Птичка по имени Авелин (СИ) - Красовская Марианна - Страница 58

Судя по всему, у нее пробито легкое.

Герцогиня приоткрыла глаза и уцепилась за ткань моего платья.

- Я здесь, хорошая моя, - тут же склонилась над ней я. – Я с тобой.

- Эва, Эва, - глаза Ады стекленели. Она нашла мою руку. – Холодно. Я умру, да?

- Нет, что ты, даже не думай!

- Я умру. Я пойду к Эду. Это хорошо…

- Ада, милая…

- Эва. Позаботься о моей дочери. Знаешь, из тебя выйдет отличная мать. Она… она – Шантор. Пусть она знает… Обещай.

- Обещаю, Ада. Я заберу твою дочь и выращу как свою.

- Да… Эдвард…

Глаза Ады закатились, а тело обмякло.

Я баюкала ее руку, не пытаясь даже остановить слезы. Где-то рядом все еще шел бой. Были слышны крики, редкие выстрелы из пистолей, звон мечей. Но для герцогини Шантор война уже закончилась навсегда.

Я не знаю, сколько прошло времени. Может, несколько минут, а может, часы. На мое плечо опустилась тяжелая ладонь. Я оглянулась и увидела Вазиля. Он был настолько бледен, что на его носу и щеках было видно веснушки. Губы его дрожали.

- Она умерла? – прошептал он.

- Пока нет.

- Болт нельзя выдергивать, - сказал он мне – как будто я не знала! – Я… отнесу ее.

Тревожить Аду тоже не стоило, но я прекрасно понимала, что тут всё кончено. Если ему будет так легче – пусть уносит.

Принц подхватил Аду на руки. Она даже не вздрогнула, только из уголка рта потекла тонкая струйка крови. Я, пошатываясь, поднялась с колен. Меня со спины обняли сильные руки. Я обернулась, утыкаясь носом в шею Акихиро. Господи, как же я ненавижу Ранолевс! Он так жесток к своим детям – и к нерожденным тоже…

===

Ада прожила еще четыре дня и умерла с именем мужа на устах. Маленькую храбрую герцогиню положили в семейный склеп замка Шанторов. Принца на похоронах не было.

Замок был взят, потери наших войск не столь значительны, как ожидалось. Много народу полегло в самом начале, когда стреляли пушки. Потом они замолчали – потому что некто очень ловкий смог забраться на стену и устранить канониров. Он же ухитрился поджечь склад пороха. Королевские гвардейцы погибли почти все. Люциуса взяли живым. Он даже не догадался принять яд.

В тот день, когда хоронили Аду, бывшему королю отрубили голову на площади. Совету герцогов было достаточно доказательств того, что он убил своего отца. Перед законом все равны, даже короли. Будь это обычный человек, его бы повесили, ну а дворяне умирают на эшафоте. Не он первый, не он последний.

- Ей бы понравилось, - мрачно объяснил свое решение принц.

Разумеется, он присутствовал на казни брата.

Мы же с Хиро проводили Аду в последний путь. С нами были все, кто участвовал в этой войне – все наши союзники, а еще Шатиньон и Хлоя.

- Мне плевать на Люциуса, - выразил общую мысль барон Регнар. – А герцогиня достойна всех почестей. Она – героиня.

После похорон он вцепился мне в локоть и уволок в сторону.

- Что вы знаете про ребенка Шанторов?

- У них дочь. Ее зовут Ива.

- И где она?

- Какая вам разница?

- Это всё – ее, - он махнул рукой в сторону. – Я сберегу замок для Ивы Шантор, понимаете? Обещайте мне, что вы привезете ее домой, когда придет время!

- С чего вы взяли, что это моя забота?

- Ну а чья? – удивился он. – Вы назвали герцогиню сестрой. Так что ее дочь – ваша племянница. Эва, пообещайте, что герцогиня Шантор вернется домой.

- Если она сама захочет, - нехотя ответила я.  

46. Окончательное решение

Мы вернулись в столицу – просто потому, что там были наши вещи и мои люди. Нужно было заплатить солдатам. Забрать драгоценности из банковского сейфа и отправить их Глен. Капитан Джерринг был назначен командиром дворцовой стражи, а два его отряда снова стали королевскими гвардейцами и даже форму получили прежнюю, алую с черным.

