Недетские чувства (СИ) - Катс Натали - Страница 13

Она что-то написала, получила ответ и снова ответила. Она сидела передо мной и общалась с ним. А я старалась уговорить себя, что мне все равно. Я должна изменить свое отношение к нему. Все равно я больше его не увижу.

— Ну все… теперь этим курицам не поздоровится. Даш, я пойду. Думаю он должен рассказать тебе все сам. Обещай, что выслушаешь?

Я ничего не поняла из ее восклицаний и недомолвок. Но то, что он хочет прийти ко мне… сюда…

— Нет, — вдруг решительно сказала я, — во-первых, мне все равно, что у вас там произошло, я увольняюсь и больше не хочу знать ваш серпентарий. Во-вторых, ты мне не подруга и никогда ею не была, просто я никогда не могла сказать тебе, что не нуждаюсь в твоем обществе. И, в-третьих, напиши ему, что не нужно ко мне приходить. Я не хочу его видеть.

— Даша…

— Уже двадцать два года Даша. Уходи. Я никого из вас не желаю знать. Заявление пришлю по почте.

— Даша…

— Уходи. Все. С меня хватит.

Я замолчала и отвернулась от навязчивой посетительницы, накрывшись одеялом почти с головой. Светлана посидела еще немного, а потом встала и ушла. Наконец-то оставив меня одну.

А я наконец-то пришла в себя настолько, чтобы заметить, что оказывается лежу в одноместной палате повышенной комфортности. Видела такую, когда бабушка лежала в больнице. Даже у нас она стоила весьма недешево, а уж здесь, в областном центре… интересно, мне потом счет не выставят за платную палату? Надо выписываться. Тем более, я впервые за долгое время чувствовала себя собой, а не несчастной влюбленной. И пусть это всего лишь действие лекарства. Какая разница, если результат налицо.

Когда пришел врач, я убедила его, что со мной все хорошо. И написав отказную, сбежала домой. Пожилой дядька, осматривавший меня в приемном покое, оказался адекватным, и выдал мне кучу наставлений и рецепт успокоительного, сказав, что мое состояние исключительно из-за нервов и, если я не буду нервничать, то никаких последствий не будет. Главное, соблюдать дозировку и не пропускать прием препарата. А через десять дней, все должно прийти в норму.

Я вернулась домой уже после обеда. Посмотрела вокруг и ужаснулась. Я еще никогда не доводила свою квартиру до такого состояния. Пыль по углам, крошки и липкие пятна на полу, горы грязной посуды, заляпанная плита, забрызганный кафель, незастеленная постель, серая от грязи ванна… Кошмар! Это точно моя квартирка?!

Первым делом я отдраила кухню. Ну не могу же я ужинать в таком свинарнике? Все остальное оставила на завтра, врач выписал мне направление к неврологу и сказал, что тот отправит меня на больничный. Если бы не это, я бы осталась лежать в больнице. Идти в офис на двухнедельную отработку мне не хотелось. Плевать, как они будут выкручиваться без офис-менеджера. После таких шуточек, имею полное право.

— Привет, ба. — я хлебала наскоро сваренный супчик, — я все таки решила уволиться. Ты права, никакие деньги не стоят такой тяжелой работы. И я не против, если твоя знакомая поможет не устроиться на работу.

— Ну наконец-то! — обрадовалась бабушка, — тогда я завтра ему позвоню. Тьфу! Ей позвоню. Совсем и ума выжила. Давно надо было, Дашенька. Сейчас не то время, чтоб без знакомств на работу устраиваться. А она с радостью поможет.

— Спасибо, ба! — мне стало так тепло… все же именно бабушка самый близкий мне человек на всем белом свете, — я так тебя люблю и очень соскучилась. Я приеду завтра. Или послезавтра.

— Ох, Дашка, — бабушка всхлипнула, расчувствовавшись от моего признания. Все же мы все режко балуем такими словами по настоящему родных людей. — я тоже соскучилась и люблю тебя. Но не приезжай. У меня все хорошо. Нечего деньги тратить. Лучше купи себе чего-нибудь. Я пенсию получила сегодня. Вышлю тебе немножко.

— Не надо, ба. И не звони пока своей знакомой, мне еще отработать надо две недели. Завтра напишу заявление.

