Звездная каторга: Ария Гильденстерна (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич - Страница 10

Лаки поспешно закивал дурьей башкой, а, как бандит отвернулся, подмигнул Каю. Мол, с каким серьёзным человеком контакт установили!

Ну, что Поллак разговорился — это неплохо. Потом, на Эр-Мангали, где от таких Кулаков не спрячешься, может пригодиться. Припомнит ненароком, как с тобой разговаривал, примет за своего — и не станет прессовать. Найдёт кого-то другого.

Нет, конечно, не факт, но стоит на то понадеяться.

А Кулак — тот будто специально в ответ на такую надежду, вскоре снова обернулся и нехотя уронил несколько слов:

— Ты умных людей слушай — в люди выведем.

А вот теперь под умными людьми понимался уже отнюдь не Кай.

Лаки, развивая успех, поддержал мысль Кулака, принялся о чём-то расспрашивать, а тот, не чинясь, поделился образцами своей примитивной воровской мудрости. Немногословно, но ёмко. В воровском-то союзе балаболке высоко не подняться.

Лаки внимал с воодушевлением, лишь самую малость наигранным. И его можно понять. Они оба с Парадиза; там, на планете назначения это тоже сыграет свою роль. За своих держатся! Ну, а кроме того у них понятный взаимный интерес. Вор и торговец: один тырит, другой сбывает. И то, что второй сбывает, первый потом снова тырит.

Ага, так и будет: на карантинной Эр-Мангали, где с подвозом товаров неладно, у этих двоих сформируется замкнутый цикл.

Вышли из ангара в неприметную дверку в уголке — и предрекаемая Каем теснота действительно началась. Коридоры — узюсенькие, потолки нависают. Будто специально выстроены, чтобы сбить спесь с парней чересчур крепкого сложения. Плюмбумские были как раз таковы. Мало того, что ростом и мускулами природа не обидела, так они за пару последних лет здорово разжирели, пока под предлогом установления власти Толстозадых мародёрствовали на мирных планетах.

В конце первого коридора — дезинфекция. Пришлось скинуть одежду для усиленной обработки, и самому пройти через семь обязательных фильтров. От земных бактериальных форм, от марсианских, от мутировавших юрбургских гибридов.

Пока Кай складывал в стопку голографические карты — всё своё нынешнее достояние и состояние, торговец Лаки искоса за ним наблюдал. Что, не поверил в 'одну стипендию'? Ладно, его право. Собственно, для Кая важнее карта с письмом декана Ульма великому магистру Беку. А ещё важнее — третья карта. На ней вся научная библиотека, накопленная Каем ещё с первого курса. Включая пару десятков запрещённых к голографированию узкоспециальных книг.

Как ни странно, и Лаки в первую очередь заинтересовался информационными картами:

— А здесь у тебя что?

— Библиотека. Рекомендательное письмо, — односложно ответил Кай.

— А кому тебя там рекомендуют?

— Великому магистру Беку. Ну, это по моей специальности.

— Ага.

При Лаки не оказалось вообще никаких карт, даже с личными документами. Только сопроводительная полицейская справка из тех, какие заполняются со слов явившихся в участок не выясненных лиц.

— Когда оформляли изъятие денег на оружие — забрали всё, — пояснил он. — Не веришь? Ну, это ты жизни не знаешь: у меня там в голограмме паспорта между виртуальными страницами заначка лежала. Думал, не найдут — да куда там!

После дезинфекции одежду вернули.

— С блатной отсидкой есть разница? — ткнул Кулак торговца пальцем в живот.

— Ссыльным одёжки оставляют, заключённым выдают казённые, — догадался тот и был поощрён благожелательным кивком.

— У меня на хазе тех казённых три штуки висит, — ухмыльнулся Буллит довольно-таки хищно. Наверное, намекал на три побега?

Впрочем, кое-кому арестантские полосатые робы всё-таки выдали — четверым бродягам с тринадцатой луны Парадиза. Дело в том, что одежда, которая на них была, усиленной дезинфекции попросту не выдержала.

— Я лежу от смеха! — хихикнул торговец Лаки, обращаясь вернее к Кулаку, чем к Каю. — Кажется, они одевались в одну инфекцию. И как только инфекцию убили, им больше нечего возвращать! — шутил он не без заискивания в тоне, поэтому Каю не показалось так уж смешно. Вовсе не настолько, чтобы лечь на пол.

