Париж с изнанки. Как приручить своенравный город - Кларк Стефан - Страница 27

Хотя для меня этот постоянный дух перемен – единственное, что не меняется в Париже. Жизнь сама по себе все та же – разве что в других декорациях. Взять, к примеру, «Ля Куполь» – классическую брассери на Монпарнасе с потрясающими фресками в стиле ар-деко – настоящий монумент культуры парижского café. В 1980-е годы владельцы водрузили сверху остекленную башню – архитектурный вандализм чистой воды, можно сказать. Но интерьер брассери и жизнь, которая кипит в этих стенах, ничуть не изменились. Сегодня вы по-прежнему можете сидеть за столиком и наслаждаться устрицами в окружении фресок эпохи джаза. И вам плевать, сколько современных этажей нагромождено у вас над головой.

Конечно, про «Лез-Аль» и Бобур этого не скажешь, но даже они повзрослели и удачно вписались в парижскую жизнь. Студенты толпятся в очереди в библиотеку Бобура, а пешеходные улочки вокруг «Лез-Аль» облюбовала детвора из пригородов, которая бежит сюда из своих депрессивных новостроек. Подземный торговый центр ныне вмещает второй по величине в мире кинокомплекс[114] с десятком кинозалов на более чем 3000 зрителей, и обслуживают все это хозяйство 120 человек персонала. Точно так же шли протесты, когда в 1989 году внутренний двор Лувра «осквернили» стеклянной пирамидой, но сегодня уже невозможно представить музей без этого футуристического входа. Пирамида Лувра была одним из прощальных подарков нации от президента Миттерана, и уж он точно не сказал бы, что игнорирует парижскую историю, когда заказывал это шокирующе модернистское сооружение. Наоборот, этим подарком он вписал себя в историю.

Так что, oui, Париж – красиво сохраненный исторический город, хотя мог быть сохранен и иначе, но тем он интереснее.

Словно пытаясь искупить вину за прошлые промахи и компенсировать нанесенный городу ущерб, нынешние власти хотят восстановить кое-что из утерянной красоты Парижа, и в первоочередных планах – освободить набережные от машин. Наконец-то появляется надежда, что колесо повернет в другую сторону.

6. Романтика

L’amour ne meurt jamais de besoin, mais souvent d’indigestion.

(Любовь никогда не умирает от нужды, но часто от несварения желудка[115].)

Нинон де Ланкло, писательница и куртизанка XVII века

Amour[116] гламур

Романтика – это, конечно, дело вкуса. Песня о любви заставит одного плакать от счастья, а другой потянется за наушниками. Парочка, познакомившаяся в снежную бурю, возможно, посчитает романтичным провести вечер, сунув ноги в ведро с мороженым. В этом-то вся прелесть романтики. Она очень личная.

Однако большинство согласится в одном – Париж романтичен по своей природе. Есть что-то особенное в сочетании этих закатов над рекой, уютных ресторанчиков, непринужденной элегантности и доступного шампанского, и это «что-то» затрагивает струну в сердце каждого.

Когда мы смотрим на знаменитую фотографию Робера Дуано с целующейся парочкой на парижской улице, подсознание убеждает нас в том, что если бы мы сейчас проходили мимо Отель де Виль, то у нас тоже возникло бы настойчивое желание прижаться губами к губам любимого человека. И возможно, вы, как и тот взъерошенный юноша на фото, тоже вытащили бы сигарету изо рта, чтобы сорвать поцелуй.

Дуано отщелкал сотни сцен парижской уличной жизни, некоторые кадры сняты экспромтом, другие тщательно продуманы, но неудивительно, что его «Влюбленные» – самое известное фото. В одном жесте, кажется, схвачена вся суть города.

И совсем не важно, что для этого снимка пара позировала. Дуано сделал его в 1950 году, работая над фоторепортажем для журнала «Лайф», а Отель де Виль был выбран в качестве фона с чисто прагматической целью, чтобы объект был легко узнаваемым для иностранцев. Так что это чистое искусство, не жизнь, но разве не все равно? В любом случае, это образ, созданный человеком, который любил город и понимал его, а исполнение просто блестящее – молодой человек на фото с такой страстью впечатался носом в лицо своей девушки, что та едва не падает без чувств в его руках.

Кстати, и задник для фотографии выбран безупречно. Пылкие объятия на фоне угрюмой промозглой погоды и под неодобрительным взглядом немолодой дамы (случайной прохожей, между прочим), за спиной у парочки офисный клерк в наглухо застегнутом пальто и низко надвинутом берете, он вдруг как будто осознает, чего не хватает в его жизни, – романтики. Влюбленные между тем унылой атмосферы вокруг не замечают и живут парижской мечтой. А мы, глядя на них, хотим только одного – оказаться на их месте, прямо сейчас.

