Рабыня Рива, или Жена генерала (СИ) - Устинова Мария - Страница 26

Эмма и Лони горячо заверили, что ни в коем случае.

Я попыталась взять себя в руки. Ничего страшного, меня не узнают. Сомнительно, что каждый с их планеты знает в лицо бывшую жену генерала Эс-Тиррана. Есть ведь те, кто совсем не следит за новостями.

Чтобы взглянуть ему в лицо, мне потребовалась вся выдержка.

Он пялился прямо на меня – бесстрастно и пусто, как рептилия с желтыми глазами.

Если и узнал, то не подал виду.

Надеюсь, что нет… Надеюсь.

Я подумала, что у Эммы в ножнах подмышкой григорианский кинжал. А вдруг он заметит? Он не дурак, поймет, что ритуальное оружие никто не отдаст добровольно. Поймет, что это трофей…. Или безделушка с черного рынка. Подделка под григорианское оружие, а это известная вещь.

Успокойся, Рива. Все будет нормально, вернись к работе.

– Приветствую тебя, – я снова опустила глаза, выносить его взгляд было выше моих сил. Он напоминал о Эс-Тирране. Но я уважала его за то, что он относился к народу, представитель которого освободил меня из рабства.

– К делу, – сказал он, и переговоры стартовали.

Все шло спокойно, мне пришлось вмешаться лишь пару раз. Подсказка понадобилась Лони, когда они договаривались о точном времени старта, выяснилось, что капитан не понимает, когда на Григе вечер и что подразумевается под «после ужина». Второй раз, когда они прощались и григорианец резко встал из-за стола и завел одну руку за спину.

Эмме показалось, что он лезет за оружием. Лони застыл в неудобном положении и чуть не свалился со стула. Я успокоила их, что встал он, прощаясь, а руку прижал к пояснице в знак почтения перед самками другого вида. То есть, перед нами с Эммой.

Мы простились. Он не узнал меня, не заметил кинжала Эммы…

Но все равно было неуютно: я вспоминала пристальный взгляд желтых глаз. Во время беседы он то и дело возвращался ко мне, хотя в этом не было нужды. Григорианец будто хотел что-то сказать мне или запомнить. По ним трудно судить.

Я страшно боялась, что он узнал меня и донесет генералу, где меня искать. Как называется корабль, он знает, наш маршрут тоже.

Я пыталась успокоить себя. Это просто невероятно, чтобы случайный представитель расы узнал и доложил обо мне. Сколько их на планете – миллиарды. Слишком невероятное совпадение, чтобы григорианец, с которым мы встречаемся, оказался политически подкованным и любопытным. У торговцев масса дел.

На корабль мы вернулись под вечер: прошлись по магазинам, посмотрели товар лично для себя. Я ничего не купила, хотя Эмма предлагала и одежду и сладости, и даже аванс под это дело. Настроения не было. Я была задумчивой и отвечала невпопад.

Они, весело нагружаясь покупками, даже не заметили, что со мной что-то не так.

Я заперлась в своей каюте и считала часы до отбытия. Хотелось убраться восвояси и поскорее. После встречи с григорианцем я не чувствовала себя в безопасности. Меня преследовал иррациональный страх – кто-то узнает меня, сообщат Шаду или Лиаму и мои дни будут сочтены до поимки.

Неужели этот страх останется до конца жизни? Я повернулась к зеркалу. Может, изменить внешность? Люблю свое лицо… Вернее раньше любила, но есть вещи важнее красоты. Я изменюсь так, что никто не узнает во мне красавицу Риву. Остригу волосы. Сведу татуировки. Стану другой и внутренне и внешне.

Но первым делом мне нужны новые документы – на новое имя.

Я больше не хотела быть Ривой. Ривой-рабыней, Ривой-женой, Ривой-дочерью – неважно. Я хотела стать собой новой. Такой, чтобы понравиться себе.

Встреча с григорианцем всколыхнула успокоившиеся страхи. Я слишком расслабилась. Нужно торопиться – скорее думать, где достать документы, подкопить денег и бежать, пока меня не нашли. Следовать своему плану. Но когда я решила отдохнуть, не учла, что теперь сложнее будет собраться. Я оттаяла и мне это нравилось. Я не хотела вновь впрягаться в гонку со смертью

Черт возьми, мне нравилось жить так – как сейчас, нравилось иметь свой угол, немного денег. Оказалось, на первый порах этого достаточно.

