Роксана. Детство (СИ) - Колч Агаша - Страница 33

С такой наставницей от тоски загнуться мне точно не грозит, да и мозги не засохнут.

* * *

В детстве время тянется, как разогретая на солнце жвачка. Дни длинные и бесконечные. Значимые, интересные события редки, и между ними вечность. Но первые три года новой жизни для меня пролетели незаметно.

Может быть, оттого, что это был ежедневный труд по вживанию в новый мир, постоянная учёба и наработки навыков. Помимо медитации, давшейся мне на удивление легко, я тренировала концентрацию, безупречное исполнение основных мудр и быстроту связок между ними.

К девяти годам моё тело вытянулось, стало более ловким и выносливым. Я целыми днями могла болтать с Прасковьей на а́нглицком, безошибочно отвечала на вопросы по травоведению, а ещё изучила карту Тверди и учебники по истории прочитала по нескольку раз — пыталась найти аналогии и провести параллели с историей Земли.

Схожего было мало. В этом мире берберы под руководством арабов захватили не только юг Европы, но и дошли почти до Паризи — столицы франков. Свершилось это более тысячи лет назад, поэтому захватчики давно ассимилировались с коренным населением в культуре и религии. Для закрепления на отвоёванных землях военачальники брали в жёны дочерей наместников и родственниц короля, отдавали своих сестёр замуж за герцогов и графов, награждали захваченными баронствами особо отличившихся командиров. За столько лет породнились, переженившись между собой, не только аристократы, но и простой народ, поэтому ни освободительных восстаний, ни войн европейские народы не вели.

Наверное поэтому Отечественной войны двенадцатого года в этом мире не случилось.

Не было и как такового открытия Америки. В мире Тверди далёкий континент был известен всегда. Поначалу с тамошним населением широко торговали норманы и свеи. Позднее и смелые мореходы Портускалии вычертили маршруты на океанских картах и доставили в Америку немало желающих переселиться на новые земли.

Читать об этом было интересно и даже забавно, но из нашей деревни всё казалось недостижимо далёким и несколько нереальным.

Я скучала. Мои приятели, с которыми познакомилась в первые дни жизни, навещали меня редко. Ребята подросли, ежедневные обязанности появились и на подворье, и в огороде, и в поле — не до забав стало.

Тимофей все эти годы старательно учился вести учёт и стал незаменимым помощником не только папеньке и Марфе, но и лавочнику Капитону Ивановичу, который приглашал парнишку время от времени проводить ревизию.

— Башковитый малец… эт самое! Считает так, что косточки на счётах сами летают… мать…эт самое, простите, барышня! — делился как-то эмоциями и планами купец. — Хочу его годика через два в город, в Воложду, в училище торговое рекомендовать. Там старших приказчиков для коммерческих компаний готовят. Потом денег ссужу на развитие, и пусть в городе дом торговый ставит, чтобы диковинки Петра Андреевича там продавать.

Марфа превратилась из бедной вдовы в значимую личность. Управляющая полеводческими делами была строга и требовательна. Работников на сезон нанимала проверенных. Те, что были замечены в лености и недостаточном усердии, могли спокойно проходить мимо.

Технологии выращивания зерновых и овощей, разработанные князем, приносили такие урожаи, что Марфа готова была на Петра Андреевича молиться. «Князюшка» — так величала его за глаза, а при личном общении выглядела как самка бандерлога перед Каа. Казалось бы, пожалеть женщину надо, но она была счастлива.

Снег почти стаял. Остался только в лесах под густыми лапами елей, да в тени, куда солнце не заглядывало даже в полдень. На старой берёзе с криками возились недавно прилетевшие грачи. Я сидела, прислонившись к стене сарая, почти на том самом месте, что и три года назад, и казалось мне, что ничего не изменилось. Разве что не закутана я в бабушкину беличью шубку и не бессильна, как тогда. И Дружок давно уже не общая деревенская собака, а мой личный охранник.

— Роксаночка, — с крыльца спустилась Глафира, присела рядом. — Сегодня почтарь Лукин прибегал, письмо от подруги моей Евгении Львовны принёс.

