Из Ро́ссии с любовью (СИ) - Колч Агаша - Страница 21

Приятно было встретить такое понимание детских проблем в милой девушке, но на всякий случай спросила:

— Надеюсь, вы не снесли на свалку запасы виконта?

— Как можно, мадемуазель! Всё, что нашла по углам, сложила в корзину и оставила у порога. Пусть месье сам решает, что с этим делать, — и, понизив голос, добавила: — Дохлых кошек, крыс и прочей живности, слава Господу, в комнате виконта не нашлось.

Горничная взялась за корзину, но я её остановила.

— Мадемуазель, меня зовут Мария. Я гувернантка, и с сегодняшнего дня мне нужна помощница. Хотите работать с детьми?

Девушка остановилась и недоверчиво на меня посмотрела. Потом, поняв, что я не шучу и предложение моё вполне серьёзно, ответила:

— Меня зовут Вивьен, госпожа. Была бы счастлива стать вашей помощницей. За детками ухаживать умею: в семье я самая старшая, и вся малышня на мне была, пока я не ушла в замок работать. Купать умею, волосы прибрать красиво смогу. Игры разные знаю. Правда, не господские, а так… догонялки, прыгалки, жмурки, ещё там разные.

— Вот и отлично. Скоро должен прийти месье Моро, и мы с ним договоримся о вашем переводе в Детскую башню.

— Мадемуазель Мария, не надо ко мне так важно обращаться, — смутилась девушка.

— Как это — важно? — удивилась я.

— На «вы». Я же простая девушка из деревни. Не надо, а то другие смеяться будут.

— Хорошо, Вивьен. Заканчивай с уборкой и возвращайся в башню.

Размерами моё новое жилище отличалось от тех покоев, в которых я ночевала. Казалось бы, всё то же самое: гостиная, спальня, гардеробная и ванная, но простору меньше. Осмотревшись и заглянув в гардеробную, где уже висела моя одежда, а на полках стояла обувь и саквояжи, решила, что мне нравится. Всё равно большую часть времени я буду проводить с детьми.

Экономка добросовестно выполнила мою просьбу, и цвета штор, обивка мебели, ковёр, диванные подушки идеально сочетались между собой по цвету и узорам. Конечно, везде были розы. Куда же без них!

Пока комнаты казались необжитыми. Не хватало каких-то мелочей — книги на диване, забытой на спинке стула шали, букетика цветов на столе, — всё то, что наполняет безликое помещение жилым духом и делает его личным пространством. Но я уверена, скоро всё изменится, и эти покои станут мне настоящим домом, таким же, как наш маленький старый домик в далёком провинциальном городе.

Конечно, забавно в двадцать первом веке смотрятся сундуки, домотканые половички, крашеный самодельный посудник начала прошлого века с цветастой занавеской. В избушке с низкими потолками и небольшими оконцами они выглядят вроде бы и уместно, и по делу, но хотелось как-то обновить интерьер.

Вот только лишних денег на покупку новой мебели не было, да и бабуля не желала ничего менять.

¬— Вот помру — сделаешь всё по-своему. А пока пусть так будет. Тут половину вещей любой музей с руками отберёт, — отмахивалась старушка от моих предложений начать понемногу менять обстановку.

Так и не поменяла…

Когда бабули не стало, я в каждой вещи чувствовала частичку её тепла. Как же их на помойку вынести? Наоборот, хотелось всё сохранить как можно дольше, чтобы заглушить тоску и боль утраты. Большой «цыганской» иглой я чинила края растрепавшегося половика, зачищала шкуркой и подкрашивала облезшие полочки примитивной конструкции для сушки посуды, искала по магазинам средство от древесных вредителей, чтобы жуки-точильщики не сточили сундук.

Всё для того, чтобы сохранить присутствие бабули в доме, где она меня вырастила.

Глава 14. Семейный ужин и разговоры после оного

«Прежде чем сказать глупость — подумайте!». Семен Альтов

Ужин начался со скандала. Авдотья рвалась в столовую, а её не пускали.

По вековому замковому укладу за семейный стол приглашали только обитателей и гостей, имеющих дворянское звание. Как исключение могли присутствовать слуги, приставленные к детям. Сейчас рядом с Авелин сидела Вивьен, нарезая для неё куриную грудку под сливочным соусом на маленькие кусочки. Других аристократов в доме не было. Но Авдотья, привыкшая за много лет есть «за барским столом», рвалась на своё привычное место, не желая понять, что статус её изменился.

