Корона Тафелона (СИ) - Авербух Наталья Владимировна - Страница 39

— Ничего, — немного удивлённо отозвалась ведьма. — Ему не больно. Не страшно. Он говорит… он слушает…

— О чём он говорит, Маглейн?

— Дорога… вижу дорогу… вижу телеги… вижу товары… вижу людей, которые чинят дорогу… вижу людей, которые охраняют дорогу… вижу князя…

— Они ведут переговоры о дороге? — сообразил Виль.

— Да! Большая дорога. Много добра по ней пройдёт. Ещё… Вижу девушку… вижу свадьбу… вижу…

Ведьма вдруг вынырнула из платка и потёрла виски.

— Он меня почуял, — мрачно сказала она. — Почуял, что я на него смотрю.

Она огляделась. Вокруг столпились наёмники.

— И что он сделал? — выразила общее мнение Врени.

— Стал… — поёжилась Магда… — стал в ответ смотреть. Искать мыслью, кто на него смотрит. Брр. Больше не полезу, не просите.

— Вот видишь, Маглейн, — хлопнул её по плечу убийца, когда наёмники, не дождавшись продолжения, разошлись, — я же говорил, что ты у того колдуна хорошим вещам можешь научиться. Раньше-то ты сколько возилась. А теперь — раз, два — и готово.

— Тебе бы так, — отозвалась ведьма. — Это нам повезло, что туда ветер добрался. А если бы нет?

— Тогда пошла бы зелье своё варить, — отозвался убийца. — Иди-ка ты спать, Маглейн.

Увар вернулся на рассвете и тут же завалился спать, не сказав товарищам ни единого слова о переговорах. В полдень явился посланный от князя и с ним слуги, которые принесли наёмникам парадную одежду. Княжий слуга сообщил, что его господин желает разделить с гостями чашу дружбы, поэтому приглашает их всех завтра вечером на почётный пир. В лагере не должны оставаться ни больные, ни старые, ни женщины, ни дети, все должны прийти в замок. Едва посланный ушёл, одежду принесли ведьме, чтобы она сказала, нет ли на ней вреда или яда. Магда не очень-то представляла, как это определить, духи не прилетали к ней по первой просьбе, они всё ждали человеческой жертвы и всё сердились, не получая её. Но она призвала ветер и покружилась вокруг вороха сваленных посреди лагеря вещей. Ничего не произошло и ведьма заверила, что подарок, похоже, без подвоха. Тогда одежду разобрали — не без ссор и недоразумений — и оказалось, что князь прислал им ровно столько и ровно такую одежду, сколько и каких людей было в лагере. Мужчины получили свободные тёмные штаны, белые рубахи, вышитые по подолу и вороту, подбитые мехом длинные жилеты и короткие широкие плащи с фальшивыми рукавами. Для Даки, Магды и Врени были присланы широкие тёмные юбки, по подолу украшенные лентами, белые рубахи, покроем почти не отличающиеся от мужских, короткие, богато вышитые жилеты и ярко-красные шарфы. Жилеты шнуровкой усаживались точно по фигуре, а шарфы, похоже, полагалось обматывать вокруг головы и шеи.

Князь не забыл никого. Похоже было, что он усадил за работу всех женщин своего замка, но как он умудрился дать им настолько точные указания, Магда не могла взять в толк. Даже если он вампир, он же не мог знать, как шьётся одежда, чтобы вложить женщинам в головы, кто в отряде какого роста и худой или толстый. Наряды, между тем, на каждого сели так, будто шились по его мерке. Харлан растолкал Увара и рассказал ему о произошедшем.

— Даже так? — зевнул предводитель. — Ну тогда договору действительно быть.

— О чём договорились? — спросил Харлан.

— Да о чём надо, — снова зевнул Увар. — Завтра пируем, послезавтра собираемся, на третий день выступаем. Там южнее крепость взять надо. Высплюсь — расскажу.

Врени ни за что бы не надела женский наряд, если бы кто-то потрудился спросить её мнения. Но с вампирами не поспоришь. Юбка сидела на ней как на корове седло и больше всего цирюльница походила на переодетого в женское платье бандита. Она потому и предпочитала одеваться по-мужски, что так она привлекала всё же немного меньше внимания, чем в наряде, приличествующем её полу. Дака тоже не слишком радовалась: где это видано тащить на пир двух маленьких детей, один из которых на самом деле волчонок! Ольви то хныкала, то скулила, меняла облик и норовила убежать и спрятаться. Оставлять её одну было страшно. А ну как князь пошлёт своих слуг обыскать лагерь и они просто убьют девочку?! Врени взяла на руки Сагилла и посоветовала подруге не спускать дочь с рук и сесть где-нибудь поодаль, тогда, может, всё и обойдётся. На том и порешили.

