Красный рассвет. Иноходец (СИ) - Delacruz Angel - Страница 30

В общем, сразу после моей вспышки холодной ярости усатый дядь (пусть и сверкнув зло глазами), приложил руку к уху. У него там гарнитура миниатюрная, надо же, я только сейчас заметил. Усатый коротко доложил, что прибыли два студента, привезли тела журналистов и еще говорят, что есть важно сообщение.

— Да, да, для вас. Нет, сообщить отказываются.

В общем, почти сразу после этого разговора мы направились к Петрову.

Прошли по зеленой аллее с фигурно выстриженным кустарником, зашли в самое большое здание. Дэвида тут почти сразу приняли две женщины, одна из которых явно была медработником. Здесь же я после предельно вежливой просьбы (тоном, не допускающим отрицания) оставил оружие.

Когда отдавал одному из охранников машинпистоле и пистолет, по лестнице сбежала молодая миловидная девушка. Коса до пояса, никакой косметики — что красоту даже подчеркивает. Одета удобно, но по-деловому — по местной погоде так не ходят. Джинсы, сапожки на невысоком каблуке, водолазка с горлом и пиджак. Работница торгпредства, похоже.

— Юрий Семенович, это правда? — дрожащим голосом спросила девушка.

Отвечать усатый не стал, кивнул и по-отцовски взял ее за плечо. Светловолосая девушка, до этого момента сохранявшая видимость невозмутимости, всхлипнула. Красивое лицо исказилось, но почти сразу она закрыла лицо руками, отходя в сторону. Похоже, что информация об убитых журналистах дошла. И судя по форме одежды, светловолосая незнакомка может быть и не местный сотрудник, а коллега погибших. Даже скорее всего.

Оглянувшись последний раз на плачущую девушку, которая прислонившись спиной к стене съехала вниз, закрывая лицо руками, я следом за усатым Юрием Семеновичем пересек холл и поднялся на второй этаж. Дверь нужного кабинета оказалась совсем неприметная. Но внутри — несмотря на нейтрально-стандартную обстановку, заметно что рабочее место далеко не последнего сотрудника.

Верхний свет в кабинете не горел. За столом, за монитором с максимально убранной яркостью, сидел усталый на вид человек в твидовом клетчатом пиджаке. Был он неуловимо похож на Новосельцева из кино «Служебный роман». Прическа только аккуратней. Ну и взгляд, конечно — за этими прозрачными голубыми глазами явно угадывалось масштабное личное кладбище. Я в этом знаю толк, нутром стоящую за людьми смерть чую.

— Доброй ночи. Я Сергей Петров. Говори, что за сообщение.

Голос тихий, вкрадчивый. Вроде ничего такого, а не очень уютно, когда слышишь.

Спрашивать документы у усталого человека в старомодном пиджаке я не стал. Если с усатым дядем можно еще спокойно препираться, даже громко обложить друг друга — но чувствуется что свой человек, с ним все в рабочем порядке. Поссорились, помирились. Этот же… я его не боюсь, ни капли, но ссориться с ним совсем не хочется.

— У меня конфиденциальная информация от Дмитрия Родионова, — коротко глянул я на усатого.

— Все свои, — отреагировал на мой взгляд Петров.

Ну, свои, так свои.

— Меня зовут Максим Царев, я турист из Петрограда. Катался вчера на парусной лодке, в открытом море попал в волну цунами, переночевал в разрушенном доме вместе со случайной попутчицей Алисой Станкевич.

Послу упоминания фамилии невежливой красотки заметил, как едва приподнялась бровь Петрова.

— Сегодня утром в соседнем доме, принадлежащему окружному прокурору Дэвиду Мэйсону, услышал выстрелы…

При упоминании фамилии прокурора бровь поднялась еще выше.

— …Зашел в особняк на звук стрельбы, обезвредил банду гангстеров — которые, по их словам, пришли в дом прокурора в целях личной мести. Там же в доме я обнаружил Дмитрия Родионова. Он ранен в ногу, без опасности для жизни. Сейчас Родионов находится там же, вместе со своим помощником, прокурором Мэйсоном, а также с…

Я сделал паузу, взглядом еще раз показав на усатого охранника. Петров кивнул нетерпеливо, при этом прикрыв глаза.

— А также вместе с некой Кэрол Шиэн, занимающейся финансами. Дмитрий Михайлович просил вам передать, что у него ситуация в статусе ничего хорошего, и попросил считать это запросом на экстренную эвакуацию.