Что же такого в Париже, что он так магически действует на людей? Может, все дело в повышенной плотности целующихся парочек на один квадратный километр или в несметном множестве обзорных точек, где можно стоять в обнимку с любимым человеком и смотреть вдаль, на мерцающие огни? А может, это просто предвкушение – в Париже нельзя не быть романтиком, точно так же, как нельзя не засмеяться, когда на сцену выходит известный комик, пусть даже он еще не успел открыть рот?

«Да» будет ответом на все эти риторические вопросы, но это не единственные причины успеха города как места романтических встреч. Город необманутых ожиданий

Как бокал хорошо охлажденного шампанского[117], Парижу почти всегда удается попасть в точку, какими бы ни были ваши предпочтения в делах сердечных.

Чтобы создать романтическое настроение, все, что нам нужно, – это стильный декор (интерьер или экстерьер), приглушенный свет, приятная музыка (вот почему, на мой взгляд, аккордеон не годится) и время, чтобы прогуляться, посидеть или поваляться, нашептывая mots d’amour[118] любви всей своей жизни (или этого вечера).

А еще нужен шик. Романтический вечер или уик-энд не получатся, если в них будет присутствовать какая-то фальшь или убожество, а уж Париж знает толк в стиле, это у него в крови. В городе все аутентичное, это вам не лубочные картинки из туристических буклетов. Официанты настоящие, а не сезонные работники-студенты, и фартуки у них той же формы и размера, как в XIX веке. Рестораны – не переоборудованные складские помещения, а храмы вкусной еды, зачастую с убранством Belle Epoque или Années Folles[119], и за столиками местных не меньше, чем туристов, потому что еду здесь подают истинно французскую. Ваш ужин не обязательно пройдет при свечах, но это и не важно – у вас будет такое ощущение, что свечи зажжены и горят пламенем вашей любви (на французском языке даже такие примитивные метафоры не звучат банальной пошлостью). Короче, ваш романтический soirée[120] в Париже не будет обыкновенным походом в ресторан – это будет событие, tête-à-tête[121]. Все-таки шампанское – практически местный продукт.

И такие необходимые ингредиенты романтики доступны по всему городу, достаточно заглянуть в бесчисленные путеводители. Более того, хорошо изученные места обычно оправдывают свою популярность. Сакре-Кёр на вершине холма – идеальная обзорная площадка; лавочка на берегу реки дает возможность любоваться бессмертным собором Нотр-Дам; а когда Эйфелева башня начинает свое мерцающее шоу, парочки на балконе Дворца Шайо на площади Трокадеро (Place du Trocadero) не могут удержаться от восторженного «Ух!» и прижимаются друг к другу чуть теснее.

Но самый известный объект всех влюбленных – Мост искусств, пешеходный мост через Сену у восточного крыла Лувра. Для романтических встреч его облюбовали сразу после открытия в 1980-е годы, а уж свой официальный статус он приобрел с выходом на экраны фильма «Секс в большом городе», когда – ну, эта… – длинная нервная блондинка наконец-то воссоединяется с тем – как бишь его там? – высоким и занудным богатым парнем.

Для парочек, желающих поглазеть на романтический Париж, это идеальное место. Во-первых, щели в дощатом настиле таковы, что страдающие головокружением вынуждены прижиматься к своим партнерам, глядя на бушующую под ногами Сену. Второй плюс – полное отсутствие трафика, а это значит, что во время поцелуя вы не рискуете оказаться под колесами. И если стоять на середине моста, панорамный вид просто потрясающий. К востоку – Нотр-Дам, Новый мост и плачущие ивы в сквере Вер-Галан (Square du Vert Galant; в буквальном переводе «зеленый и галантный», что по-французски означает пожилого сердцееда), где любвеобильный король Генрих IV назначал свидания своим любовницам. С южной стороны виден купол Института Франции – его неоклассические крылья раскинулись, словно щупальца, затягивающие каждого в объятия французской культуры. К северу вдоль берега тянется фасад Лувра, а на западе, позади золоченых статуй-близнецов моста Александра III, торчит макушка Эйфелевой башни, которая, как я уже говорил, вспыхивает с завидной регулярностью, напоминая взрыв на бриллиантовой фабрике. Это уж точно самый удобный момент для нежных ласк.