Граф Суворов 7 (СИ) - Шаман Иван - Страница 52

— Тебе еще слишком рано знать о таком. — покачал головой Роман и его тут же поддержали дружным смехом.

— Кстати о благоверных. — привлекая к себе внимание поднял бокал Мирослав. — Кажется, Петр Николаевич получит невесту почти без приданого. Ранее мы не поднимали этот вопрос, рассчитывали, что Ольга останется в семье, но после такого громкого объявления… думаю Людмила может поспорить за право владения. Она дочь бывшего главы рода Меньшиковых, а Ольга — внучка. А замужем были обе.

— Хм. Если так подумать, то право на вашей стороне. — кивнул Вяземский. — Это вызовет спор, который может длиться годами. Но если высший дворянский совет и боярская дума решат в пользу Людмилы, вы разом станете одним из богатейших родов империи.

— Правда придется договариваться с уральскими княжескими родами или возглавляющей их императрицей. После гибели дворянского собрания именно они станут большинством в боярской думе. — заметил князь Шешкин, чей герб я узнал. — Но Екатерина захочет свою долю, ведь она обещала амнистию и многие пойдут за ней именно поэтому.

— Как доказал мне сегодня Петр Николаевич, политику можно делать даже если все стороны думают, что уже договорились с другими. — усмехнулся я. — Давайте дождемся еще нескольких персон и обсудим это предложение. Думаю, в наших общих интересах поддержать притязания рода Суворовых, что же до того, что каждый получит… не здесь.

— Вы умеете интриговать, молодой человек. — усмехнулся Вяземский, и остальные поддержали его одобрительными возгласами. А уже через два часа мы сидели на деревянных скамьях, с удовольствием дыша раскаленным и предельно влажным воздухом. Видеть сборище одних из самых важных людей в империи, в полотенцах на голое тело, обсуждающих дала всего народа вот так, в парилке, было странно и необычно.

Но похоже, сегодня решалась не только судьба наследства Меньшиковых, но и моя. И сдаваться я не собирался.

Глава 19

— Не получается. — мрачно проговорила Мария.

— Что не получается? — отвлекшись от разговора с генералами спросил я.

— Ничего не получается… ну и ладно. Ну и не очень-то хотелось. — отодвинув от себя планшет проговорила супруга.

— Ну, я бы не сказал, что не очень хотелось… — задумчиво проговорил Константин, помогавший ей в составлении планов на дворянское собрание.

— Мы не можем полностью забрать ни одну из важных коллегий ни в думе, ни в собрании. — вздохнув откинулась на скамью Инга. Учитывая, что мы все сидели в бане и предбаннике завернутые в полотенца, выглядело это как совет патрициев древнего Рима. Забавно, учитывая, что римские войска так далеко на север даже не заходили. Но называют же Москву третьим Римом?

— Земельная высшая коллегия? — повернувшись спросил я у старшего поколения. Раскрасневшиеся старики, некоторые хорошо за шестьдесят, сидели в хамаме уже почти час, и судя по их виду к добру это не приведет.

— Паритет, при этом за нами временно исполняющий обязанности главы коллегии, но он лишь имеет право вето. — ответил держащийся куда лучше остальных Мирослав. — Мы можем наложить это вето на любое решение коллегии, и это лучший вариант защиты от передачи собственности Меньшиковых Петру.

— А он не может просто назначить нового председателя? — на всякий случай уточнил я.

— Должность выборная, и только из действительных лиц коллегии. — объяснил Вяземский. — Регент, естественно, попробует поставить своих сторонников на все освободившиеся должности, и при честном голосовании земля Меньшиковых уйдет ему, но мы сумеем заблокировать решение. А судебная тяжба, с разными инстанциями, будет длиться годами, вплоть до вашего воцарения.

— Вот только на другие коллегии и советы влиятельных лиц у нас не хватит. — недовольно прокомментировала Мальвина. — Все самые важные коллегии отец удерживает в стальном кулаке. Бюджетная, военная, строительная… у нас, по сути, и вариантов то нет. Мы можем стать наблюдателями от объединения, можем…

— Ох, что-то нехорошо мне. — проговорил один из стариков, схватившись за сердце. Учитывая сколько, мы тут сидим, количество наших сторонников может резко сократиться, если я немедля не вмешаюсь.

