Нож сновидений - Джордан Роберт - Страница 71

– Лишь немногое, – отозвался Мэт. Совсем немногое. У него в голове обнаружились какие-то воспоминания о встречах с Лудильщиками, но лично он никогда их не видел. Нет, но что там болтают эти проклятущие закадычные подружки? – Вы не могли бы удовлетворить мое любопытство? За последние пару дней я видел несколько ваших караванов, гораздо больше, чем обычно. И все они направлялись в Эбу Дар. С какой целью?

Мужчина помедлил, оглядываясь на женщин. Они все еще шептались, и, видимо, он пытался понять, почему беседа так затянулась. Ведь на то, чтобы сказать «да» или «нет», много времени не требуется.

– Все дело в народе Шончан, милорд, – пояснил он наконец. – Среди нашего народа ходят слухи, что там, где властвуют Шончан, мы найдем безопасность и справедливость, равную для всех. Ведь в других местах… Понимаете, милорд?

Мэт понимал. Как и цирковая труппа, всюду, куда бы ни занесла их судьба, Лудильщики оказывались чужаками, причем чужаками с незаслуженной репутацией воров, – ну, допустим, воровали они не чаще, чем все остальные, – чужаками, которые склоняют молодежь присоединиться к ним, – что, правда, соответствовало действительности. И вдобавок ко всему Лудильщики не умели постоять за себя, если кто-то пытался ограбить их или выгнать прочь.

– Осторожнее, Ищущий. Эта безопасность отнюдь не бесплатна, некоторые их законы безжалостны. Знаете, как они обходятся с женщинами, которые умеют направлять?

– Благодарю за заботу, милорд, – спокойно ответил мужчина, – но мало кто из наших женщин когда-либо умел направлять, а если такое случается, мы поступаем так же, как обычно, – отправляем ее в Тар Валон.

И тут женщины, – гром и молния! – расхохотались. Ищущий заметно расслабился. Если женщины смеются, то Мэт не тот, кто станет раскидывать и убивать людей на своем пути. А вот сам Мэт нахмурился. Ему совсем не понравился этот смех.

После очередной порции извинений со стороны Ищущего, Лудильщики направились прочь, однако женщины продолжали периодически оглядываться и тихонько посмеиваться. Некоторые мужчины подходили к ним и наклонялись поближе, видимо спрашивая, в чем дело, но женщины только качали головами. И снова, смеясь, оглядывались.

– Ну и что же ты им такое поведала? – кисло поинтересовался Мэт.

– О, это не твое дело, Игрушка, так ведь? – откликнулась Туон, а Селусия засмеялась.

Проклятие, она чуть ли ни гоготала! Мэт решил, что ему действительно лучше не знать причины. Женщины просто обожают втыкать в мужчин иголки.

Глава 9

Короткий путь

Конечно, Туон и Селусия были не единственными женщинами, которые досаждали Мэту. Иногда казалось, что все беды у него в жизни от женщин, чего Мэт никак не мог понять, потому что вроде всегда с ними хорошо обращался.

Даже Эгинин добавила очередную ложку дегтя, хоть и крошечную по сравнению со всеми остальными.

– Я была права. Ты и вправду думаешь, что сможешь сделать ее своей женой, – протянула она, когда Мэт попросил ее помочь ему с Туон.

Новоиспеченная жена с мужем сидели на ступенях фургона, взявшись за руки. Над трубкой Домона вилась тоненькая струйка дыма. Стоял ясный полдень, хотя стягивающиеся над горизонтом тучи предвещали к вечеру дождь. Артисты выступали перед жителями четырех маленьких деревень, которые все скопом едва ли достигали размеров Рунниенской Переправы. Идти смотреть представление у Мэта не было никакого желания. Нет, ему все так же нравилось наблюдать за гимнастами, а еще лучше за акробатками, но когда ты видишь шпагоглотателей и жонглеров каждый день, даже Мийора и ее леопарды становятся менее интересными, что ли, если не сказать скучными.

– Ну не все ли равно, что я думаю, Эгинин? Расскажешь мне все, что знаешь о ней? Расспрашивать ее – это все равно что голыми руками, вслепую ловить кролика в колючем кустарнике.

– Меня зовут Лильвин, Коутон. Не заставляй меня напоминать тебе об этом, – отчеканила она тоном, достойным капитана, отдающего приказы на палубе. Тяжелый взгляд ее голубых глаз оказался весьма веским дополнением. – Зачем мне тебе помогать? Ты целишься слишком высоко, ты – крот, томящийся по солнцу. Тебя казнят только лишь за то, что ты просто заявишь о своем желании. Это отвратительно. И кроме того, я оставила все позади. Или все оставило меня, – горько добавила она. Домон обнял ее одной рукой.

