Дева Небесная - Черняховская Вероника - Страница 17

– Все еще не вижу смысла, – протянул собеседник.

– Супруга племянника – Гранд Принцесса Альянса, – снисходительно протянула бабча.

– Я ее даже никогда не видел! – кажется, свежий амурный интерес обиделся, Валь начинал чувствовать некий слабый аналог злости, на свой уникально инертный манер.

– Еще бы ты ее видел. Ее мало кто видел: вся в проектах, в лаборатории, в разъездах постоянно, при Палате Контроля. Покойная принцесса являлась послом Доброй воли Альянса. Она – дочь императора от единственной жены. Пару ее особняков в Этиле я до сих пор помню. Уверена, они с племянником кучу бизнесов еще накрутили на шлядовской инфраструктуре. Не зря же они разрешения на брак больше десяти лет ждали.

– Все активы в Альянсе? Не пойму, как ты планируешь наложить на них руку, учитывая, что император тоже наследует своей дочери.

– Да мне и вранской части ее активов с головой хватит, – рассмеялась бабча. Валентин почувствовал настойчивую необходимость что-нибудь сломать. От гнева у него потемнело в глазах, и он едва не потерял сознание от острой головной боли. Бабча поселила его в комнате с позолотой на потолке. Дурной провинциальный вкус добивал специфический врожденный недуг Валентина. – Их дом, где они жили во Фрайбурге, они же купили у меня. Я как нянька стою больших денег.

– А если он пожалуется в органы опеки?

– Кто ему даст начать скандал? Бела оставит его самостоятельно решать свои вопросы. Сам он тоже кучу денег может принести: чемпион по гимнастике, на госзарплате. Не помню, какие у него титулы, но морда смазливая, в родню теят, куча рекламных контрактов, так что я не прогадаю.

– Он же еще ребенок.

– Валя по матери – наш самый страшный враг. Еще он с детства тугодум. Долго не разговаривал, и во всем слушался Диану: всегда вместе с ней влипал в истории, – Валентин с хрустом размял кисти. Он чувствовал, что закипал. Валь никогда особенно не любил родню, но они же были родственниками. Юноша оказывал необходимое уважение своей бабчи с приколами и радикально бандитскими замашками, как теперь стало проясняться. В одном она здраво оценивала ситуацию: рыпнуться он не мог. Загреметь в органы опеки было хуже.

– Нам повезло, что он остался в живых. Ни рыба, ни мясо: как не наш. Характера только на спорт и хватило, и то ему просто повезло.

– Ты поэтому спросила врача не аутист ли он?

– Всегда подозревала, все-таки гены не самые лучшие что у Дукай, что у Моро, – голос бабчи лоснился довольством. – О, а что это мне Бела звонит? Так, отвечу, а то опять орать будет.

– Аделаида, ты подала документы на опекунство? – без приветствия загремел голос Белы. На втором этаже было слышно даже без прослушки, – Валя поспешил отключить паука, осознавая, что Бела заметит.

– Еще нет. Почему…

– Срочно потащила свою жопу в суд на Пусене! – не дослушал ее Бела. – Внутренний дворец только что прислал запрос на установление опекунства.

– Ого, может, сказать Вале? Император быстро действует.

– Что сказать? Ты – полная дура?! Я его десять лет назад едва вырвал из когтей Альянса. Сейчас отдать? Это с ним не обсуждается, – Бела полыхнул и отключился. Валентин закусил губу и заломил руку, растягивая плечо.

Надо было собрать остатки мужества и войти в Архитектор разума, чтобы разобраться, какую комбинацию провернула мать. Валь не умел сдаваться и жалеть себя, даже если очень хотелось. Он знал лучше, чем кто-либо во вселенной причину, по которой Бела не хотел оформить опекунство на себя, предпочитая обрести кучу геморроя: внук получился слишком Тьяго.

Глава VI

Целительный сон

Северный ветер (старое название файерайтер, в переводе “хозяин, господин”) – сильный и холодный северо-западный ветер, дующий в Джюльберском заливе на Вране.

– “В сердце – страна, в пути – война”, да, милый брат? – серьга протестующе пискнула, нагреваясь от перегрузки. Юноша ожесточенно потер ухо в полудреме, переворачиваясь на другой бок.

– Рад тебя видеть, – улыбнулся он, распахнув такие же, как у нее синие глаза. Только безжалостнее. – Сама пришла даже.