— Выводите его сюда. — приказал я, хотя мужчины и без того подхватили товарища и усадили его на деревянную скамью в предбаннике. — Плохо.

— Конечно плохо. Старость вообще не радость. — заметил Мирослав.

— Я не об этом. — сказал я, подходя ближе к пострадавшему. — Давали ли вы клятву верности Петру Николаевичу, как своему императору?

— Какое это имеет отношение к его здоровью? — спросил, нахмурившись Вяземский.

— Самое прямое. — поняв мою задумку ответил Мирослав. — Ну Миша?

— Ох… ладно. — проговорил старик, сползая со скамейки и встав на одно колено. — Я, князь Добролюбов Михаил Георгиевич, клянусь…

В чем он клялся я уже особенно не слушал, потому как положив ладонь на седую голову с проплешиной бешено вливал энергию в потрепанный организм. По-хорошему следовало работать аккуратней, править меридианы и заштопывать узлы, но у меня просто не было возможности сделать это одним прикосновением через голову, а потому приходилось работать грубо, но зато надежно.

Прана вливалась широким потоком, через убежище души, в чакры эфира и огня, буквально раздвигая своим потоком усохшие каналы меридианов. Переполняла и заливала обновляющей целительной энергией поврежденные органы, заставляла заснувшие от старости железы вновь выбрасывать в кровь гормоны.

— …клянусь! — совсем другим голосом закончил старик.

— Я принимаю твою клятву. — ответил я, с удовольствием глядя на ошарашенного князя и его старых товарищей, с удивлением смотрящих на обновленного мужчину, разом будто скинувшего десяток лет. Добролюбов, выждав пока я уберу руку и отступлю, уверенно поднялся, но тут же сел на скамью, и когда я сделал вид что отвернулся, с удивлением начал щупать себя руками.

— Ну как? — с интересом спросил у него шепотом Вяземский.

— Не болит… — в ответ прошептал Михаил Георгиевич. — Ничего не болит, братцы… даже радикулит прошел.

— Ваше величество, могу я. — проговорил Мирослав, преклонив колено. — Может это не лучшее место или время, я понимаю. Но считаю своим долгом…

— Как вам будет угодно, князь. — кивнул я с улыбкой, поняв задумку Суворова. Ну да, не место. Для схожести с патрицием мне не хватало лаврового венка, но его можно соорудить из березового веника, что валялся в углу. Поочередно я принял клятву верности от всех присутствующих, на стариков сил ушло больше, на молодёжь пожелавшую дать клятву верности — чуть меньше. Особняком стоял Константин.

— Ваше императорское величество. — склонился Багратион младший, улыбнувшись, когда на нем скрестились недоверчивые взгляды.

— Распрямись, Константин. Друзья, спешу развеять ваше недоверие. Константин принес мне клятву верности еще в начале лета, в Грузии. — успокоил я остальных.

— Подсуетился… — услышал я приглушенное бурчание Добролюбова, но тот уже замолчал, глядя на меня посвежевшим взглядом.

— Зато теперь мы все с уверенностью можем сказать, что борьба за правое дело обладает просто целительными свойствами. — улыбнулся Багратион старший, так же принесший клятву. — Итак, господа. Мы авансом получили куда больше, чем могли рассчитывать. Думаю, никто не станет спорить, что наша жизнь, куда важнее денег?

— Безусловно. — кивнул Мирослав.

— Но и отказываться от денег никому не нужно. — поспешил я успокоить новых верноподданных. — В первую очередь нам придется заботиться не о завтрашнем, а о послезавтрашнем дне. Что будет даже не через год, а в течении следующих десяти лет. Если мы не выгоним орден Асклепия из нашей родины, она останется под угрозой.

— Позвольте мне, ваше величество. — сказал Багратион-старший, подавшись вперед. — Мы все знаем о злодеяниях что творили под лозунгами о добре и просвещении Меньшиковы, так что никто не станет возражать об их виновности. Но правильно показать это обществу, так чтобы они сделали нужные нам выводы… нам понадобится поддержка многих из сторонников Петра и Екатерины.