Нож сновидений - Джордан Роберт - Страница 73

Мэт покачал головой. Есть только два способа поладить с Айз Седай без вреда для здоровья: либо позволить им делать все, что заблагорассудиться, либо держаться от них подальше. Он не станет делать первого, но и не может осуществить второе, так что нужно найти еще третий путь, но вряд ли тут помогут советы Сетталь. Несмотря на то что она никогда не говорила об этом напрямую, все рекомендации этой женщины сводятся к первому пути. Найти компромисс. Но Айз Седай не из тех, кто пойдет на какой-либо компромисс.

– Полпричины? Так, а в чем же другая половина?.. – он запнулся, словно получил удар в живот. – Туон? Вы думаете, мне нельзя доверить Туон?

Госпожа Анан громко рассмеялась:

– Ты мерзавец, милорд. Однако из некоторых мерзавцев выходят отличные мужья. Мой Джасфер тоже был мерзавцем, когда мы встретились. Но ты-то думаешь, что можешь надкусить булочку тут, отгрызть от другой и перейти к следующей.

– Что-то не тянет меня переходить к следующей, – Мэт хмуро посмотрел на дверь фургона. В мозгу перекатывались игральные кости. – Хватит.

Он не мог с уверенностью сказать, хочет ли попытать счастья еще где-нибудь, но всеми фибрами души жаждал оказаться привязанным навсегда.

– Значит, дела обстоят вот так, да? – пробормотала она. – Тогда ты выбрал идеальный вариант, чтобы разбить себе сердце.

– Вполне возможно, госпожа Анан, но на то у меня есть причины. Я лучше пойду внутрь, пока они там все не съели.

Он повернулся к ступенькам, ведущим в фургон, но женщина положила ладонь ему на руку:

– Можно взглянуть на него? Просто взглянуть?

Совершенно ясно, о чем она говорит. Мэт помедлил, а потом запустил руку за ворот рубашки и подцепил шнурок, на котором висел медальон. Он сам не мог сказать, почему он так поступил. Джолин и Эдесине он ничего показывать не стал. Лисья голова, искусно сработанная мастером, была размером с кисть Мэта. Если смотреть ближе – а еще не совсем стемнело, – то можно было разглядеть на одном глазу животного крошечный древний символ Айз Седай. Рука госпожи Анан дрогнула, когда она коснулась пальцем этого глаза. Женщина глубоко вздохнула.

– Вы когда-то были Айз Седай, – тихо проговорил Мэт. Ее рука замерла.

Однако женщина быстро пришла в себя, Мэт даже подумал, что ему просто показалось. Перед ним величаво стояла Сетталь Анан, хозяйка эбударского постоялого двора, в ее ушах поблескивали крупные золотые кольца, а глубокое декольте украшал свадебный кинжал, висевший рукоятью вниз, – в ней не было ничего общего с Айз Седай.

– Сестры полагают, что я лгу, утверждая, что я никогда не была в Башне. Они думают, что в юности я была там служанкой и наслушалась того, чего слышать не положено.

– Они не видели, как вы смотрите на вот это. – Прежде чем запрятать медальон в форме лисьей головы обратно в ворот рубашки, Мэт выразительно качнул им из стороны в сторону. Женщина сделала вид, что ей все равно, а он не стал давать ей понять, что знает, что она лишь делает вид.

На губах госпожи Анан мелькнула печальная улыбка. Как будто она знает, о чем Мэт думает.

– Сестры не увидят этого, пока не соизволят обратить на это внимание, – проговорила она так, словно высказывала мнение о погоде на завтра, – но Айз Седай считают, что после…. кое-каких обстоятельств… женщина просто уйдет и вскоре тихо и незаметно умрет. Я ушла. Но Джасфер нашел меня, голодную и умирающую, на улицах Эбу Дара и отвел к своей матери. – Она засмеялась, словно обычная женщина, рассказывающая о том, как познакомилась с мужем. – Он вечно притаскивал домой бездомных котят. Теперь ты знаешь мой секрет, а я знаю твой. Так что оставим это между нами, ладно?

– А что за это секрет? – настороженно поинтересовался Мэт. Некоторые его тайны знать просто опасно, а те, что известны всем, – уже не тайны вовсе.

Госпожа Анан взглянула на фургон и нахмурилась:

– Эта девица определенно играет с тобой, как и ты с ней. Но вот только игры у вас разные. Она скорее похожа на генерала, планирующего сражение, а не на женщину, за которой ухаживают. Если она узнает, что ты сам не свой от нее, у нее появится преимущество. Я хочу, чтобы у тебя все-таки был хоть какой-то шанс. Как у любого мужчины с любой женщиной. Мы договорились?

– Договорились, – горячо заверил ее Мэт. – Без сомнений, договорились.

Он не очень удивился бы, если бы игральные кости сейчас взяли и остановились, но они упорно продолжали постукивать в голове.

