Валет (СИ) - Марчук Николай Петрович - Страница 37

– Вы не понимаете, господи, я – дочь главы клана Смерти, меня с двух лет тренировали, обучая боевым искусствам.

– Девочка, – надменно скривился я. – А, я – советский десантник. 317-ый гвардейский ордена Александра Невского парашютно-десантный полка. Разведрота. Слыхала?

– Нет, – озадаченно произнесла девушка, – но…

– Никаких «но», – отмахнулся я. – Наш прапорщик, по фамилии Дикий, мой группер – старший группы разведки, которого все за глаза называли – Дикий прапор, твоего бы папеньку, главу клана Смерти, на завтрак бы сожрал, а потом еще бы добавки попросил. Отойди, не мешай, взрослым дядям воевать!

Сделав шаг вперед, я вскинул меч, запитал в его клинок побольше Силы и приготовился устроить этим птахам армагедец!

Жар-птица вновь изогнула шею, а потом резко выпрямила её, и из раскрытого клюва на меня обрушился мощный удар звуковой волны. Сильный порыв ветра сбил меня с ног, а потом еще какая-то херня прилетела в голову. Я вырубился!

Так бесславно я проебал свой бой с Жар-птицей. А между прочим, в сказках  у Жар-Птицы исцеляющее пение и когда она поёт из клюва сыплется жемчуг. Ага, щазз! Так гоготнула эта волшебная птаха, что на раз вырубила. Прям не птица, а звуковая пушка, используемая полицией для разгона демонстраций, способная издавать звук мощностью до 150 дБ, а может и выше.

Глава 16

Пришел я в себя быстро, можно сказать, почти сразу, и пяти минут не прошло. Моя спутница к тому времени успела уже нашинковать своей светящейся шпагой, несколько дюжин разномастных птах, которые так неразумно близко к ней подлетели.

Повсюду валялись птичьи обугленные и разорванные тушки, как будто огромный вентилятор прошелся по птичьему базару, переколошматив всех его обитателей. Пух из разорванных тел летал над ареной, как первый снег.

Надо отметить, что шпага в руках дивчины летала из стороны в сторону, превращаясь в размазанный световой росчерк. В воздухе противно смердело палеными перьями и горелым мясом. Билась девушка легко и непринужденно, как будто была не на гладиаторской арене залитой кровью, а в танцевальном зале, где сейчас отрабатывала гимнастические пируэты.

Невольно я загляделся на свою спутницу. Чёрт возьми, как же она красива и грациозна, а какая фигурка аппетитная. Стройная, подтянутая, всё, что нужно на своем месте и ничего лишнего! Красота – это когда нет ничего лишнего. Не помню, кто сказал. То ли да Винчи, то ли кто-то из «9 роты», не важно.

Похоже, что я в очередной раз влюбился с первого взгляда.

– Очнулись, мой господин? – выкрикнула дамочка, перерубая взмахом своей шпаги очередную человекоголовую птицу. – Сможете идти? Нам надо убегать.

– Идти? – пробубнил я, тяжело вставая на ноги. – Смогу!

Отпихнул ногой половину тушки птицы, которая смотрела на меня мертвыми глазами. При жизни птаха была красивая: миловидное, ангельское личико, красные, пухлые губы, длиннющие густые ресница и огромные глаза, длинная грациозная шея и шикарная, аппетитная грудь с темными вишенками торчащих сосков.

– Бегите к воротам, ведущим в подземелье, – крикнула девушка, – а я вас прикрою.

В этот раз я не стал спорить с девушкой и выставлять напоказ свою мужскую крутость, а то в прошлый раз, меня за излишнее бахвальство, высшие силы уже наказали, прилетом по голове. Подхватил с земли боевой молот, короткий меч проигнорировал, и медленно, пятясь задом, двинул к воротам.

Дивчина еще раз глянула на меня, видимо убедилась, что я двигаюсь в нужном направлении, а потом, повернувшись к атакующим её птицам, превратила свою шпагу в некое подобие лазерной указки, которая испепеляла птиц на приличном расстоянии. Световой клинок шпаги разом удлинился на сотню метров, разрезав при этом несколько десятков птах разом, а потом и вовсе принялся крошить всю эту летающую свору направо и налево. Вниз так и сыпанул дождь из обугленных и разорванных птичьих тушек. Перья и пух в разные стороны, кровавые ошметки градом бьют по песку. Гомон и дикий ор стоит такой, что уши закладывает.

