– Нет необходимости что-то еще придумывать, Илэйн. Три Обета, принесенные на Клятвенном Жезле, – вот что делает нас Айз Седай. Поначалу я этого не понимала, но теперь поняла. В первый же день, когда Башня будет нашей, я дам Три Обета на Клятвенном Жезле.

– Это безумие! – взорвалась Найнив, подавшись вперед на своем стуле. Как ни удивительно, на том же самом стуле. И все в том же платье. Очень удивительно. Руки, сжатые в кулаки, лежали на коленях. – Ты же знаешь, в чем дело! А Родня – доказательство! Сколько из Айз Седай старше трехсот лет? Или хотя бы дожили до этих лет? И не говори мне, что не нужно говорить о возрасте! Нелепый обычай, и тебе это известно. Эгвейн, Реанне называли Старшей, потому что она самая старшая по годам из Родни в Эбу Дар. А старейшая среди них – женщина по имени Алоисия Немосни – купчиха, торгует маслом в Тире. Эгвейн, ей почти... шесть... шестьсот... лет! Когда об этом узнает Совет, об заклад бьюсь, они готовы будут Клятвенный Жезл закинуть подальше на полку!

– Свету ведомо, триста лет – очень долгий срок, – вмешалась Илэйн, – но не могу сказать, Эгвейн, что счастлива от перспективы наполовину урезать свою жизнь. И как быть с Клятвенным Жезлом и твоим обещанием Родне? Реанне хочет стать Айз Седай, но что произойдет, когда она даст клятвы? И что будет с Алоисией? Она упадет замертво? Ты же не можешь просить их поклясться, не зная, что случится.

– Я ни о чем не прошу, – лицо Эгвейн по-прежнему оставалось спокойным, но она выпрямила спину, голос стал холоднее. И суровей. Глаза впивались буравами. – Женщина, которая хочет стать сестрой, будет давать клятвы. И всякая, кто откажется и при этом будет называть себя Айз Седай, почувствует всю весомость правосудия Башни.

Под ее пристальным взглядом Илэйн судорожно сглотнула. Найнив побледнела. В смысле слов, сказанных Эгвейн, ошибиться было нельзя. Сейчас они слышали не подругу, а Амерлин, и когда речь заходит о вынесении приговора, у Амерлин подруг нет.

Видимо, удовлетворенная произведенным впечатлением на Илэйн и Найнив, Эгвейн расслабилась.

– Я понимаю, как сложна задача, – сказала она более обыденным тоном. Более обыденным, но тем не менее не допускающим споров. – Я надеюсь, что каждая женщина, чье имя занесено в книгу послушниц, будет стараться изо всех сил, чтобы заслужить шаль, чтобы служить как Айз Седай, но я не желаю, чтобы из-за этого кто-нибудь умер. Когда Совет узнает о Родне – и когда кончит кулаками трясти, – думаю, я сумею добиться от них согласия на то, чтобы сестра, которая желает удалиться на покой, имела такую возможность. Со снятием Обетов.

Они давным-давно решили, что Жезл можно использовать как для закрепления клятв, так и для освобождения от них, иначе как могли бы лгать Черные сестры?

– Наверное, так было бы вернее, – рассудительно заметила Найнив. Илэйн просто кивнула; она была уверена, что это куда как верно.

– Уйти на покой в Родню, Найнив, – мягко сказала Эгвейн. – Таким образом, и Родня будет связана с Башней. Разумеется, они будут жить по-своему, по своему Правилу, но должны будут признать свой Объединяющий Круг подчиненным если не Совету, то Амерлин, а также то, что женщины Родни стоят ниже сестер. Я намерена сделать их частью Башни, а не отпустить идти своим путем. Но, думаю, они согласятся.

Найнив снова кивнула, уже обрадованно, но ее улыбка исчезла, когда до нее дошла суть сказанного.

– Но!.. – захлебываясь от негодования, заговорила она. – У Родни же старшинство по возрасту! Ты хочешь, чтобы сестры подчинялись женщинам, которые даже Принятыми не стали!

– Бывшие сестры, Найнив. – Эгвейн потрогала кольцо Великого Змея на своей правой руке и слабо вздохнула. – Даже те из Родни, кто заслужил кольцо, не будут его носить. Так что и нам от него придется отказаться. Мы будем женщинами из Родни, Найнив, а совсем не Айз Седай, – она говорила так, словно уже предчувствовала тот далекий день, ту далекую потерю, но отвела руку от кольца и глубоко вздохнула. – Итак. Есть еще что-нибудь? У меня впереди долгая ночь, и мне бы хотелось немного поспать по-настоящему, прежде чем вновь встретиться с Восседающими.

