Из Ро́ссии с любовью (СИ) - Колч Агаша - Страница 32

Выбрала сковороду потолще, установила треножную подставку над пламенем и поставила нагреваться.

— Кто будет мне помогать? — спросила у проголодавшихся зрителей.

— Я! — с готовностью отозвалась Авелин.

— Что надо делать? — задал разумный вопрос Гильом.

— Всё просто. Вот щипцы. Нужно переворачивать наши лепёшки, когда они подрумянятся с одной стороны. А потом, когда готовы будут, выкладывать на это блюдо.

— Думаю, что справлюсь, — кивнул виконт, забирая у меня подхватцы.

— Инес, а ты относи на сковороду то, что я налеплю, — предала девочке разделочную доску с двумя полуфабрикатами.

— А я? — надула губы младшая.

— Для тебя, моя зайка, самое ответственное дело. Ты каждый пирожок будешь смазывать растопленным маслом. Вот тебе ложка, вот так зачерпнёшь, польёшь, а потом ещё и размажешь. Договорились?

Все несложные составляющие процесса приготовления завтрака были распределены, и дело пошло быстро. Подумаешь два хычина слегка подгорели, один соскользнул на пол, а поверхность стола вокруг тарелки с готовыми изделиями была тщательно промаслена. Зато каждый принял участие в готовке, и я была уверена, что завтрак, приготовленный собственными руками, не может не понравиться.

Прежде чем приступить к еде, я обратилась в пространство:

— Дедушка Жюль, раздели с нами трапезу.

Домовой с достоинством вышел из своего угла, принюхался и не торопясь забрался на стул.

— Чем угощать станешь, хозяюшка?

— Эти лепёшки называются хычины. Вот молоко, — подвинула домашнему духу тарелку с горячей выпечкой и кружку молока.

Забавно было наблюдать, что всякий раз, перед тем, как приступить к еде, домовой вдыхал аромат угощения. Но у каждого свои привычки, и судить других при наличии собственного питомника племенных тараканов в голове нелепо.

— Угодила, хозяюшка! — доев всё до последней крошки, похвалил меня Жюль.

— Так не я одна готовила. Все старались, — показала я на своих воспитанников.

— Тогда всех за угощение благодарю. А сейчас идите в огород. Нечего вам по такой погоде в дому сидеть, — замахал на нас лапками домовой. Мою попытку убрать со стола пресёк на корню: — Ступай! Сам тут управлюсь.

Сам так сам. Прихватив с собой оставшиеся хычины, мы вышли во двор.

— Мадемуазель Мария, мы будем кур кормить? — поинтересовалась Авелин.

— Друзья мои, у меня к вам просьба, — посмотрела я на воспитанников. — Давайте, когда мы без посторонних, обращаться друг к другу по именам. Без титулов и прочих атрибутов вежливости. Вы не против? — Гильом кивком просто подтвердил нашу прежнюю договорённость, Инес пожала плечами, Авелин, любившая всё новое, захлопала в ладошки. — Вот и славно! — констатировала я и осмотрела двор. — Тогда мы сейчас угостим наших друзей, что помогали вам набирать травы и доить коз. Рул?! Ланс?

Пока дети потчевали новых знакомых нашей выпечкой, я прошла в огород. Присела у грядки и, машинально выдёргивая проросшие сорняки, задумалась о своём сне. Чей же это был голос? И куда он меня звал?

Глава 23. Об учёбе и хлебе насущном

«Детей надо учить тому, что пригодится им, когда они вырастут». Аристипп.

Да-да, знать бы ещё, что нужно будет, а что мусором окажется. Поэтому грузим всё. Пусть потом сами разбираются.

— Растение — это многоклеточный организм… — занимаясь с детьми освобождением грядок от сорной растительности, активно посягающей на полезную площадь огорода, я попутно читала им лекцию по ботанике. Тупой механический процесс не мешает умственной работе. — Вам же уже рассказывали, что всё живое состоит из мельчайших частиц, которые называются клетками? — на всякий случай уточнила я у своих воспитанников и, получив подтверждение от Гильома и Инес, продолжила рассказ.

Прекрасно осознавая, что мой урок был не глубоко научным, а всего лишь обзорным, я продолжала вещать, ибо знания об окружающем мире детям не помешают. Удивило то, что вечно смущённый миляга Ланс тоже подобрался поближе и внимательно меня слушал.