Это меня и подвело – я потеряла бдительность.

Несколько раз я чуть не проговорилась. В первый раз еще в те дни, когда я здесь только появилась. Меня знакомили с другими членами экипажа и когда пришел черед нашего механика, я слегка сглупила.

Чуть ниже ключиц у него были две татуировки: слева номер, а справа – неизвестная эмблема. Эмма пояснила, что он служил в спецвойсках. Можно было промолчать, но меня сгубило любопытство. Я осторожно заметила, что эмблема мне незнакома, стараясь не выдать, что откуда-то знаю, как выглядят эмблемы разных родов войск с разных уголков вселенной. Я не хотела раскрывать, что служила на «Стремительном».

Женщина окатила меня взглядом, полном скепсиса:

– Он не на стороне Сил служил. А воевал за свою планету. За Вегу.

– Вега входила в Альянс, – заметила я.

– Входила, – всплеснула Эмма руками. – И что? Про партизанское движение не слышала?

– Нет, – нахмурилась я. Хотя это логично, даже если правительство складывает перед противником оружие, всегда найдутся те, кто с этим не согласен.

– Красотка, а ты откуда свалилась? – всерьез спросила Эмма. – То не знаешь, это не слышала. Такое чувство, всю войну в бункере просидела.

Я глупо улыбнулась, пытаясь перевести все в шутку. Хотя перепугалась до полусмерти. Она не догадалась, но в глазах я видела искреннее недоумение моему невежеству. Только бы она не запомнила этот разговор. Это самое главное. Чтобы не запомнила и не рассказала другим, чтобы они меня не обсуждали… Потому что кто-то рано или поздно выдвинет верную версию, и они догадаются, что новенькая скрывает что-то, на чем можно подзаработать.

– Да так, с астероида, – фыркнула я и поспешила сделать вид, что мне нужно заняться делом.

Нужно быть осторожнее, твердила я себе, удаляясь по коридору. Осмотрительнее и поменьше трепаться.

Но, к сожалению, мне со многим пришлось столкнуться.

Я многое пропустила, пока была на «Стремительном». Пропустила мир, который изменила война. Теперь несправедливость стала острее. Бедность – жестче. И мне уже не казалось моя судьба настолько горькой, как раньше. Я думала, что пострадала я и другие рабы с Иларии. Наша беда казалась больше, а горечь сильнее. Оказалось, война прокатилась по всем нам, только по-разному.

И не всегда мне было хуже, чем другим. Я хотя бы жива.

Были и другие случаи, когда я чуть не сдала себя сама – слишком расслабилась, полагая, что теперь все улеглось. Но не всегда я была виновата. Как я уже говорила, мои знания ксено-этика были чуть шире, чем принято на таких кораблях. И чуть больше, чем того ждала команда.

Сначала Эмма и капитан, которые перед первой сделкой отнеслись ко мне скептически – я ведь не могла показать сертификатов и диплома, от меня ничего особенного не ждали. Но сделка за сделкой я показывала отличные знания. Они радовались, хвалили меня, а затем Эмма однажды сказала:

– Разрази меня гром, девочка. Откуда ты все это знаешь, если не служила в армии?

Я смущенно улыбнулась в ответ.

– Очень хотела туда попасть, – я и сама не знала, откуда взялось все это в голове, врать я никогда не умела. – Так что штудировала учебники, а меня все равно туда не взяли!

– Много потеряли, дурачье, – она прошла мимо, потрепав меня по голове, как ребенка.

Я без улыбки проследила за ней и выдохнула с облегчением.

Второй раз она заподозрила кое-что похуже. Я смотрела образцы ткани во время одного из заходов в порт. Очень хотелось купить новую одежду, а к Эмме как раз пришла швея, она предложила составить ей компанию и подобрать что-то и для меня.

– Рива, – она заметила, что я листаю раздел с оттенками алого. – А ты часом не с Иларии? Все красный, да белый выбираешь. Традиционные цвета иларианского платья.

Глава 21

Я подняла испуганные глаза, вокруг которых можно было лицезреть предательские угольно-черные татуировки. Тоже иларианские.