То ли желание заполучить медальон занимало все мысли Сестер, то ли они решили ограничиться лишь тем, что давали почву для слухов везде, где только останавливался караван, – в последнее время путешествие в компании Айз Седай казалось Мэту вполне терпимым. Но, к несчастью, после того как цирк покинул Джурадор, они прознали, кто такая Туон. Нет, не то, что она – Дочь Девяти Лун, а лишь то, что она шончанская Верховная Леди, обладающая положением в обществе и влиянием.

– Ты держишь меня за дурака? – возмутился Люка, когда Мэт высказал ему свои подозрения насчет их осведомителя. Он стоял, набычившись, у своего фургона, упершись кулаками в бока. Вся его высокая фигура являла собой воплощение негодования, в глазах светилась готовность ринуться в драку, если только обвинение повторится. – Эту тайну я буду тщательно хранить, пока… ну… пока она позволяет мне пользоваться охранной грамотой. И какой мне резон чесать языком, если, узнав, что я проболтался, леди все равно отнимет у меня грамоту?

Однако как-то слишком рьяно он доказывал свою невиновность и как-то слишком старательно избегал смотреть Мэту в глаза. Дело в том, что прихвастнуть Люка любил не меньше, чем звон монет. Он наверняка счел, что уж сестрам-то сказать можно, – ха! – и понял, что за кашу он заварил, когда слова уже сорвались с языка.

А каша получилась из гадюк. Верховная Леди Туон, которая, считай, уже в руках, дарила такую возможность, от которой ни одна Айз Седай не откажется. И Теслин тут оказалась ничуть не лучше Джолин и Эдесины. Все трое каждый день приходили к фургону Туон и подкарауливали ее, когда она выходила прогуляться. Они не прекращали говорить о перемирии, соглашении, обсуждении условий, старались выведать, какое отношение она имеет к лидерам вторжения, пытались уговорить ее организовать переговоры. Они даже предложили ей помочь вернуться на родину.

Но, как это ни печально для них, Туон не видела в трех Айз Седай представительниц Белой Башни, самой, пожалуй, могущественной силы на земле. Даже после того как швеи дошили им наряды для верховой езды и они, наконец, избавились от тех обносков, что нашел для них Мэт, дело не продвинулось. Туон видела только двух беглых дамани и марат’дамани в придачу. В них нет смысла, пока они разгуливают без ошейников. Это ее собственные слова. Когда они приходили к ее фургону, Туон запирала дверь, когда им удавалось проникнуть внутрь – она уходила прочь. Когда они подстерегали ее где-нибудь или же пытались подстеречь, она обходила их, словно придорожные пни. Женщины все говорили и говорили до хрипоты, а она отказывалась слушать.

Если нужно, любая Айз Седай и камень может научить терпению, но сестры не привыкли к тому, что их считают пустым местом. Мэт видел, как растет недовольство: тяжелые взгляды, поджатые губы, пальцы, нервно перебирающие подол платья, чтобы только не вцепиться в Туон, – с каждым днем это становилось заметнее и заметнее. События слишком быстро набрали обороты, однако закончилось все вовсе не так, как он ожидал.

Вечером того дня, когда Мэт подарил Туон кобылу, они ужинали в компании Селусии. Тут же, конечно, были и Ноэл с Олвером. Последние двое проводили с Туон не меньше времени, чем сам Мэт. Лопин и Нерим, с таким видом, словно они прислуживали на званом ужине во дворце, а не протискивались туда-сюда в маленькой передвижной комнатушке, подавали обычные для ранней весны блюда – жилистую баранину с пересушенными бобами и репу, которая слишком долго провалялась в чьем-то погребе. Рановато еще для нового урожая. Однако Лопин приготовил к мясу острый соус, а Нерим добыл к бобам кедровые орешки, которые оказались весьма кстати. Все вместе получилось вполне съедобно, так что ужин вышел на славу. Олвер, наигравшись с Туон во всевозможные игры, ушел сразу после еды, а Мэт поменялся местами с Селусией, чтобы приступить к партии в камни. Ноэл тоже остался и, вопреки всем брошенным на него многозначительным взглядам, продолжил бубнить о Семи Башнях и о канувшей в никуда Малкир, – так вот эти башни были выше любой в Кайрене, – о Шол Арбеле, Городе Десяти Тысяч Колоколов, об Арафеле, о чудесах Порубежнье, о шпилях из хрусталя, прочнее стали, о металлической чаше в сто шагов в поперечнике, врытой в холм, и прочая и прочая. Иногда он вставлял комментарии по поводу игры Мэта, о том, что тот, например, подставляется слева или, что справа вышла отличная ловушка, причем именно тогда, когда Туон была готова угодить в нее. И все в таком духе. Мэт молча сносил эти замечания и как ни в чем не бывало продолжал беседовать с Туон, но порой тяжело было удержаться от зубовного скрежета. Туон же находила болтовню Ноэла забавной.