— Огромное разнообразие растений восхищает. К этой группе относятся малюсенькая травинка и гигантская тысячелетняя секвойя, прекрасная роза и мох, растущий на камнях…

Мне куда как проще было бы выполнять работу молча, обдумывая свои сны и мечтая о несбыточном, но детей необходимо учить. Поэтому совмещаем два полезных дела.

— Гильом, какие части ты можешь назвать вот у этой травки? — я протянула мальчику только что вырванный с корнем сорняк.

— Эм… — разогнулся не ожидавший вопроса ученик. — Корень… — киваю. — Листья… — киваю. — Всё. Это же трава. Было бы дерево, был бы ствол и ветви.

— Стебель! — подсказал пригнувшийся к земле огородник.

— А! Ну да… стебель ещё есть, — благодарно покосился на Ланса виконт. — Только я не понимаю, Мари, зачем мне эти знания. Особенно в практическом применении. Это же не военное дело, необходимое для каждого мужчины.

Господи, милый мальчик, если бы ты знал, как я с тобой согласна, но не читать же во время прополки лекцию по географии или истории, которую я, кстати, в местном варианте не знаю. Пришлось выкручиваться.

— Расскажу я вам сказку, а ты потом сам ответишь, зачем тебе эти знания. «В одной деревне у самого леса жил-был мужик. И решил он как-то распахать поле на опушке…».

История о вершках и корешках понравилась не только моим воспитанникам. Ланс хохотал так, что упал между грядок и похрюкивал:

— Твои корешки сладкие… — который раз повторял он, не в силах успокоиться.

— А я, кажется, понял, — вдруг заявил Гильом. — Будучи ответственным за своих людей, я просто обязан уметь отличать «вершки» от «корешков» и понимать, насколько хороши и правильны продукты, поставляемые в мой замок.

Высказавшись, мальчик с удвоенным вниманием и силами принялся за прополку. А я едва челюсть удержала, чтобы не отвалилась. Ну молодец же! Ах, какой молодец! И выводы правильные сделал, и девочкам пример подаёт.

— А я вот подумала, что мне тоже навыки обращения с растениями нужны будут. Должны же быть во дворце князя зимний сад или оранжерея… — подала голос Инес. — Вполне пристойное занятие для княгини — цветы выращивать. Всё лучше, чем в дамских салонах сплетничать… — поймав мой удивлённый взгляд, девочка слегка смутилась и объяснила: — Матушка так о безделье говорила.

Солнце поднималось всё выше, и несмотря на то, что земля ещё недостаточно прогрелась, к полудню стало жарко. Мы по совету Ланса собрали траву и часть отнесли на подкормку курам, часть разложили на просушку на меже.

— Сено козам на зиму нужно будет. Сейчас самое время начать запасаться. Пусть понемногу пока, но всё в запас. А там сенокос будет… — бубнил себе под длинный острый нос огородник.

Дом встретил приятной прохладой и аппетитными ароматами, вызывающими обильное слюнотечение. Дедушка Жюль суетился около очага и, деловито заглядывая в призывно булькающий котелок, что висел над жаркими углями, проверял готовность блюда.

— Пришли? Садитесь, сейчас кормить стану, — обрадовался он нам. — Барышни, помогите стол накрыть.

Подгоняемые голодом, мы принялись отмываться от огородной пыли и сока растений. Кожа лица, слегка обгоревшая на солнце ещё и немного обветренная, пылала. Зеркал в нашем доме не было, и посмотреть на себя можно было разве что на отражении в воде, однако глядя на своих воспитанников, я понимала, что с аристократической бледностью можно проститься.

Доставая с полок выставляя на стол тарелки и ложки, подумала, как же сильно отличается сервировка нашего обеда от убранства стола в замке.

Автоматически выполняя эти обыденные действия, я мысленно искала возможность помочь детям не растерять навыки этикета и не уподобиться грубым селянам. Ничего не имею против «простых» людей, но здесь жизнь другая. Сословные признаки не только документами подтверждаются и внешним лоском, но ещё манерами, словарным запасом. Так что если молодому человеку допустимо иметь мозоли и лёгкий загар — выездка лошадей, занятие фехтованием, охота и прочие мужские забавы не проходят бесследно, то барышням сие не к лицу в прямом смысле слова.