Рабыня Рива, или Жена генерала (СИ) - Устинова Мария - Страница 24

У нас хорошие десерты, пользуются популярностью. А многие и в свои рецепты, взяв пример с нас, начали добавлять цветы и травы. Я повозила ложечкой в тарелке. Цветки были дегидрированными и восстановленными. Надеюсь, это стандартная приправа, и кто-то на корабле любит нашу кухню. И десерт приготовили не потому, что узнали меня.

– Я тоже такой люблю, – ухмыльнулась Ю, заметив, как я копаюсь во фруктах.

Я вежливо улыбнулась и съела кусочек.

Вкус был другим.

Десерт готовил тот, кто на моей родине никогда не был.

После ужина никто не ушел. Включили музыку – она доносилась из динамиков, тихая и мелодичная. Свет был мягким, тянуло подремать, но вместо этого капитан разложил на столе карту, механик достал коробку с настольной игрой, а Эмма села переделывать ремень своей разгрузки.

– Вроде, идем по графику, – заметил капитан.

– Отрадно слышать, – фыркнула Эмма. Судя по смешку, это было что-то понятное только им.

Атмосфера была семейной, уютной. Мне нравилась эта компания. Надо будет тоже придумать себе занятие. Чем бы я могла заниматься здесь, после ужина, вместе с ними? Хотелось быть одной из них: тоже с игрой, шитьем или другим мелким делом, сидеть расслабленно, отвлекаться, чувствуя себя в безопасности. Они все выглядели такими спокойными, что хотелось быть похожей на Эмму, капитана. На кого угодно, только не на себя.

Механик забросил ноги на стол и откинулся на спину, судя по напряженному лицу, читал что-то захватывающее в своем ежедневнике. Стало ясно, что так они проводят каждый вечер – личное время тратят на компанию и чувствуют себя превосходно.

До этого нравилась каюта, потому что там я чувствовала себя уединенно. Теперь в компании стало лучше. Я спаслась. Это первый шаг, но я спаслась.

Жизнь после рокового предложения генерала в каюте «Стремительного» можно было описать двумя словами: непроходящий страх.

Я мечтала вернуться в семью. Она меня не приняла.

Я вышла замуж, надеясь, обрести поддержку среди семьи мужа, но боялась его родных. Мне нигде не было места. И самое страшное – Лиам остался жив. Теперь я всегда под угрозой. Мне иногда снились кошмары. Стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором появлялось жестокое лицо Лиама. Я задыхалась, и утром старалась занять себя чем угодно, лишь бы отвлечься.

Но наши миры достаточно велики, чтобы я спряталась навсегда, главное, решить с документами. Моя главная цель – устроиться в жизни.

Пока я решила дать себе передышку. Оглядеться, растаять душой на этом маленьком уютном корабле. У меня были хлеб, крыша над головой, и безопасность.

Вечер прошел отлично, на утро мы состыковались с базой.

Я бодро встала, привела себя в порядок, убрав волосы в строгий узел и оделась. Улыбнулась себе в зеркало, стараясь подбодрить. В первый рабочий день всегда страшно.

Особенно сегодня.

За мной будут следить, проверять, как справлюсь с задачами, подхожу ли я им.

Перед шлюзом стоял только Лони. Волосы скручены на затылке в жгут, вместо рабочего плаща – обычная капитанская куртка.

Я оглядела пустой коридор.

– Идем вдвоем?

– Ага, – он подмигнул. – Волнуешься?

– Еще как, – не стала я скрывать. – Но… там безопасно? Ни Ёж, ни Эмма с нами не идут?

– Не беспокойся, – он показал пушку на поясе и запахнул куртку. – Команда нужна здесь. Вдвоем справимся.

Глава 19

База больше напоминала старый, ржавый и обшарпанный склад. Никакого сравнения с «Вестой»: стекла, обзорных площадок, и куполов не было. Клиент ждал в офисе компании, откуда мы должны забрать груз.

Увидев парня, я испытала облегчение.

Сюрпризов не будет. В культурном отношении они похожи на нас, пусть со специфическими пониманиями семьи и быта. Но здесь не должно быть проблем. Они с капитаном пожали друг другу руки.

– Рива, – представилась я.

– Наш ксено-этик, – добавил капитан и меня укололо в сердце.