Месье Моро со вздохом извинился и ушёл наводить порядок. Мадам Полли стояла у кухонной двери, поджав губы и недовольно сложив руки на груди. Вот знать бы, за кого она болеет в этой ситуации. Дети ели, не поднимая глаз от своих тарелок. У меня и вовсе аппетит пропал, но встать из-за стола без особой причины, пока остальные не поели моветон. Сижу, изображаю интерес к содержимому тарелки.

Вот зачем портить всем настроение? Это что, особенность характера или не думает, что делает? Помню, бабуля говорила об одном соседе: «Сделал гадость — сердцу радость». Может, и с Авдотьей такое же?

— Баронесса, для вас письмо, — объявил шевалье, вернувшись в обеденный зал, и положил на стол рядом со мной небольшой конверт с сургучной печатью.

Поблагодарила за внимание и оказанную услугу и вернулась к своей тарелке. Хоть и умирала от любопытства, кто же отправитель.

За всю свою недолгую прошлую жизнь письма я получала дважды. Оба раза из официальных структур. Первый раз меня поздравил губернатор с восемнадцатилетнем. Пожелал много всего хорошего и выразил надежду, что на очередных выборах я сделаю правильный выбор и проголосую за него. Письмо отпечатали на дорогой бумаге, внизу размашистая подпись чиновника. Дорого-богато. Второе письмо получила после смерти бабули. Уведомляли о том, что с её кончиной все льготы закончились. Теперь любые платежи и налоги следует вносить в полном объёме.

Может, и это такое же послание? От местной налоговой с немедленным требованием встать на учёт, получить ИНН или что-то подобное. Понятно, что индивидуальный идентификационный номер продукт компьютеризации, но у них тут магия и кто знает, как отчётность устроена. Кстати, о налогах. Надо бы у месье Моро спросить, кому и сколько причитается отчислять с доходов. Не хватало ещё визита фискальных органов в замок из-за меня.

Наконец-то ужин закончился. Все поднялись из-за стола, и ко мне одновременно подошли управляющий и кухарка.

— Мадемуазель Мария! — хором позвали они меня.

Надо же, как я востребована, хмыкнула про себя и улыбнулась обоим. Месье Моро, как истинный рыцарь, с лёгким поклоном уступил очередь даме, зардевшейся от такой любезности.

— На завтрак какую кашу готовить? — косясь с кокетливой улыбкой на управляющего, спросила Полли.

— Мадам Полли, разве покойная графиня, упокой, Господи, её светлую душу, не заказывала к столу каши, сырники, пирожки? — уточнила я.

— Сырники? Пирожки? — удивлённо переспросила кухарка. С франкским произношением родные слова звучали несколько иначе. — Покажите, как это готовят? Хочется чем-то новым деток порадовать.

— Конечно, покажу. Могу вас научить готовить разные блюда из ро́сской кухни, — пообещала я. — А на завтрак сварим рисовую кашу с фруктами. Завтра подойду пораньше и помогу.

— Удивительная вы девушка, — покачала головой Полли. — Месье Моро говорил, что вы баронесса. Но общаетесь запросто и готовить умеете.

— Да, я баронесса. Но когда мои родные погибли, жила в доме дяди почти прислугой при кузинах. Невольно всему научишься, даже если не хочешь. А я хотела уметь многое делать своими руками, потому что не знала, как у меня дальше жизнь сложится, — объяснила я свои навыки, чтобы не возникало лишних вопросов.

— Бедняжка, — шмыгнула носом добрая женщина.

— Это всё в прошлом. Сейчас я здесь. И рада, что меня окружают добрые люди, — улыбнулась кухарке и, успокаивая, погладила её по руке.

Она ещё раз шмыгнула носом, при этом не забыв стрельнуть глазами в сторону шевалье, и, шелестя юбками величественно удалилась на кухню. Ишь ты, кокетка какая! А почему бы и нет? Лет ей максимум тридцать пять, а то и меньше, что там у неё с семейным положением, не знаю, но месье Моро достойный внимания мужчина.