Жена Эмиля. Наследник для Зверя (СИ) - Устинова Мария - Страница 28

Алена тоже знала, как заканчивают заложники. У нее, похищенной случайно, немного шансов, за нее не торговались, хотя уверена, Эмиль и о ней похлопочет, не бросит девчонку своего заместителя.

– Нельзя, – пробормотала я. – Рискованно.

Да, Алена, я тоже хочу украсть телефон, сказать мужчинам, где мы, чтобы их люди разорвали этих уродов на куски. Но так бывает только в кино. Они сразу поймут, что телефон украли и лучше не проверять, что тогда с нами сделают. Я не могла одобрить эту авантюру. Но если внимательно слушать разговоры, кто-нибудь проболтается, мы узнаем, чьи это люди и чего от Эмиля хотят. Может быть, удастся выложить на стол мой козырь – Андрея Ремисова. Если повезет.

Я, как учили, считала шевеления и успокоилась, когда за час насчитала сколько положено. Не знаю, что бы я делала, если бы ребенок перестал двигаться… Врача мне в лес не привезут. За пределами комнаты было тихо, но вскоре снизу раздалась музыка. Значит, утрясли вопросы с Эмилем и развлекаются. Мы с Аленой тоже незаметно расслабились.

– Есть хочешь?

– Нет, – аппетита не было абсолютно.

Я опять легла, а она подошла к окну.

– Слушай, Дина… Они уходят, – Алена обернулась, опираясь на подоконник. – Этот лысый и еще один в тачку сели, уезжают.

– Наверное, из-за Эмиля, – я разволновалась и больше не могла лежать, села, укрыв ноги своим пальто. – Значит, договорились и главный поехал. Внизу должны быть еще двое, как минимум…

– Всё, уехали, – растерянно сказала Алена. – Это хорошо или плохо?..

Неожиданно дверь распахнулась, в комнату влетела музыка с первого этажа и резкий мужской смех. Вошли двое – тот, который приносил нам еду и похититель. Не за мной они пришли. Они с ленцой рассматривали Алену, и похититель кивнул:

– Ты девчонка Волкова?

Волков – фамилия Антона. У меня тревожно заныло сердце. Они направились к ней, и Алена отступила. Ее почти скрыли их спины, но я заметила, как взгляд зачерствел, а черты заострились – она огрызнуться хотела и знала, что опасно. Ничего хорошего вопросы не сулили, если об этом заговорили, уже не отстанут.

– Она моя сиделка, – пробормотала я. – Ухаживала за мной в больнице.

Я очень хотела, чтобы ее оставили в покое.

– Мне долго ждать?

– Не говори, кто ты, – губами произнесла я и добавила вслух, подаваясь вперед, насколько позволял живот, но с постели не встала. – Я же сказала. Она за мной ухаживает…

– Утихни, – беззлобно бросил он, просканировав Алену липким взглядом. – Выпить хочешь? Ну-ну, не бойся. Посидишь с нами, поболтаешь...

– Шеф говорил, ты нам не нужна, – добавил второй. – Значит, должна быть полезна.

Все что внутри было, мгновенно превратилось в лед. Я и тон узнала и сальные взгляды. Шеф уехал, они почувствовали себя смелее, заскучали и вспомнили, что наверху неучтенная девушка. Вроде как, ничья.

– Не надо, – взмолилась я. – Она полезна… Кто будет принимать у меня роды?

– Ладно, Серега, – бросил второй. – Ну их…

Дверь захлопнулась, и побледневшая Алена рухнула на кровать, пытаясь отдышаться.

– Дина, они за мной вернутся!..

И оказалась права. Мы сидели рядом, словно у меня она пыталась получить покровительство и защиту, когда в комнату через полчаса ворвался Сергей.

– Хватит ломаться, пошли… – уже всерьез пьяный, злой, он схватил зареванную Алену и горячо зашептал. – Жить хочешь? Не бойся, я тебе налью, бить не буду.

На меня налитые кровью глаза не смотрели, будто меня здесь и не было. Я вцепилась ей в плечо, задыхаясь от слез и заныла, понимая, что меня, может и не ударят за это, но и остановить их я не смогу. Алена быстро перестала сопротивляться. У нее был обреченный вид, как у тех, что знают: от дурной участи не откупиться.

Сергей моментом уловил перемены:

– Во-от, другое дело, молодец… Пойдем к нам. А ты спи, – бросил он мне. – Ничего с твоей подругой не случится, через часок придет. Если что понадобится, ори.