Нужно было другое имя взять… Ладно, никто меня не узнает. Рива – не редкое имя. Не редкое, но… Если меня подадут в розыск, кто знает…

Они расселись, капитану подали кофе, который он с удовольствием пил.

Я сидела рядом, готовая подсказать, как себя вести, если возникнет заминка. Они завели разговор о деле, обменялись последними новостями. В форме шуток, но Лони отвечал настороженно – просто чтобы разговор поддержать. Боится, не пытаются ли его заболтать.

– Это просто вежливость, – прошептала я кэпу на ухо, как когда-то Лиаму, – без двойного дна. Он ничего не замышляет.

Он чуть расслабился. Обменявшись любезностями, они приступили к подписанию договора. Я подсказала несколько нюансов, объяснила, что те или иные пункты означают в контексте расы второй стороны. Для меня это было несложно, но Лони путался.

Наконец, формальности были улажены.

– Подождешь здесь? Я оформлюсь.

Я кивнула, расслабившись в кресле. Они ушли, а я смогла выпить кофе. Мирные звуки повседневной складской жизни успокаивали. Ничего общего с боевым кораблем. Обратила внимание на экран на стене, его включили для посетителей. Сейчас, кроме меня, народа почти не было.

Я чуть не подавилась кофе, когда увидела на экране Лиама.

Воздух застрял в горле.

В белой форме, он почти не изменился. Я своими глазами видела, как ему вонзили кинжал в глотку, но шрам был закрыт высоким воротничком. Звука не было – я не знала, что он говорил. Мне лица хватило.

– Что с тобой? – незаметно вернулся Лони.

Я облилась кофе, когда он взял за плечо.

– Ничего, – торопливо поставив чашку, я вскочила и спиной повернулась к экрану. – Можно идти?

– Ага, – он озадаченно посмотрел на меня, но ничего не добавил.

Я вернулась на корабль и спряталась у себя.

Пугающее лицо стояло перед глазами. Я и так всего боялась. Каждый случайный взгляд, который задержался на мне дольше секунды, вызывал тихий животный страх и холод в животе. Как-то капитан уставился на меня – задумался, а я испугалась, что меня сейчас разоблачат. Теперь еще хуже.

С тех пор, как сбежала я оказалась в информационном вакууме. Ничего не знала ни про Шада, ни про Лиама... Слишком страшно что-то предпринимать. Но сунуть голову в песок и делать вид, что ничего не случилось – глупо. Лучше знать, чего бояться, чем трястись просто так. Нужно поискать информацию.

Долго думала, стоит ли это делать. Вдруг информация о поиске пойдет на главный компьютер корабля, и команда узнает, что я искала? А потом решила: ну и что? Неужели я не могу посмотреть новости о войне?

Начала я с Лиама.

Этот интерес было проще объяснить, если поймают: он одна из главных фигур по итогам войны. В новостях всегда он, о нем говорят, а благодаря скандалу – тем более. Моей фотографии они найти не смогли бы – кому нужна рабыня. Максимум на что они могут рассчитывать: записи из внутренней части корабля, если я случайно попала в обзор на подписании мира. В документах старый снимок. Илария уничтожила обо мне все следы, заметая улики своего позора под ковер…

Я убедила себя, что ничем не рискую, если проверю.

О Лиаме писали очень много.

Я просматривала новость за новостью, ничего не находя интересного. Писали о том поединке, о том, как выжил Лиам. Практически чудом. Рана было очень серьезной. Зря генерал сомневался – он нанес лучший удар из всех возможных в той ситуации. Оценки самого правового момента были осторожными. Больше напирали на его самочувствие, чем на конфликт генерала и Лиама. Обо мне ни слова, словно меня и не было.

Странно. Они не скрывали, что причиной поединка был личный конфликт из-за жены генерала. Только вот кем была его жена и как ею стала – умалчивалось.

Затем я поискала что-нибудь о Шаде. Ничего. Вернее, что-то писали, но о нас – нет. Даже григорианская пресса сделала вид, что меня не существует.

Я растерянно опустила руки, прошлась по своей маленькой каюте, пытаясь понять, в чем дело. В том, что я рабыня? Слишком мелкая сошка, чтобы обо мне писать? Даже песчинка, замешанная в таком скандале, приобретет вес. В чем же дело, почему обо мне забыли?