Нахмурясь, Найнив крепко сжала одну руку в кулак, прикрыв другой кольца, но, судя по виду, она готова была отказаться от споров о Родне. На время.

– Тебя все так же донимают головные боли? Если массаж той женщины тебе не помогает, может, отказаться от него?

– Массаж Халимы – это просто чудо, Найнив. Без нее я бы и уснуть не могла. Итак, что... – она умолкла, глядя на двери тронного зала, и Илэйн обернулась.

В дверях стоял и заглядывал в зал мужчина – с виду мускулистый, с редкими седыми прядками в темно-рыжих волосах, не уступавший ростом айильцам, хотя ни один айилец не надел бы такую синюю куртку с высоким воротом, какая была на нем. Его суровое лицо казалось почему-то знакомым. Заметив, что женщины на него смотрят, незнакомец повернулся и убежал, скрывшись в коридоре.

Пару мгновений Илэйн изумленно хлопала глазами. Это не просто случайный сон, этот мужчина нарочно появился в Тел’аран’риоде, иначе он бы уже исчез, но девушка все еще слышала громкий стук его каблуков по плитам пола. Или он способен ходить по снам – дар для мужчин крайне редкий, как утверждают Хранительницы Мудрости, – или у него есть свой тер’ангриал.

Вскочив на ноги, Илэйн бросилась за незнакомцем, но, как ни быстра она была, Эгвейн ее опередила. Только что она была позади – и вот уже стоит на пороге тронного зала, всматриваясь вслед убежавшему мужчине. Илэйн попыталась представить себе, что находится возле Эгвейн и через миг там и оказалась. В коридоре было тихо и пусто, только трепетали стоячие светильники, сундуки и гобелены.

– Как он это сделал? – спросила, подбежав, Найнив. Она высоко, до колен, подобрала юбки, и оказалось, что у нее чулки – шелковые, да к тому же красные! Когда Найнив заметила, что Илэйн смотрит на ее чулки, она торопливо опустила юбки и всмотрелась в коридор.

– Куда он пошел? Он же мог все слышать! Ты его не узнала? Кого-то он мне напоминает, только вот кого?

– Ранда, – сказала Эгвейн. – Так бы мог выглядеть Рандов дядя.

Ну да, конечно, подумала Илэйн. Если бы у Ранда был злой дядя.

С дальнего конца тронного зала эхом докатился металлический щелчок. Дверь, что вела в гардеробную позади возвышения, вдруг закрылась. В Тел’аран’риоде двери бывали либо открыты, либо закрыты, либо – очень редко – полуоткрыты; они никогда не захлопывались.

– Свет! – пробормотала Найнив. – Сколько народу нас подслушивало? Не говоря уже о том, кто и почему?

– Кто бы они ни были, – сдержанно откликнулась Эгвейн, – они, по-видимому, не знают Тел’аран’риода так, как мы. Это не друзья, можно ручаться, иначе не стали бы подслушивать. И думаю, друг другу они тоже вряд ли друзья, иначе зачем подслушивать в разных концах зала? На мужчине была шайнарская куртка. В моей армии есть шайнарцы, но вы обе знаете их всех. На Ранда никто не похож.

Найнив хмыкнула.

– Ну, кто бы он ни был, слишком уж много народу по углам слушает. Вот что я думаю. А теперь я хочу обратно, в свое тело, и мне останется тревожиться только о шпионах и отравленных кинжалах.

Шайнарцы, мелькнула в голове Илэйн мысль. Пограничные Земли. Порубежники. Как это у нее из памяти вылетело? М-да, наверное, виной тому действие корня вилочника.

– Есть еще кое-что, – вслух сказала Илэйн, не слишком громко и надеясь, что голос разнесется недалеко. Она пересказала новость Дайлин о Порубежниках в Браймском Лесу, присовокупив еще и переписку мастера Норри, одновременно стараясь глядеть сразу в оба конца коридора, а заодно и в тронный зал. Ей не хотелось, чтобы еще какой-нибудь шпион застал их врасплох. – Думаю, в Браймском Лесу – правители Пограничных Земель, – таким выводом закончила она изложение новостей. – Все четверо.