День рождения (сборник) - Марголина Ольга - Страница 57

— Олька, я не выдержу, мне, кажется, скоро надо будет удалиться, живот подводит.

— Ну вот, будешь портить такой пейзаж!

— Не смейся, знаешь как плохо!

Тут как раз начало вылезать долгожданное светило. И правда, картина становилась все краше и краше, народ ликовал, я тоже. Подруге тогда удалось сдержать животные позывы, но после этого она мучилась еще три дня, никуда из комнаты, которую мы снимали, не выходила. Страдания усугублялись невозможностью видеть на пляже мальчика, в которого она тогда влюбилась.

Сегодня восход мы не наблюдали, зато наблюдали на обширной плоской и голой, почти без растительности вершине большое количество ресторанчиков и кафе с крымско-татарской кухней, сувенирных магазинчиков, а главное — автомобилей. Все-таки народ едет в Крым наслаждаться красотами! На еду мы после чебуреков не клюнули, сувениры рассматривали вяло, ничего не приобрели, а вино продегустировали двух сортов. По мне, так они были похожи как близняшки, кисленькие, красненькие, но пить можно.

Обратный путь было решено совершить по канатной дороге. Мы спускались с крутого ай-петринского склона в тесной кабинке, заполненной людьми подобно бочке с сельдями.

Но вид, открывавшийся даже в узкую щель между головами пассажиров, все равно поражал ослепительной красотой и безбрежностью. Правда, вид длился всего двенадцать минут. Путь наверх в машине мне понравился больше. До нашего «Актера» на автобусе было всего три остановки, но автобус не появлялся… Мы его ждали-ждали, но не дождались и пошли пешком. Уста ли ужасно, однако по дороге купили крымский сладкий лук и дыню и сразу попали на ужин, сэкономив 93 ступени подъема, потому что зашли с верхних ворот. Вечером просто наслаждались морем.

7.09.

И вот он, день моего рождения. Немного пасмурное утро, но ничего. После зарядки по пути на пляж приняла поздравления крымских подруг, а сплавав вокруг русалки, почувствовала себя молодой спортсменкой. На завтрак на нашем столе стояла тарелка с пухлявым, посыпанным сахарной пудрой пирогом, а рядом с ним на праздничной открыточке было написано одно слово: «Поздравляем!»

— Видишь, Ольга, какие внимательные люди здесь!

— И правда, приятно. Пирог сейчас есть не будем, оставляем на ужин.

— А что у нас сегодня по плану?

— Как же, прогулка на катере в Ялту. Едем сразу же после завтрака. Прошу не копаться, девчата!

Какое тут копаться! Все были в таком энтузиазме… Ялта, не что-нибудь!

В 11:30 точно по расписанию от причала отошел небольшой катер, до конечной остановки — пристань Ялты — он должен был идти 45 минут. Мы, то есть пассажиры, в надетых на время прогулки спасательных оранжевых жилетах, расселись по бортам, машинист включил мотор, все зашумело, забрызгало, засверкало на солнце, наше суденышко довольно быстро отошло от берега. На борту с нами ехала дама — экскурсовод, которая ни на минуту не прекращала ознакомительную беседу. Задачей пассажиров было крутить головой, следить за ее быстрым повествованием, фиксировать в памяти услышанные достопримечательности, а мне еще и снимать камерой все, что представляет интерес. Все было бы прекрасно, но ее слова заглушались шумом мотора, при поворотах голов приходилось увертываться от яростных брызг, а повороты оператора были сопряжены с возможностью просто оказаться за бортом. Мы о своих впечатлениях кричали в полную силу.

— Здорово! Сколько санаториев на берегу, ужас просто!

— А новых высоченных зданий сколько! Это Украина возводила?

— А кто же? Наши еще не успели.

«Мисхор считается валеологической здравницей, здесь самое теплое место на Крымском побережье, среднегодовая температура +14 градусов. Благодаря устойчивым погодным условиям, достаточному количеству света, тепла и озона, малому количеству осадков, фактическому отсутствию транспорта и других экологических загрязнений, курорт показан для больных с заболеваниями дыхательных путей и сопутствующими нарушениями со стороны сердечно-сосудистой, нервной системы и опорно-двигательного аппарата. Оздоравливаются как взрослые, так и дети».