Да, в здравом размышлении я решила, что лучше все же не надеяться на Почту России, а отнести заявление самой. Так что сначала в поликлинику за больничным, а потом в офис.

И я злорадно усмехнулась, представив, как им будет плохо. Мне этого очень хотелось. Завтра я отыграюсь на всех за свои страдания.

Глава 17

Утром все мое безразличие и спокойствие куда-то пропало. И как-то разом навалилось все то, отчего вчера меня так хорошо защищала капельница. Я проснулась в слезах. И долго не могла успокоиться. Зачем они так со мной? Я ведь ничего плохого им не сделала! И ведь это вовсе не та шутка, над которой можно посмеяться. Они всю жизнь мне сломали, теперь ничего не склеить и не исправить.

И мне срочно нужны мои волшебные таблеточки, после которых все это становится неважным и несущественным. Проглотив горсть таблеток я успокоилась и, превратившись в замороженную рыбу, отправилась в поликлинику.

Больничный мне дали на две недели. Спасибо лечащему врачу из стационара, написавшему в выписке именно такие рекомендации. Еще невролог велел пить витаминки и, вообще, заняться чем-нибудь таким, что дарит радость и отвлекает от страданий.

Я так и сделала — отправилась в офис увольняться. На моем месте было пусто и, вообще, вокруг стояла непривычная тишина.

— Даша, — откуда-то выскочила Светлана, — ты пришла! Идем!

Она схватила и поволока меня в один из укромных уголков, скрытых от камер наблюдения. Я пыталась вырвать руку, но она вцепилась, как клещ. И, вообще, наверное из-за таблеток, она казалась мне чересчур шустрой.

— Даша, хорошо, что ты пришла. Дима рвет и мечет. Злой как тысяча чертей.

— А я-то тут при чем? — сердце даже не сбилось с ритма, спасибо достижениям фармацевтики.

— Как при чем?! Ох, ну и дура же ты!

— Тоже мне открытие, — невесело усмехнулась я, — вы же надо мной с первого дня потешались.

— Слушай. Ты просто ничего не знаешь. Давай я тебе расскажу.

И хотя я совсем не хотела ничего слушать, Светлана начала свой рассказ.

Виктория Семеновна больше всего на свете мечтала заполучить всю компанию. Именно для этого она пыталась охмурить Дмитрия Борисовича и женить его на себе. Сначала все шло по плану, у нее получилось залезть к нему в постель и даже закрепиться там на целых полгода. Это при том, что у него никогда не было таких длительных отношений. И Вика уже мысленно подбирала платье к свадьбе.

Еще ей нужно было заручиться поддержкой второго, формального владельца компании — Бакса, а особенно его дяди, радевшего за благополучие племянника и всей фирмы.

И тогда Вика устроила на должность менеджера свою двоюродную сестру Ангелину, чтобы красивая девчонка охмурила мажора и женила его на себе.

А пока сестренка занималась воплощением плана Вики, она сделала следующий шаг — уговорила Диму взять ее на работу финансовым директором. Она все просчитала. Должность дала бы ей возможность вникнуть в дела компании, взять в свои руки все финансовые потоки и потом, после свадьбы, в удобный момент сделать финт ушами и сместить Диму с поста руководителя.

Но не учла одного момента — Дима не терпел служебных романов и буквально через неделю после начала работы решил с ней расстаться, соврав, что его репутация одно из условий, на которых держится его договоренность с дядей Бакса. Она пыталась уволиться, но он дал ей понять, что это ничего не изменит. И Вика, скрипя зубами от злости на свою поспешность, осталась работать, надеясь придумать какой-нибудь другой способ получить желаемое — стать собственником компании.

За год с небольшим она расставила своих людей на все ключевые посты и готовилась покончить с Димой одним махом, как только Ангелина станет женой Бакса. И когда все было готово осталось найти жертву — девочку-сотрудницу, которую они подложат в постель к Диме. Они предполагали, что все остальные девушки такие же, как они сами. И в первый же день попав в постель босса, новенькая решит, что это ее заслуга, задерет нос, будет рассказывать всем о своих успехах и начнет атаку на Диму, с целью продолжить знакомство.