Их отвели в сводчатую залу, длинную и узкую, с низким потолком, в который округло переходили стены. Вдоль стен были расставлены длинные столы, за которыми уже рассаживались люди — все одетые в такие же одежды, как и посланные князем. В глубине залы, поперёк короткой стены, на возвышении стоял стол поменьше и за ним восседал князь. По правую руку от него сидел мальчик, про которого Магда сказала, что он племянник князя, по левую — женщина и рядом с ней молодая девушка, видимо, сестра князя и её старшая дочь. Увара слуги проводили к этому столу и вампир указал наёмнику место между собой и мальчиком. В общем гаме было не слышно, о чём они говорят, но цирюльница увидела, как Увар кланяется и князю, женщине, и девушке, и мальчику, и прочим, сидящим за тем столом. Остальных не рассаживали и было похоже, что гостям предлагают самим выбирать себе свободные места, однако местные сидели так, что расположиться всем вместе у наёмников бы не получилось. Дака дёрнула увлекшуюся наблюдениями цирюльницу за рукав. Обернувшись, Врени увидела, что вокруг них стоят молодые женщины, тоже одетые в платки, юбки и жилеты, и, смеясь, объясняют что-то Даке на своём непонятном языке.

— Они говорят, — неуверенно произнесла Дака, — кто с ребёнком, тот отдельно сядет, вон там. Говорят, если это не твой ребёнок, отдай и садись со всеми.

— Давай скажем, что мой, — предложила цирюльница, но Дака замотала головой.

— Нельзя обманывать, — заявила она. — Дружбы не будет. Давай Сагилла.

Она ловко подхватила обоих своих детей и пошла за женщинами в обход длинных столов. Там, недалеко от входа оказалась ниша в стене, в которой стояли длинные лавки и круглые подставки с блюдами. Врени пожала плечами. Даже если бы она хотела, она ничего не могла бы изменить, тут слишком много людей. Да и вампир…

Князь, восседая в глубине зала, что-то говорил, указывая то на собравшихся, то на себя, то на Увара, то на племянника, то на девушку. Увар согласно кивал. Врени удалось сесть рядом с Ферко, одним из старых наёмников. Он неплохо относился к цирюльнице, которая лечила его после того боя в капище. Пусть после его лечила и ведьма, всё же без Врени он бы не выжил. Сейчас важным было то, что он знал язык Харлана, очень близкий к здешним говорам, и без него Врени была бы на пиру глухая и немая.

Вошли слуги, с трудом неся огромные блюда. Рыба, свиные и бараньи головы, птицы, зажаренные целиком, пироги… всё это водружалось на столы и после другие слуги с внушительными ножами принимались кромсать яства, чтобы выделить каждому гостю его долю. Странно было и непривычно, что на столах стояли тарелки по числу приглашённых и слуги клали на них еду, не позволяя никому самому выбирать себе угощение по вкусу. Местные, похоже, привыкли и не видели в этом ничего удивительного. Вдруг всё стихло. Заговорил князь. Он говорил долго, и по выражению его лица нельзя было понять, о чём. Врени повернулась к Ферко. Тот нахмурился.

— Вроде как приветствует гостей, — сказал наёмник неуверенно. — О дружбе с нашим Дюком говорит. О том, что мы должны подружиться… то есть с нами должны подружиться его подданные.

Врени пожала плечами и подвинула к себе тарелку. Знает она эту дружбу… с вампирами, ага. Ну, авось не отравит. Мясо плавало в каком-то ужасном холодном соусе, жгущем так, будто цирюльница пыталась проглотить уголь… там был и чеснок, и хрен и даже немного перца, который Врени пробовала-то всего раз или два в жизни. А князь всё говорил и говорил.

— По их обычаю князь выпьет чашу дружбы с каждым из своих гостей, — снова перевёл наёмник и оглядел зал. Народу собралось немало, как все сюда поместились только! Если князь намерен выпить с каждым хоть по глотку-другому, он ещё на середине зала лопнет.