Птичка по имени Авелин (СИ) - Красовская Марианна - Страница 44

- И как вам это удалось, черт возьми? – весело кричит из-за ширмы принц, плюхаясь в купель.

Я глубоко вздыхаю и закусываю губу. Хиро, пользуясь тем, что принц нас не видит, подходит вплотную и ласково проводит пальцем по моему лицу, а потом нежно целует в переносицу. Я обмякаю в его объятьях и начинаю рассказывать – ему, а не принцу.

- Регнар сказал, что в мире должно быть равновесие. Коли в ваших рядах появилась такая дура, как я, то он, как умный мужчина, просто обязан тоже перейти на вашу сторону.

Хиро сжал мои плечи, гладя по волосам, а Вазилевс захихикал.

- Так и сказал? Вот хам! Отчего же вы дура, позвольте узнать?

Я запустила руки в рукава кимоно, гладя предплечья Хиро, задумалась.

- Если бы не я, все могло бы быть по-другому, - тихо призналась я. – Я погубила Ральфа, и Шантора, и Клебсона… Я украла яд и бумаги.

- Какие яд и бумаги? – взревел принц, заплескав водой. – Те самые бумаги? Письма с инструкцией? Из-за которых Люциус взбесился как бык?

- Видимо, да. Они были зашифрованы. Вы знаете про бумаги?

- Конечно, я знаю, во дворце у меня свои шпионы! Вы и в самом деле сделали это? Великолепно! И вы можете показать?

- Могу.

Я опустила голову на грудь ниххонца, радуясь этим мгновениям украденной близости, а он, лукаво улыбаясь, сжал мою грудь своей ладонью. Отпихнула его руки, продолжая:

- Я сделала ошибку, не рассказав о бумагах Ральфу.

- Этим вы спасли себе жизнь, - булькнул Вазилевс. – Акихиро, помоги мне с волосами. Пожалуйста. Ральфа пытали. Он рассказал многое… хоть и не всё. Я его не осуждаю. У Люциуса опытный палач.

Хиро жадно и быстро поцеловал меня в губы и шагнул за ширму, а я не могла не улыбнуться. Хулиган!

- А что до вашей вины, графиня, не преувеличивайте. Женщины любят нагнетать, но это не тот случай. Все случилось одновременно: и ваш арест, и бойня в замках Клебсона и Шантора. В ту же ночь были взяты и Жеревьен, и дети Венсанта. Не думаете ли вы, что Люциус мог перебросить войска на север лишь силой мысли? Нет, это была давно спланированная экспедиция… Пропавшие бумаги лишь ускорили ее… а может, и нет. Может, просто совпало. Ну в самом деле, Люциус даже не знал всей вашей роли в этой игре. Иначе бы он вас уничтожил.

Я упала на лавку, ощущая внутри неимоверное облегчение. Значит, на моей совести нет всех этих смертей!

- В казни Волорье виноват тот, кто отдал приказ, - ровно сказал Хиро именно то, что я хотела услышать. – В резне в замке Шантора – тот, кто отдал приказ, и тот, кто его так рьяно исполнил. Ничего нельзя было предотвратить. Ничего не удалось бы изменить. На всех дорогах стояли заставы, из столицы сбежать было невозможно. В столице спрятаться – тем более. Вы были обречены, графиня. С того самого дня, как Люциус взошел на трон. Нет, раньше. С того дня, как он взял в руки яд. Единственное, что совершенно невозможно по законам Ранолевса – это пытки и казнь женщины вашего положения. Поэтому вам удалось отделаться сравнительно легко.

- Всё же, как вы сбежали? – интересуется принц. – А впрочем, нет, не говорите, мало ли что… вдруг вы и от меня захотите сбежать?

Он смеется, а мне совсем не смешно. Мне уже хочется сбежать. Если бы не Хиро, я бы вообще не вернулась. Он – моя опора.

Всё же я немного успокоилась. Мне уже не так дурно. И есть хочется ужасно. Меня приглашают на ужин для узкого круга аристократов. К счастью, Ижен тоже тут, причем в роли хозяйки. Не так уж мне неловко в мужском обществе, хоть меня и сажают по правую руку от принца. Здесь весь цвет северных земель – впору штандарты над столом вешать. Вазилевс, Венсант, Волорье, Фионелль, Регнар и Жеревьен. Не старый герцог, нет – его младший сын. Он-то и рассказывает мне, что его отец в тюрьме. Кажется, жив, но исключительно из-за уважения к возрасту, ему глубоко за семьдесят. А вот старший брат Жеревьена был убит при аресте – сильно сопротивлялся. Как я поняла, все присутствующие здесь – искалеченные люди. Все потеряли близких: отцов, братьев, детей.

