Кровь героев - Колин Александр Зиновьевич - Страница 56

Как жаль, что Сашка сбежал из отделения милиции, устроил пальбу, захватил в заложники оперативника, теперь у ментов на него зуб. Придется попросить генерала позвонить Физкультурникову и убедить того проследить, чтобы его подчиненные, не приведи Господь, не устроили за Климовым охоту. При их методах даже дилетант вроде Сашки слежку заметит. Устроят погоню со стрельбой, с них станется. Еще и убьют ненароком. Этого Валентину Валентиновичу совсем не хотелось. Никогда бы не стал он подвергать опасности гражданское лицо, тем более старого приятеля, каким был Саша, в личных целях, но ради работы, которой посвятил себя… нет, тут дело другое.

— Позвоню, позвоню, — недовольно поморщился генерал, выслушав просьбу майора, понимая, что тот, конечно же, прав и неприятного разговора с главой городской милиции ему, Орехову, не избежать. И так уже слишком много приходится обращаться к Физкультурникову последнее время. То по поводу расследования дела Лапотникова, то по поводу установления личности «кинувших» его ребят — подручных Носкова… Один из охранников Лапотникова, тот, что сидел в скинутой с дороги грузовиком машине, — к счастью, он не дежурил возле дачи в тот роковой вечер — очень помог следствию… Физкультурников, хоть и кочевряжился, но кое-какие сведения сообщал. Н-да, а теперь… Придется нажать!

Интересно, с чего это он вдруг устроил чистку притонов наркоманов? Это задевает интересы Мехметова, которого как раз сейчас лучше не трогать. Кто-то попросил милицейского генерала сделать это, но кто?

— Ты выяснил, с чего это вдруг он за черных взялся? Мне говорит, что на мэра общественность давит, вот тот и приказал, но я не очень верю.

Майор кивнул. Ну хоть тут будет, что сказать начальству.

— Его не мэр, а будущий мэр попросил — Олеандров, — поспешил ответить Богданов. — Председатель Русской национальной партии.

При этих словах Орехов поморщился. Со всеми этими партиями, так или иначе, приходится работать. Да чтобы тонко, чтобы аккуратно, чтобы не задеть никого, а то враз газетчики шум поднимут, про старые времена да традиции политического сыска КГБ. То ли дело раньше…

Генерал вздохнул.

— Уж так сразу и будущий мэр? Ему-то чего надо? — спросил Орехов с едва заметным раздражением.

— Этого узнать я пока не смог, — ответил Богданов. — Вероятно, хочет половить рыбку в мутной воде. Вызвать дополнительные недовольства. Его не поймешь, он говорит одно, делает другое, а уж что думает… — Майор пожал плечами и недоуменно развел руками.

— Хороший у нас мэр будет, — покивал головой генерал и подумал: «Да и нынешний не лучше».

Уловив иронию в словах начальника, Богданов спросил:

— Прикажите усилить наблюдение за ним, Всеволод Иванович?

— Усиль, Валя, усиль, но только теми же силами, которые до сих пор использовал, еще людей я тебе не дам. Нету, брат. А самое главное — Мехметов. И вот что, — генерал многозначительно поднял указательный палец, — займись-ка ветеранами нашей организации, узнай, нет ли среди них кого-нибудь, кто в семидесятых служил в Белоруссии.

Начальству, как говорится, виднее, приказ есть приказ, майор ничего не спросил, но все же не смог скрыть своего удивления.

— Это пока догадка, Валентин, — ответил тот, — потом объясню, не затягивай с этим, может быть, и узнаем, кто он, этот оборотень.

Когда майор покинул кабинет, отправившись выполнять задание, Орехов еще долго сидел, замерев в одной позе, и думал. И снова перед мысленным взором его возник Бог весть откуда выскочивший на путь, мчавшийся с бешеной скоростью правительственной машины многотонный грузовик.

— Оборотень, — произнес генерал одними губами.

Климов, накормленный и обласканный «мамой» Ниной, как иногда в шутку называл он про себя последнюю жену своего отчима, сидел на диване и осоловелыми от еды глазами пялился в четырнадцатидюймовый экран телевизора «Сони». Время от времени он лениво нажимал на кнопки дистанционного управления, перебирая немногочисленные, работавшие в городе каналы.