Он ослабил пальцы, жест стал выглядеть, словно он просто подал ей руку. Намек, прочищающий мозги: не сопротивляйся и к тебе не применят силу. Алена неподвижно сидела в моих объятиях, собираясь с духом. Дрожала, отводила глаза, а потом разжала руки.

– Все нормально, Дина, – пробормотала она. – Будет глупо, если мы просто сдохнем.

Глава 29

Я лежала на боку, слушала пьяный смех и музыку снизу. Едва могла пошевелиться, так было жутко. Чувства Алены я легко могла представить: обреченный ужас и отвращение. К ним, к себе. Потом будет невозможно смыть с себя их потные следы. Я год смывала, прежде чем хоть немного смогла забыть.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем раздались шаги на лестнице. Неуверенные, тяжелые. Глухой удар, словно кто-то врезался в стену. Я приподняла голову, сердце, как сумасшедшее, колотилось в горле. Ждала, но все равно дверь распахнулась внезапно. В проеме стояла растрепанная Алена с тем мужчиной, что ее увел. С Сергеем. Она почти не держалась на ногах, он развернул ее к себе и она оперлась спиной на косяк. В ней было нечто странное, безвольное, как от сломанной куклы. Сергей впился ей в рот, целуя на прощание, и что-то долго шептал на ухо. Алена не реагировала.

Я оцепенела, наблюдая за этой картиной.

Еще один поцелуй взасос, он погладил ее по щеке и впустил в комнату.

Навалилась темнота, но Алена сама включила свет. Я с трудом села, глядя на нее… Мне нечего было сказать, потому что я знала, что она ощущает. Нет для этого слов утешения. Взъерошенная, похожая на злую клоунессу из-за поплывшего макияжа. Тушь потекла кривыми черными линиями по щекам. Шаткой походкой она побрела к кровати и вдруг неровно рассмеялась.

– Алена… – я привстала.

В постель она повалилась, как труп. Рука упала и ударилась об пол. Ноги были свинцовыми, вставать тяжело, но я пересела к ней.

– Подонок, – от Алены несло горькой, противной водкой. – Антон его убьет… когда узнает…

Я вздохнула, перебирая спутанные волосы. Она перевернулась на бок и смотрела в стену. Лицо спокойное до отупения, она перестала плакать и просто лежала. Хотелось привести ее в порядок, словно так можно все исправить. Я поняла чувства Эмиля, когда он ухаживал за мной: мыл, укладывал спать. Не потому, что добрый – так легче. Заботой вытравливаешь из себя чужую боль, затыкаешь ею чувство вины. Она отвернулась, поджала ноги и съежилась, обхватив себя руками. Я наклонилась и поцеловала ее в макушку. В груди возникла тупая боль: во мне смешивались жалость к Алене, злость за нее.

– Все будет нормально, – прошептала я. – Поверь... это пройдет.

– Ты была права, – загробным голосом сказала она. Я наклонилась и заглянула в лицо: выглядела она смертельно уставшей, глаза нездорово блестели. – Нужно было валить.

Она о нашей встрече в «дежурке»… Тогда я сказала, что ей лучше уехать, чтобы из-за мужских игр не закончить, как я закончила. Стало стыдно, больно от собственных мыслей – словно я беду накликала. Дина Кац, проклятая и отравленная, отравляющая все и всех, кто меня окружает. Может быть, это Эмилю не повезло со мной встретиться в «Фантоме», а не мне… И если бы не я, он бы так и жил счастливо: занимался бизнесом, отмывал криминальные деньги и валял женщин в постели. Никогда бы не узнал нашей любви. Не сошел бы с ума от боли.

Алена перевернулась на спину и вытерла нос. Глаза больные, но ясные. На ней не было следов побоев, одежда не порвана. Если не знать, просто одна подруга утешает другую… Рука скользнула под просторную кофту, и она достала какой-то цилиндр.

– Ракетница, – прошептала она. – Телефон не смогла украсть. Спрячь.

Без лишних вопросов я спрятала вещь под свой матрас.

– Хоть не зря все, – пробормотала она, когда я вернулась к ней.

Не знаю, что я сделаю с ракетницей, но Алена права – хоть что-то… Наверное, ей нужно было что-то сделать ради нас, чтобы не так гадко было на душе. Нужна была цель, пока она была внизу.

– Ты поняла, кто это? Они что-нибудь говорили?