Переписку опекунша вела активную. Писала многочисленным знакомым с просьбой помочь в продвижении «облегчённого» алфавита, узнавала новости, рассказывала о своей сельской жизни.

Благодаря её стараниям и благотворительному взносу, в Калиновке восстановили школу и прислали семейную пару учителей. Мужчина обучал мальчишек, а в соседнем классе его жена учила девочек. Сама княгиня, игнорируя мои намёки, учительствовать отказалась.

Ей было достаточно меня.

— Что пишет уважаемая княжна Романовская? — просто для того, чтобы поддержать разговор, спросила я.

Никогда мне не была интересна светская жизнь малознакомых людей.

— Роксаночка, Евгения нас с тобой приглашает отдохнуть в её Гиримском поместье. Там сейчас весна в самом разгаре. Она даже амулет портальный прислала с открытой датой перехода.

Запрет на перемещения нам с Глафирой отменили ещё прошлой осенью. И та же княжна приглашала нас на Новогодние праздники в столицу. Но к такому княгиня не была готова.

— Не поедем, — твёрдо решила она. — Я не хочу потратить целое состояние на наряды, которые нам нужны будут всего на неделю, а потом ими будет питаться моль, потому что в деревне надеть их некуда. И затрапезно выглядеть не хочу. Все знакомые, что сейчас в столице, придут полюбопытствовать, как мы живём в ссылке, и узнать, не хочу ли я пожить у кого-то из них из милости. Предпринять такое путешествие — это дать повод для злорадства и злословия.

А вот сейчас у опекунши настроение было другое. Взгляд мечтательный, мягкая улыбка на лице. Задумавшись, она стала обмахиваться письмом, словно веером, хоть до жары было ещё далеко. Похоже, она тоже устала от бесконечной зимы и ограниченного круга общения.

— Ты же поедешь со мной, Роксана? — с надеждой посмотрела на меня бабушка.

— С удовольствием! — обняла я женщину и чмокнула в щёку.

Надоело мне до зубовного скрежета безделье. Я согласна, что учиться необходимо, но это можно делать параллельно с полезными делами. А ещё устала наблюдать нескончаемый сериал «Трое в Калиновке».

Пётр — папенька мой — вёл себя, как… Ох, нельзя так об отце. Но мог бы уже за три года определиться, к умным ему или к красивым пристать. И Прасковью замуж не зовёт, и восхищение Марфы благосклонно принимает.

Завела я было разговор на эту тему, но наставница меня резко осадила и попросила больше в её личную жизнь не вмешиваться.

Вольному воля, решила я тогда и постаралась не обращать внимания на домашний бразильский сериал.

Вот почему предложение уехать на цветущий весенний полуостров я приняла с радостью.

— А Дружка можно будет с собой взять? — глядя на Глафиру глазами котика из мультика о Шреке, попросила я.

— Ох, лапушка, — бабушка и сама такими глазками смотреть умела, — даже и не знаю. Был бы он маленькой болонкой или пуделем, я бы и не задумалась. Но кобель твой ростом с телёнка… Как бы нас не попросили вместе с ним. Разве ему здесь плохо? Лес рядом, речка, свободу никто не ограничивает. А как там будет?

Вот вроде бы и разумный довод, но…

Собирались мы недолго. Курортных нарядов у нас не было, поэтому решили купить всё необходимое на месте.

— Должны же быть там магазины готового платья и модистки? — убеждала сама себя возбуждённая предстоящим путешествием Глафира. Возьмём бельё, обувь и немного платьев на первое время. Ах, да… Ещё надо взять для тебя учебники и тетради. Отдых отдыхом, а учёбу никто не отменял.

Кто бы сомневался…

В итоге бездонный саквояж, в котором из поместья перевезли половину запасов папенькиной лаборатории, был заполнен наполовину — всё нужное и обязательно может пригодиться.

И вот пришёл назначенный день. По магопочте известили принимающую сторону о часе прибытия, и мы во дворе с нетерпением ждём, когда истекут последние минуты перед открытием портала.

— Прасковья, может быть, с нами? — в который раз спросила подругу.