Мы просто едим, пьем и шутим – никакой политики, никаких планов. Единственное, что я узнаю нового – завтра выдвигаемся к замку Клебсона. Я спрашиваю про Белый Замок – кто там теперь? Оказывается, сестра Ральфа. Поскольку меня считают погибшей, титул и имущество перешли к её старшему сыну. Она держит нейтралитет, в войну между принцами не лезет, поэтому ее Люциус не трогает. Пока. Я знакома с Глен, встречались пару раз в столице. Мне она показалась совершенно адекватной женщиной. Да и Ральф тепло к ней относился и много рассказывал, хоть они почти не общались.

- У вас ведь не было детей в браке? – спрашивает Вазилевс меня. – Но вы – вдова и наследница! Пусть не титула, а имущества, но все же… имеете право потребовать замок обратно.

- Я не уверена, что смогу там жить после всего, что было.

- В таком случае, это можно использовать в переговорах.

- Используйте, ваше высочество. Я согласна на всё.

- Называйте меня Вазилем, - попросил принц. – А я прошу позволения звать вас Эвой!

Я милостиво соглашаюсь и позволяю поцеловать себе кончики пальцев. Принцу я нравлюсь, впрочем – за неимением других женщин это и неудивительно. Ижен не в счет, она ведет себя скромно и глаз не поднимает, но я-то вижу, что ее брат смотрит на нее отнюдь не братски.

- Вы тоже заметили? – пьяно шепчет мне в ухо принц. – На самом деле, они вовсе не брат и сестра. Отец Регнара взял его мать беременной от другого. Я хорошо знал старика Регнара, он был одним из моих верных маршалов. У него не было от меня тайн. Так что я уверен, что Ижен спит со своим «братцем», ну или в него влюблена.

- Зачем мне об этом знать?

- Будьте осторожны, Эва. Ижен не потерпит конкурентов.

- Глупости говорите, я ни с кем не собираюсь заводить интрижек. Я чту память покойного мужа.

- Удивительная самоотверженность для женщины этой проклятой страны. Я восхищен.

Я прячу глаза и думаю о том, что с удовольствием провела бы этот вечер наедине с Хиро, сидя у него на коленях и прячась в его руках. Но ниххонца даже не позвали на ужин, увы… Мне приходится страдать в одиночестве.

36. Петушиные бои

В замке мы проторчали целую неделю: томительно длинную и очень мокрую. Небеса изрыгали потоки воды. Ехать куда-то было решительно невозможно, но, к моему удивлению, кто-то ехал. К замку приходили люди. Весть о том, что Регнар перешел на сторону принца, быстро разнеслась по округе. Над воротами замка теперь трепетало шесть штандартов. Приходили крестьяне, желающие стать ополченцами – лето было голодное, потому как весной на полях хозяйничали войска Люциуса, приходившие по души Шантора и Клебсона. Зима грозила стать еще более страшной – и люди надеялись, что на юге ситуация более благоприятная. Но на юге их никто не ждал, и они хотели идти туда сами. Кроме того, у войска принца были обозы с продовольствием. И крестьяне надеялись, что на юге их тоже будут кормить.

Присоединились к нам и два отряда гвардейцев – и это уже была исключительно моя заслуга. Бывший капитан стражи Белого замка меня узнал и немедленно поспешил обновить клятвы, принесенные когда-то роду Волорье, да еще с собой привел людей. Как он пояснил – из Белого замка весь штат выгнали, иного ремесла, кроме военного, у стражников не было, вот и устроили свою жизнь, как умели. Но теперь они готовы идти за мной, куда я скажу.

Что ж, я возражать не стала. Теперь я была ничем не хуже Регнара или Фионелля. У меня было свое войско – причем прекрасно выученное и при полном вооружении. Даже Регнар перестал на меня косо смотреть. А принц и вовсе всем своим видом показывал, что я – его протеже.

Я попыталась было поставить во главу своих отрядов Акихиро, но тот неожиданно взбунтовался, заявив, что он – мой охранник, а не командир войска. У войска с белым флагом с красной лисой уже есть лидер, вот пусть и командует. Что ж, наверное, ему виднее, как правильно. Спорить я не стала. И когда небо, наконец-то, разъяснилось, когда тучи ушли куда-то в горы, мы покинули замок Шантора, оставив красавицу Ижен хозяйничать, и выдвинулись в сторону владений Клебсона.