– Тебя разве дождешься! Худшие папины привычки взял, – закатила глаза Диана, привычно цепляя брата под локоть и мурча от удовольствия, быстро перебирая пальцами, чтобы найти место, где мышца крепилась к кости. Валентин слегка надул щеки, зная, что она сейчас начнет щипаться. – Ты так сейчас выглядишь? Похудел, осунулся, тебя не кормят? – Валентин бросил упираться и поспешно принялся поправлять внешний облик десигната, но опоздал: сестра полностью контролировала Архитектор разума.

– Не заговаривай мне зубы, – щелкнул ее по носу брат. – Есть надежда?

– Конечно, есть, но мама изъясняется туманно: нас как-то по-особому отключили от систем. Еще Палата Контроля утащила чипы, как ты сказал. Пока надо ждать: несколько лет точно. Плюс, переход же не так работает. Это для кретинов сказочка о вечной жизни, а на деле все сложнее. Архитектор Разума под контролем Кары Небесной, значит, каждый такой переход разрушителен для личности. По себе должен знать. Я просмотрела все записи, включая твои и Четвертого брата, которые вы любезно предоставили Архитектору разума. Я все знаю, – Диана уперла руки в боки, стараясь отразить непреклонность своей позиции.

Валентин отступил от нее на несколько шагов и наклонил голову, как будто в легком поклоне, но при этом исподволь продолжая смотреть, не отрывая взор. Брат и сестра играли в гляделки некоторое время, не желая уступать друг другу. Диана громко вздохнула, как на стоне, буквально прыгнув на брата. Она стиснула его в своих объятиях, вынуждая наклонить голову себе на плечо. Все-таки брат стал чуть выше нее.

– Я давно знала. Никто не знает тебя лучше меня. Никто не знает меня лучше тебя. “… проклинаете мое поведение? Отрезали мой ослабевший язык, сломали кости. Смотрю, как вы пришли и разрушили все. Проклинайте мое плохое поведение, я пришел домой и верну свое”, – Диана процитировала песенное проклятие теят последней династии. По легенде, это сказал какой-то император своим палачам, когда его свергли. Как можно что-то сказать без языка – история умалчивала. – Тебе подходит, Валя.

– Ты мне так желаешь успеха? – выпутался из ее объятий Валь, широко улыбаясь.

– Конечно!

– Знаешь ли ты мои цели? – позволил ей снова взять себя под руку юноша, нежно поддерживая сестру. Она хорошо держала форму в Архитекторе разума. Оба все равно всего лишь десигнаты: только здесь теперь на равных.

– Мне все равно, главное, что с тобой! – кивнула Диана. – Видишь ли, в мертвом состоянии искусственного интеллекта, возвышенные идеалы теряют свою обычную привлекательность. Согласна, что все перегибают палку, но свое к телу ближе. Тебе я доверяю. Цели точно не представляю, однако понимаю, что ты мне полностью их и не расскажешь.

– Диана, я хочу все изменить.

– Догадалась, по твоему десигнату: всегда шалый, северный, разрушительный ветер – предвестник перемен. Меняй, родители тебе способствовали.

– Отомстить тоже хочу.

– Прослежу, чтобы месть была разумна и в меру, – снова кивнула Диана. – Ты меня уговорил, еще когда мы родились. Я обучусь и стану образцовым искусственным интеллектом, вот увидишь! Я стану твоими ушами и глазами там, где твои люди не пролазят и никогда не рискнут сунуться.

– Внутренний дворец?

– У тебя там уже есть люди, – не дала себя сбить с толку Диана. – Палата Контроля, Валя. Ты заинтересован?

– Очень, но начнем традиционно с промывки Жонда на Вране, – взял ее руки в свои Валь.

– Сделка, Валя. Услуга за услугу, – улыбнулась Диана. – Я ограничу твои воспоминания сейчас, как раньше. Так спокойнее и будет меньше болеть голова.

– Шветне, – спокойно ответил брат, повинуясь ее жесту и покорно садясь на лужайку Джюльбера. Сестра специально сделала траву мокрой, в этом он не сомневался, однако сделал вид, что не заметил. Когда она начала щипать его за уязвимую точку на предплечье, сохранять хладнокровие стало сильно сложнее. Она нажала особенно сильно, и юноша тревожно заойкал, морщась от боли. Вскоре десигнат сестры начал дрожать, показывая, что время вышло.