Путь кинжалов - Джордан Роберт - Страница 58

Вместо того чтобы ответить на прозвучавший очень важный вопрос, Аллиандре сказала:

– Первенствующая много рассказывала мне о вас, лорд Айбара, о вас и о Лорде Возрожденном Драконе, да благословит Свет его имя. – Последние слова звучали как затверженная наизусть фраза, какую произносят не задумываясь. – У меня не было возможности лицезреть его, поэтому, чтобы принять решение, я сочла необходимым встретиться с вами. О человеке можно немало узнать, повидав того, кому он доверил говорить от своего имени. – Склонив голову над чашей, Аллиандре смотрела на Перрина сквозь опущенные ресницы. Сделай так Берелейн, Перрин решил бы, что она с ним заигрывает, но этот взгляд был осторожным и испытующим, словно женщина присматривалась к опасному хищнику. – А здесь я увидела ваши знамена, – тихо добавила королева. – О них Первенствующая не упоминала.

Перрин нахмурился, но успел овладеть собой. Значит, Берелейн много о нем рассказывала? Интересно, что она наговорила?

– Знамена нужны для того, чтоб на них смотрели. – Гнев сделал голос Перрина грубым, потребовалось усилие, чтобы смягчить тон. Кто-кто, а Берелейн точно заслуживала выволочки. – Поверьте, у нас нет намерения возродить Манетерен. – Вот так, теперь он говорит столь же холодно, как и сама Аллиандре. – Каково же ваше решение? Ранд в мгновение ока может перебросить сюда десять тысяч, сто тысяч солдат.

Ранд такое действительно мог. Но Шончан уже в Амадоре и к тому же в Эбу Дар! О Свет, сколько же их?

Прежде чем заговорить, Аллиандре деликатно пригубила пунша и опять уклонилась от прямого ответа:

– Как вам, наверное, известно, земля слухами полнится, и самые безумные из слухов многие принимают на веру. Что и неудивительно – в дни, когда Возродился Дракон, неведомые пришельцы провозглашают себя вернувшейся армией Артура Ястребиное Крыло и даже сама Белая Башня расколота мятежом.

– Это касается только Айз Седай, – резко заявила Анноура, – и больше никого не должно заботить.

Берелейн вспыхнула и бросила на советницу раздраженный взгляд, которого та предпочла не заметить.

Отвернувшись от Анноуры – королева ты или нет, но кому понравится выслушивать такое от Айз Седай? – Аллиандре взволнованно продолжила:

– Мир летит кувырком, лорд Айбара. Представьте, мне донесли о разграблении села айильцами. Здесь, в Гэалдане!

Внезапно Перрин осознал, что за ее горячностью кроется нечто большее, чем обида на резкость Айз Седай. Королева смотрела на него выжидающе. Но чего она ждала? Заверений? Увещеваний?

– В Гэалдане нет никаких айильцев, кроме моих, – отозвался он. – Что ж до Шончан, то они и вправду могут быть потомками воинов Артура Ястребиное Крыло, но сам Артур Ястребиное Крыло умер тысячу лет назад. Один раз Ранд уже разбил их, разобьет снова. – Битва у Фалме запечатлелась в памяти Перрина столь же отчетливо, как и Колодцы Дюмай, хотя ему хотелось забыть и то, и другое. Но у Фалме Шончан было явно недостаточно, чтобы захватить Амадор и Эбу Дар, даже принимая во внимание их дамани. Балвер говорил, что теперь с ними идут и солдаты из Тарабона. – Могу также сообщить вам, что восставшие Айз Седай поддерживают Ранда. Во всяком случае, скоро выступят в его поддержку.

Так, по крайней мере, считал сам Ранд. Он полагал, что горстке взбунтовавшихся сестер некуда податься, кроме как к нему. Перрин, однако, испытывал на сей счет сомнения. До Гэалдана доходили слухи, будто у этих сестер целая армия. Правда, по тем же слухам сестер-бунтовщиц насчитывалось больше, чем было Айз Седай во всем мире, тем не менее...

О Свет, чем убеждать королеву, Перрин предпочел бы, чтобы кто-нибудь убедил его!

– Почему бы нам не присесть? – предложил он. – Я отвечу на любые вопросы, какие вы сочтете нужным задать, чтобы прийти к решению, но в ногах правды нет.

Подтянув к себе складной стул, Перрин в последний момент успел-таки вспомнить, что не стоит с размаху шлепаться на него. Стул все равно жалобно заскрипел.