В городе было на удивление спокойно, жизнь текла своим чередом. Не было разграблено ни одной лавки; горожане, которым хватило ума оставаться в день штурма дома, не пострадали. На дворцовой площади вовсю ремонтировали брусчатку, устраняя ямы, оставленные пушечными ядрами. Ворота пока не починили, они так и висят растерзанные – словно символ поражения Люциуса. По ночам идет снег, но днем он тает, и море пока не встало. Я бы хотела плыть на Острова сейчас, не дожидаясь весны, но пока не знаю, как сказать об этом Акихиро, который чего-то ждет.

Мне много о чем хочется сказать ему, но я тоже жду. Он обещал взять меня в жены, когда всё закончится. Почему же не вспоминает об этом? Передумал? Волнуюсь. Самой напоминать, наверное, зазорно. Подумает, что навязываюсь. И о ребёнке потому и не говорю, боюсь, что он почувствует себя обязанным. А я жду слов любви. 

Несмотря на то, что столичный дом все еще принадлежит мне, мы снимаем номер в гостинице. Я больше не желаю иметь ничего общего с Ральфом.

Ближе к вечеру Акихиро приносят какую-то бумагу, и он тут же начинает собираться.

- Вазилевс вызывает меня к себе, - сообщает мне Хиро, стоя перед зеркалом и разглаживая складки на новом шелковом кимоно.

- Зачем?

- Будет разговаривать о тебе.

- Откуда ты знаешь?

- Он мой друг. Я догадываюсь, что у него в голове.

- Я бы хотела послушать.

- Обернись птицей и слушай. Я могу приоткрыть окно.

- На дворе снег. Это будет выглядеть странно.

- Да, ты права. Тогда… Ты боишься темноты?

- Когда ты рядом – нет.

Он кивнул и бережно обнял меня за плечи.

- Я знаю один секрет.

Мы пришли во дворец вдвоем. Нас легко пропустили. Хиро уже неплохо здесь ориентировался. В коридоре возле кабинета короля, теперь занимаемого младшим принцем (до его коронации была еще неделя) он повернул массивный подсвечник, вмурованный в стену, и сдвинул одну из деревянных панелей. Я смело шагнула внутрь и приникла глазами к смотровой щели. Однако! Даже я не знала, а он знал. Откуда у него такие сведения о тайнах королевского дворца?

Принц стоял возле окна, заложив руки за спину, чисто выбритый, аккуратно подстриженный. Лицо его было мрачным.

Он обернулся и коротко кивнул стремительно вошедшему ниххонцу.

- Акихиро Кио, - начал он официально, а потом сдулся и нервно прикусил губу. – Ты мне друг. Я многим тебе обязан.

Хиро молчал, спокойно глядя на будущего короля Ранолевса – уже третьего на моей памяти.

- Во-первых, я освобождаю тебя от присяги. Ты не должен больше служить мне. Я хочу, чтобы между нами была лишь дружба, не долг.

- Благодарю.

- А во-вторых… отпусти её! Я понимаю, что ты любишь. Но и я люблю. Что ты дашь ей? С тобой она потеряет все, что достигла. Графиня Волорье – и с ниххонцем? Да ее поднимут на смех. Ее не примут больше ни в одном доме. Это мезальянс. Понимаешь?

- Да, – ровно ответил Акихиро. – Я знаю. Но для меня это не имеет значения. Если она захочет – я уйду. А если она согласна быть со мной, то я подарю ей другой мир.

- Какой мир, чудак? Она достойна самого лучшего. А ты хочешь увезти её в ниххонскую деревню, да? Или таскать по гарнизонам? Или, может, ты думаешь, что графиня Волорье будет утирать сопли твоим детишкам и варить каши по утрам? Допустим, она согласится. Но надолго ли её хватит?

- А как же Ада?

- Ада… Она смелая женщина. Но ее больше нет. Если бы она была жива, я бы ее не предал. Но Эва… Эва – это другое. Второй такой нет. Она – королева! Она должна блистать.

Хиро опустил голову. Я затаила дыхание. Что он скажет? Помнит ли он, верит ли, что я люблю его?

- Вы не знаете Авелин, – наконец, произнес он.

- Как будто ты её знаешь!

- Больше, чем вы.

- То, что ты с ней спал, то, что она до тебя снизошла – ничего не значит. Не ты первый, не ты последний. Сам понимаешь – эта женщина не для тебя. Если ты её любишь – позволь ей быть счастливой!

- Да, – вскинул голову Хиро. – Я позволю.

Я уверена, что Вазиль догадывался о моем присутствии. Он говорил не только для Хиро, но и для меня тоже. Впрочем, мне было на это наплевать. Я давно все для себя решила.