— По-моему, хорошо уже то, что от них больше нет вони, — сказал он.

— Это временно! — Лаки прыснул. — Помяни моё слово: дня не пройдёт, а они опять завоняются! — а боковым-то зрением ловил реакцию Поллака да Буллита.

Кай согласно кивнул: да, гигиенические привычки сохраняются годами. Продезинфицировать бродягу — полдела. Вычистить инфекцию из его внутренней истории — вот это было бы превращение. А так — косметика.

Но чистые бродяги в арестантских робах выглядели впрямь переродившимися. У них теперь появились лица. У некоторых — даже пол.

— Ты смотри! — удивился кто-то с Плюмбума. — Таки среди вонючек была баба! А пока её не отмыли, выглядела мужик мужиком. Ишь, как, дрянь, притаилась...

— Ну, раз баба — отымеем! — сделал вывод новый плюмбумец, не обременённый системным видением событий.

— Каждому по разу, — внёс поправку ещё один такой же, — всем же хочется.

— Чё, прямо щас и начнём? — уточнил третий обстоятельства времени.

— Не-не, побратимы, стой! — перепугался тот, кто высказал идею 'отыметь'. — Вы чё, мы ж в казённом месте — понимать надо! Кому охота заслужить 'отягчающее', а? — и быстро же проклюнулось системное видение! Само собой, даже без репрессий.

— Верно гутарит! — подмигнул Кулаку Буллит. — Чую, посидел человек, хе-хе... — прозвучали его уважительные слова с явной издевкой.

Должно, и посидеть в тюремных звёздолётах можно по-разному. Вплоть до бесполезной (с воровской точки зрения) потери времени. А что есть главный признак отсутствия пользы? Да возвращение после отсидки опять на Плюмбум, догадался Кай.

Поскольку же из всей оравы плюмбумских мародёров отсидел только один, ему пришлось объяснять побратимам в подробностях прописные истины:

— Тут же круглосуточное наблюдение по всем углам. И реакция — без задержки. Я точно говорю — при мне кой-какие романтики из наших пару раз пробовали... Даже первый не успеет кончить...

Вроде, и всё пояснил. Но и тем разговор не закончился.

— Так что ж ты первый подначивал! — напустились дружки на плюмбумца.

— Я про что говорил — про Эр-Мангали! — ответствовал тот. — Понимать надо! Пока нас тут пасут, сидим смирно, кому не ясно? Но на той дерьмовой планете пасти не будут. Там и оторвёмся!

— Нет, шо-то здесь не то, — призадумался плюмбумец наиболее философичного склада из представленных в своей популяции, — да за то ли мы, братья, кровь проливали? Пожрать до сих пор не дали, сучку вздрючить — так жди удобного момента... Это как понимать, а? Наше достоинство тут не уважают?

Но в этот момент всю толпу продезинфицированных вновь прибывших как раз привели пожрать. На том и конфликт исчерпался, и достоинство замолчало.

3

В ярко освещённом помещении столовой сперва было пусто и голо, но шум кулинарных машин за стеной обещал близкое счастье. Между прочим, и для Кая тоже. Судя по шуму, там стояли не 'мясные шкафы' Оломэ. Какая-то терранская технология. Скорее всего, 'тюремные таблетки' Дороша. Странно, если не они.

— Есть разрешено до полного насыщения! — красуясь, произнёс надзиратель, дежурный по тюремному камбузу. Помолчал с загадочной милой улыбкой. И дождался-таки оваций, прежде чем запустить пищевой конвейер.

Что встретило ссыльных любителей пожрать? Таблетированная пища. Мародёры с Плюмбума-11 после 'мясных шкафов' своей родины вдоволь попаслись на натуральных хозяйствах беззащитных аграрных планет, и вот теперь на малоаппетитный вид таблеток отреагировали ярче всех. Скривились, будто от уксуса. После чего торопливо подсели к столикам по обе стороны конвейера и принялись запихиваться.

Супный тюбик без опознавательных знаков. Мясная таблетка величиной с блюдце. Картофельная таблетка с печенью. Шоколадная таблетка. Компотный тюбик. И, поскольку больше ничего не выдали, дальше берут всё по новой. Смешно?

— Им не нравится. До тошноты. Но будут поскорей давиться, чтобы взять добавки, — прокомментировал Кай вполголоса.