– Ну, так если это все в прошлом, какая тебе разница, что меня снедает совершенно отвратительное желание жениться на ней?

Вот, пожалуйста. Он заявил об этом открыто. Ну, почти.

Домон вытащил трубку изо рта и выдул в сторону Мэта колечко дыма:

– Если она не хочет помогать тебе, оставь ее в покое.

Он тоже произнес это тоном, не терпящим возражений.

Эгинин вздохнула и что-то пробормотала, будто бы спорила сама с собой. Наконец, она покачала головой:

– Нет, Бэйли. Он прав. Если уж меня бросили на произвол судьбы, нужно найти новый корабль и новый курс. Я никогда не смогу вернуться к Шончан, поэтому следует перерезать канат и покончить с этим.

Все, что она знала о Туон, большей частью было молвой – такое ощущение, что императорская семья, пусть и будучи на виду, живет за стенами, проникнуть за пределы которых удается лишь слухам, – но того, что Мэт услышал, оказалось достаточно, чтобы волосы на затылке встали дыбом. Его нареченная убила родных брата и сестру? Конечно, после того, как они сначала попытались убить ее, но все же… Что это за семейка, где все пытаются друг друга прикончить? Шончанская аристократия и Императорская семья. Половина братьев и сестер Туон умерли, причем часть из них насильственной смертью, и остальные, может быть, тоже. Кое-что из того, что рассказала Эгини-Лильвин, было известно всем Шончан, но от этого едва ли становилось легче. Туон выросла на интригах, она с детства владеет оружием и может постоять за себя голыми руками, ведь, несмотря на охрану, положиться можно было только на собственные силы. Всех Высокородных с пеленок учат лицемерить, скрывать свои намерения и амбиции. Власть изменчива, кто-то взмывает вверх, кто-то скользит вниз, а танец в Императорской семье лишь ускоряется и становится все более опасным. Императрица, – Эгинин чуть не добавила «Да живет она вечно» и едва не подавилась, проглатывая эти слова, после чего некоторое время сидела, закрыв глаза, – Императрица произвела на свет много детей, как и любая Императрица, но лишь один среди тех, кто выживет, займет ее место. И негоже, если на Хрустальный Трон взойдет дурак или глупец. Туон же не была ни тем, ни другим. Свет! Женщина, на которой он собирается жениться, куда хуже, чем Страж и Айз Седай, вместе взятые! И, возможно, столь же опасна.

Мэт разговаривал с Эгинин несколько раз, – он называл ее Лильвин, чтобы она не бросилась на него с кинжалом, но в мыслях она так и осталась Эгинин, – пытаясь узнать побольше. Но она наблюдала за Высокородными только со стороны, а ее познания об Императорском дворе – по собственному признанию женщины – не сильно отличались от познаний уличного сорванца в Синдаре. В тот день, когда Мэт преподнес Туон кобылу, он поехал рядом с фургоном Эгинин, и у них состоялся очередной бесполезный разговор. В то утро он какое-то время еще катался в компании Туон и Селусии, но они постоянно косились на него и хихикали. Нет ни грамма сомнения – смеялись они над тем, что сказали женщинам Лудильщиков. Мужчины вечно страдают от таких штучек.

– Умный подарок эта кобыла, – заметила Эгинин, перегибаясь через край козел фургона, чтобы посмотреть на растянувшийся по дороге караван. Домон правил поводьями. Иногда она сменяла мужа, но управляться с упряжкой на кораблях не учили. – Как ты узнал?

– Что узнал? – удивился Мэт.

Эгинин выпрямилась и поправила парик. Непонятно, зачем она продолжает его носить. Ее собственные черные волосы, конечно, коротковаты, но не короче, чем у Селусии.

– О том, какие подарки следует дарить при ухаживании. Если ухаживаешь за кем-то выше тебя по положению, у Высокородных принято преподносить что-нибудь редкое, экзотическое. Но лучше всего, если тебе удастся увязать этот подарок с тем, что любит получатель. А всем известно, что Верховная Леди обожает лошадей. И хорошо, что тем самым ты признал, что ты ей не ровня. Вовсе не значит, что твой дар принесет плоды, понимаешь? Я понятия не имею, почему она все еще здесь, когда ты перестал охранять ее, но ты же не веришь, что она произнесет оставшиеся слова обета? Она выйдет замуж потому, что ее брак принесет пользу Империи, а не потому, что какой-то оболтус подарил ей лошадь или заставил улыбнуться.