После моих слов усатый едва слышно хмыкнул. Похоже, я сказал что-то забавное. Петров же в лице совсем не изменился. Не глянув даже на монитор, он достал из ящика стола карту, бумажную, развернул.

— Здесь? — безошибочно показал он на точку на побережье, где находился особняк прокурора.

— Да.

На карте было нанесено большое количество пометок от руки, но почти ничего из них рассмотреть я не успел — Петров карту сложил и убрал. Потом он подумал немного и задумчиво покивал.

— Хорошо. Хотя ничего хорошего. Ты останешься здесь? — поднял Петров взгляд от карты.

— У меня есть выбор?

— Стрелять умеешь? — вопросом на вопрос ответил Петров.

— Так, факультативно.

— Это они шумели недавно в соседнем квартале, тела журналистов у уличной банды отбили, — вдруг произнес усатый. Причем тоном таким произнес, я бы даже сказал одобрительным.

— Хорошо, — снова кивнул Петров, потерев лицо руками. — Хотя ничего хорошего, — добавил он чуть погодя.

Понял я теперь, почему усатый только что негромко хмыкал. Похоже, что «ничего хорошего» — это не только характеристика ситуации от Родионова, но и прозвище этого местного резидента. Думаю, сам Петров об этом прекрасно знает, но судя по всему по этому поводу совсем не волнуется. Волновало его сейчас явно совсем другое:

— Вокруг нас уже который час происходит нездоровое движение. И мы тут, полагаю, уже скоро окажемся на осадном положении. Если стрелять умеешь, лишним точно не будешь.

Глава 10

Из кабинета Петрова вышли вдвоем с усатым дядем, прошли по коридору и спустились на один лестничный пролет, встав между этажей. Здесь в стене было окно, в которое можно наблюдать задний двор представительства и высокий забор, ограждающий советскую территорию от соседней улицы.

— Меня звать Юрий Семенович, — представился усатый.

— Так и звать? Юрий Семенович, на шесть часов вижу группу танго...

— Щ-щегол, — уже беззлобно фыркнул Семенович. — Почему танго?

— Таргет, он же цель.

— Ты где служил?

— Писарем в штабе.

— Конкретнее.

— У меня подписка о неразглашении. Но я если что так, не специалист. Слону в задницу метров с пяти попаду, не более того.

— Хорошо. Хотя ничего хорошего, — цокнул усатый, явно спародировав Петрова. — Если видишь группу танго, меня можешь звать Семёныч. Семёнович — это мое отчество, а фамилия если что Семено́вич, — добавил он, сделав ударение на букву «о».

Юрий Семёнович Семено́вич, надо же. Интересно, где таких креативных родителей берут? Я не про родителей этого Юрия, в честь Юры Гагарина скорее всего названного, а про родителей его отца Семёна Семено́вича. Который еще и Семёнович наверняка был по отчеству.

Вдруг я озадачился: то есть получается, что Анна Семено́вич в моем мире — это почти Анна Семёнович, только всего без двух точек на «е»? Забавно, вроде буквы одни, а какие разные слова.

— Что? — не услышал я усатого.

— За мной говорю пошли!

Что-то я да, потерялся в мыслях. Следом за усатым Семенычем вышел из здания, прошли по небольшой аллее между двумя зданиями, подошли к главным воротам. Пинцгауэр здесь уже переставили — поставив его боком впритирку к воротам, подпирая створку. Чтобы не протаранили с наскока, мы в Африке тоже так делали.

Так, а это мы сейчас вообще куда? Меня уже выгоняют за излишнюю дерзость что ли?

Как оказалось, догадка была недалека от истины. Поманив меня за собой, Семеныч взялся за металлическую дугу рамного багажника и легко забрался на крышу пинцгауэра. Присев, так чтобы не маячить сильно над створкой ворот, он показал мне через сквер в сторону двух офисных стеклянных пятиэтажек, темнеющих силуэтами на фоне светлого лунного неба.

— Дома видишь?

— Да.

— У меня здесь всего три своих человека, я имею ввиду специалистов. Еще четверо — дежурная смена охраны, американцы. Еще есть беженцы, тут собралось почти полсотни гражданских, семерым оружие уже выдал. Но там... — Семеныч поморщился. — Двое только доверие вызывают, остальные так, соу-соу. Слушаешь?