Лини и две другие служанки засуетились, расставляя стулья вокруг него, но остальные не шелохнулись. Аллиандре взирала на Перрина, Фэйли, Берелейн и Анноура – на Аллиандре. Только Галленне просто-напросто заново наполнил свою чашу из серебряного кувшина.

Неожиданно Перрин сообразил, что, высказавшись насчет купцов, Фэйли больше ни разу не раскрыла рта. Он был благодарен Берелейн и за молчание, и за то, что она не стреляла в него глазами хотя бы в присутствии королевы, но маленький совет Фйэли ему бы не повредил. О Свет, она ведь стократ лучше него знает, что следует делать и говорить в таких обстоятельствах.

Гадая, встать ему со стула или все же остаться сидеть, Перрин поставил свою чашу на маленький столик и предложил жене продолжить разговор с Аллиандре.

– Если кто и сумеет объяснить все как надо, так это ты, – сказал он.

Фэйли одарила мужа довольной улыбкой, но поддержать разговор и не подумала.

Внезапно Аллиандре не глядя, словно ожидая, что там окажется поднос, отставила свою чашу в сторону. Поднос там и оказался, но лишь в последний момент, и с трудом поспевшая Майгдин что-то тихонько буркнула. Перрин надеялся, что Фэйли этого не заметит: она не выносила, когда слуги вели себя подобным образом. Он стал подниматься навстречу шагнувшей к нему королеве, но та, к величайшему его изумлению, приблизившись, грациозно опустилась перед ним на колени и взяла его руки в свои. Прежде чем Перрин успел понять, что, собственно, происходит, Аллиандре свела вместе тыльные стороны своих ладоней, так что те оказались между ладонями Перрина. При этом сжимала она его руки крепко; он сомневался, что сумеет высвободиться, не причинив ей боли.

– Во имя Света, – твердо произнесла королева, – я, Аллиандре Марита Кигарин, присягаю в служении Перрину Айбара, лорду Двуречья, отныне и навеки, пока он не осободит меня по собственной воле. Свои земли и свой трон я передаю в его руки, порукой чему моя клятва.

В шатре воцарилась тишина, нарушенная изумленным восклицанием Галленне и глухим стуком – это ударилась о ковер выпавшая из его рук чаша.

Затем Перрин услышал шепот Фэйли, такой тихий, что никто другой не мог разобрать ее слов.

– Во имя Света я, Перрин Айбара, принимаю обет верности Аллиандре Мариты Кигарин и обещаю ей и ее подданным покровительство и защиту и в войне, и в ненастье, и в любых невзгодах, какие может принести время. Земли и трон Гэалдана я передаю ей как своему преданному вассалу. Во имя Света я...

Должно быть, именно такие слова надлежало произносить при принятии вассальной присяги по обычаю Салдэйи. Благодарение Свету, Фэйли была слишком сосредоточена на подсказке, чтобы заметить, что Берелейн рьяно кивает головой, явно пытаясь внушить Перрину то же самое. Обе выглядели так, словно ожидали случившегося. А вот Анноура застыла с раскрытым ртом и казалась ошарашенной, будто рыба, обнаружившая, что вода вокруг исчезла.

– Почему? – мягко спросил Перрин, не обращая внимания ни на раздраженное шипение Фэйли, ни на недовольное хмыканье Берелейн. Чтоб мне сгореть! – думал он. – Я кузнец, простой кузнец! Никто не присягает в верности кузнецам! А королевы, королевы вообще никому не присягают. – Мне говорили, что я та’верен; наверное, все дело в этом. Может, вы передумаете?

– Я надеюсь, что вы та’верен, милорд, – невесело рассмеялась Аллиандре и сжала его руки крепче прежнего. – Надеюсь всем сердцем, ибо боюсь, ничто иное не сможет спасти Гэалдан. Я пришла к такому решению, как только узнала от Первой Майена, что вы здесь, а наша встреча лишь подтвердила верность моего шага. Гэалдану нужна защита, и если я не в силах обеспечить ее, долг повелевает мне обратиться за покровительством. Вы можете защитить страну, милорд, вы и Лорд Дракон Возрожденный, да благословит Свет его имя. Наверное, мне следовало бы напрямую принести обет ему, но вы его человек. Присягая вам, я присягаю и Лорду Дракону. – Глубоко вздохнув, она вымолвила еще одно слово: – Пожалуйста.