На экране кто-то плясал и пел под мощную «фанеру». Александр нажал на кнопку — изображение стало черно-белым и в комнате ожили герои какого-то послевоенного или даже довоенного фильма. Тоска. Канал третий, он же последний, — политические дебаты. Саша бросил контроллер на диван и минут десять молча слушал ужасающий, как казалось ему, бред радетелей народных.

«Черт бы вас всех взял», — прокомментировал Климов увиденное и, не вслушиваясь в вопросы и ответы парившихся под лучами софитов в телестудии непримиримых оппонентов, потянулся к дистанционке, чтобы выключить звук. Однако что-то помешало ему сделать это.

Экран заняло лицо ведущей, и Климов подумал было, что сейчас эта передача кончится и покажут что-нибудь интересное, но как бы не так! Диктор-женщина, ветеран телевидения (член партии с 1905 года, никак не меньше), объявила Климову, что сейчас ему предстоит стать свидетелем беседы с господином Олеандровым. Олеандров? Сашина рука замерла, не дотянувшись до контроллера. Откуда-то Александру была знакома эта фамилия, но вот откуда? Наверное, он видел этого деятеля по телевизору или слышал его выступления по радио. Газет Климов не читал.

Внешность человека, беседу с которым вела молодая брюнетка в длинной темной юбке и светлой кружевной блузке, показалась Саше знакомой. Да, он видел этого типа по «ящику» и тогда еще подумал, что уже встречал его, и не однократно, но только давно. Напрягая память, Саша забирался в глубины своих воспоминаний. Поглощенный этим занятием, он даже и не заметил, сколько прошло времени. Очевидно, много, потому что, когда он снова посмотрел на экран, беседа, судя по накалу, была уже в самом разгаре.

— Итак, Анатолий Эдуардович, — как бы подводя итог всему ранее сказанному, произнесла журналистка, — вы полагаете, что увеличения таможенных пошлин на продукты питания с первого июля нынешнего года не произойдет. Но почему?

— Ну, — лицо политика стало мрачным, — есть ряд причин, но главная состоит в том, что существуют определенные силы в нашей многострадальной стране, кровно заинтересованные в том, чтобы этого не произошло.

— О каких силах идет речь, Анатолий Эдуардович? — изобразив на своем лице живейший интерес, спросила девушка. — Не могли бы вы пояснить телезрителям?

Выражение лица Олеандрова стало глубокомысленным.

— Что ж, — начал он, — как я уже неоднократно говорил, все, происходящее с нашей страной, это не случайность, а закономерность. Я подчеркиваю — закономерность… — Политик сделал паузу. — Но пойдем, так сказать, по порядку. Во-первых, существуют импортеры, чьи интересы поддерживают власть придержащие на самом высоком уровне. Например, мэр Москвы и правительство. Они заинтересованы в том, чтобы снабжение их города, который и так уже получает более трех четвертей продовольствия из-за рубежа, и далее осуществлялось за счет импорта. Эти поставки проще контролировать…

— Но мэры Москвы и других крупных городов высказывают опасения насчет того, что повышения таможенных пошлин приведут к росту цен на продовольствие, — перебила Олеандрова журналистка. — Разве это не верно?

Выражение лица политика приобрело некоторую кровожадность. Он сверкнул глазами и кивнул.

— Разумеется.

— Но, насколько я понимаю, — удивилась женщина, — вы стоите за увеличение пошлин.

— Нет, — отрезал политик и загадочно улыбнулся.

На лице ведущей появилось изумление и даже растерянность, а Олеандров, насладившись своим маленьким триумфом, заключил:

— Для меня вопрос не стоит так узко.

— Объясните, пожалуйста, зрителям, — проговорила журналистка, хотя Климову показалось, что объяснения требовались прежде всего ей самой, — суть вашего мнения. Если не ошибаюсь, в прошлый раз вы назвали такое решение федерального правительства грабительским.

Олеандров набрал в легкие воздуху и со значением произнес:

— Дело не только и не столько в этих пошлинах. Посмотрите, чем мотивируют свое сопротивление тот же Лужков да и… наш городской голова. Импортное продовольствие подорожает, и это приведет также и к росту цен на товары отечественных производителей…