К величественному готическому замку на отвесной 40-метровой скале мыса Ай-Тодор — «Ласточкину гнезду» — мы подошли близко. «Построен он был архитектором Шервудом в 1912 году для богатой дворянской семьи. После революции 1917 года в разные годы в нем размещались склады, рестораны, читальные залы». Пока шли, пока слушали не очень внятное в шуме брызг и мотора объяснение, каждая из нас, наверно, вспоминала что-то свое. Зоя коротко объявила, что вообще «Ласточкина гнезда» никогда прежде не видела, хотя хотела. Люда, конечно, представляла, как взбирается наверх с папой, они сюда приезжали сразу после войны. Альбина молчала, но в ее глазах светилась радость от узнавания чего-то очень хорошего. Я к «Ласточкину гнезду», кажется, не поднималась, а сейчас в голову пришли кадры из отличного фильма Говорухина «Десять негритят».

Дальше среди вечнозеленого склона вплоть до самой Ялты возникали и сменяли друг друга здравницы и дворцы — общественные и личные, помпезные и скучные, распластанные и торчащие небоскребами, знакомые с детства и построенные и недостроенные украинскими олигархами. Экскурсовод что-то объясняла, называла фамилии и годы, но я их и не старалась запомнить — какая разница, кто и когда их здесь поставил. Самые известные дворцы архитекторов Краснова, Блора, Монигетти, Шаповалова — мы видели и знаем, других — не помним, а современных — кто их разберет? В Мисхоре как раз перед пансионатом «Актер» почти на пляже стоял недостроенный из красного кирпича небоскреб, по-видимому брошенный хозяином… Кто его будет перестраивать, для кого, будет ли? Словом, зеленый берег был усыпан светлыми разнокалиберными зданиями…

Набережная Ялты возникла как из старого доброго сна. Мы все давно здесь не были и, выйдя с пристани, сразу начали искать знакомое и отмечать новшества.

— По-моему все так и было: я узнаю белые с лепниной и кружевными металлическими балконами двухэтажные здания на набережной, даже магазины в них те же.

— А вот фигуры «Дамы с собачкой» точно не было.

Дама в шляпке с маленькой у ног собачкой стояла в глубине широкой набережной. За ней, опершись о решетку, наблюдал сеньор с палочкой и с котелком в руке, весьма похожий на молодого Чехова.

— А я эту взнесенную над водой ладью не помню, и часовню, кстати, тоже.

— Это дань времени, раньше была коммунистическая идеология, а религия — опиум для народа. Сегодня церковь нам строить и жить помогает, а в часовне просто церковная лавка, читай вывеску. Покупай крестики и иконки на свой вкус.

— А как вам нравятся эти милые зебры и мишки, которые заигрывают с прохожими?

Действительно, на широкой набережной, кроме взрослых, было много детишек на ножках и в колясках, маленьких собачек и еще высоких двуногих животных. Они подходили к прохожим и что-то говорили: видимо, хотите, включайтесь в игру с ними, не хотите, проходите мимо. Но отдыхающим нравилось, им пожимали лапы, что-то со смехом отвечали, фотографировались, мы с одной зеброй выше меня ростом тоже сфотографировались. Потом сфотографировались вокруг одного мощного дерева, обхватив его всем коллективом.

— Смотрите, памятник, которого я раньше не видела. А вы?

Памятник писателю, жителю Крыма Юлиану Семенову был поставлен около известного отеля «Ореанда», надпись на нем гласила: «Я писал свои книги, чтобы люди поняли, что в мире нет безысходности, всегда есть выход, только надо надеяться на свои силы и во всем видеть красоту».

— Он был оптимистом. Но, пожалуй, я с ним соглашусь, всегда должен быть выход.

— А насчет красоты? Ее не всюду отыщешь, правда здесь в Крыму, пожалуй она в избытке.

— А как вам, девчата, красота этого современного небоскреба, торчащего прямо из старого здания? Что, разве не могли его, то бишь небоскреб, поставить где-то рядом? Обязательно создавать такую эклектику!