Красота!

– Не-ееет!!! – раздался громкий визг, наполненный болью и ужасом.

Кричала Лирен!

Похоже, ей вся эта картина маслом, не так понравилась как мне. Женщина визжала и сыпала проклятьями. Хозяйка замка Пертурбо вновь превратилось в косматое облако огня и жара, и выпустила несколько огненных стрел в нашу сторону, но голубое свечение шпаги с легкостью поразило эти выпады, испепелив их на безопасном расстоянии. Прям не шпага, а система ПВО.

– Назад! Все назад!!! – выкрикнула Лирен, призывая своих птичек к себе. – Ко мне мои сестры! Ко мне!

Птахи тут же её послушались и взвились в небо, окружив свою хозяйку. Теперь этих крылатых существ с лицами и сиськами прекрасных дам, было уже в разы меньше, чем до этого на трибунах арены. Моя спутница, своим чудесным клинком знатно проредила их пернатое воинство. Ну, будут знать, как себя вести надо в присутствии Валета и его спутницы. Похоже, я опять начинаю заноситься.

– Как тебя зовут, моя прекрасная спасительница? – спросил я у девушки.

– Никак, у меня нет имени, – ответила девушка. – Имя мне даст мой первый хозяин.

– А как же тебя называла Лирен и её слуги всё это время, пока ты здесь обучалась? – удивился я такому повороту событий.

– Дочерью главы клана Смерти, или просто – Дочь Смерти.

– Дочь Смерти? – произнес я вслух, как бы примеряя это имя к своей спутнице. – Нет, плохое имя, – скривился я. – Я еще не знаю, какое у тебя будет имя, но пока, для краткости, буду тебя величать – Спасительницей. А меня зови – Виктор. Не надо, вот этого – господин. Договорились?

– Хорошо, Виктор.

Ба-бах! – неожиданно раздался громкий взрыв, земля ушла из-под ног и я повалился на землю, сверху на меня упала Спасительница. Инстинктивно, я подхватил девушку, и так уж получилось, что при этом схватил её за грудь. О, боже, у меня тут же встал член. Что за дела? Это не Спасительница, а какая-то ходячая искусительница!

Песок арены дрожал и исходил частыми толчками. Стена, подпиравшая ворота с обеих сторон, к которым мы собирались бежать, обвалилась, перекрыв нам проход. Потом на наших глазах появилась трещина в земле, в этот разлом тут же устремился песок с арены. Трещина стала расширяться, превращаясь в огромный провал. Мы с девушкой поспешно вскочили на ноги, я с явной неохотой выпустил её грудь из своей ладони, и мы помчались к другому краю арены, чтобы не уйти под землю вместе с песком.

Земля встала на дыбы, арена превратилась в воронку, со стенок которой, все ссыпалось в темную глотку увеличивающегося на глазах провала. Понимая, что мы никак не успеем добежать до другого края арены, а угол наклона станет настолько большим, что по нему придется не бежать, а ползти, я со всей силы вонзил заостренную рукоять молота в землю, потом, поднатужился, навалился всем телом и вогнал молот еще глубже. Чтобы наверняка, чтобы молот смог удержать двоих.

– Дальше бежать нет смысла! – крикнул я девушке. – Тут переждем, а потом, если получится, то спустимся вниз.

Я плюхнулся на задницу, обхватил одной рукой рукоять молота, а второй рукой крепко прижал к себе Спасительницу. Прикосновение девичьего бедра необыкновенно будоражило и горячило мою кровь.

Птицы кружили над ареной, громко каркая и гомоня. Их предводительница Жар-птица Лирен находилась в центре этого страшного на вид хоровода. Косматое облако огня пульсировало яркими вспышками, как будто отбивая морзянку и посылая сигналу кому-то в далекий космос. Ничего хорошего вся эта тревожная обстановке не предвещала. Я вспомнил, что по одной из народных примет: кружащий над головой ворон – к совершению чего-то, в самом ближайшем будущем.

Тут не надо быть гадалкой сотого уровня или предсказателем в десятом поколении, чтобы понять – примета не врет, и совсем скоро, что-то должно произойти. Что-то страшное и непоправимое.

– Зря вы меня не послушались Виктор, – прошептала Спасительница. – Я чувствую, что из провала сейчас выберется что-то страшное, с чем даже моим клинком не справится.