Новая весна - Джордан Роберт - Страница 28

Скоро девушки остались в гордом одиночестве, и одна из поварих подошла к ним, хмурясь и уперев руки в бедра. Ларас, плотная женщина средних лет в длинном, безупречно белом переднике, была более чем привлекательна, однако когда хмурилась, могла просверлить взглядом дырку в камне. Ни одна Принятая не была настолько глупа, чтобы вести себя высокомерно с Ларас – по крайней мере, этот фокус проходил не больше одного раза. Даже Суан съежилась под этим непреклонным взглядом, поспешно доскребая ложкой последние кусочки яблока из своей миски. Ларас начала созывать поварят со швабрами еще до того, как Суан и Морейн вышли за дверь.

Морейн была уверена, что работа будет скучной, так оно и оказалось, хотя и не настолько, как она опасалась. Не до такой степени. Девушки начали с того, что откопали в куче свои собственные списки и добавили к ним те, которые были написаны вполне разборчиво, что наполовину уменьшило кипу. Но только наполовину. Если приходишь в Башню, не умея писать вообще, тебя еще послушницей научат писать прилично, но те, у кого изначально был плохой почерк, часто тратили годы на то, чтобы добиться разборчивости письма. А некоторым и это не помогало. Часть сестер прибегала к услугам писцов всякий раз, когда требовался аккуратный почерк.

Большинство списков оказались короче, чем у Морейн с Суан, однако, даже учитывая объяснение Мейлин, количество недавно родивших женщин казалось удивительным. И это только списки из лагерей, ближайших к реке! Заметив, что Суан просматривает каждую страницу, прежде чем отложить в сторону, Морейн принялась делать то же самое. Без особой надежды, правда, но даже самый маленький шанс все же лучше, чем его отсутствие. Вот только чем дальше она читала, тем больше падала духом.

Многие из описаний были потрясающе расплывчатыми. Рожден в виду стен Тар Валона? Да городские стены были видны на многие лиги, видны даже со склонов Драконовой Горы! Этот ребенок был девочкой, ее отцом был тайренец, а матерью – кайриэнка, однако такое свидетельство не сулило легкой задачи тем, кто вздумал бы отыскать младенца. Подобных записей было слишком много. Вот, например: рожден в виду Белой Башни. Свет, Башню можно увидеть чуть не от самой Драконовой Горы! Ну за добрый десяток миль, по меньшей мере. Другие записи были печальными. Салия Помфри родила мальчика и ушла из лагеря, отправившись обратно в свою деревню в Андоре, после того как ее муж погиб на второй день сражения. Под ее именем решительным почерком Мирелле было приписано: «Женщины в лагере пытались отговорить ее, но, как мне сказали, она почти обезумела от горя. Да поможет ей Свет!» Печально, хоть плачь. И, если рассуждать здраво, такая запись ничуть не лучше, чем неточные описания места рождения. Название деревни Салии не записано, а Андор – самая большая страна между Хребтом Мира и Океаном Арит. Как искать эту женщину? Ребенок Салии родился на другом берегу Эринин и на шесть дней раньше Предсказания, но если мать Возрожденного Дракона поступила так же, как она, каким образом найти младенца? На листах целое море записей, похожих на эту, хотя обычно случаи уходов фиксировались со слухов, так что, возможно, сведения о женщинах, покинувших один лагерь, могут появиться в списках другого поселения. А может, и нет. Задача казалась такой простой, когда Тамра ставила ее перед ними!

Свет да поможет нам! – думала Морейн. Свет да поможет миру.

Они упорно писали, порой вместе расшифровывая почерк, который и впрямь напоминал загадочную вязь. В середине дня подруги на час спустились в трапезную и пообедали чечевичным супом с кусочком хлеба, а затем снова вернулись к работе. Появилась Элайда, в платье со стоячим воротом, еще более красном, нежели то, в каком была днем раньше, прошлась вдоль стола, молча заглянула сначала поверх плеча Суан, потом Морейн, словно желая проконтролировать, что они там пишут. Ее шаль с красной бахромой украшала богатая вышивка, изображавшая виноградные лозы, увитые цветами. Помимо всего прочего, эти лозы были усыпаны шипами, что вполне отвечало харктеру владелицы шали. Не найдя ничего, к чему бы придраться, она ушла так же внезапно, как и вошла. Морейн, последовав примеру Суан, вздохнула с облегчением. Не считая этого, они были полностью предоставлены самим себе. Как раз когда Морейн обработала последний лист мелким песком, а затем ссыпала его в деревянный ящик, стоявший на полу между стульями, наступило время ужина. Вчера родилось еще некоторое количество мальчиков – младенец должен был родиться после Предсказания Гайтары, – но ни один случай даже отдаленно не напоминал того, что они искали.

Морейн спала беспокойно, часто просыпаясь, и на следующее утро Суан не понадобилось даже уговаривать ее вернуться в эту маленькую комнатушку вместо того, чтобы присоединиться к прочим Принятым, торопившимся в конюшню. Правда, сегодня некоторые из них уже не так торопились. Похоже, даже прогулки за стенами города могли надоесть, если от тебя требовалось целый день сидеть на скамье и записывать имена. А вот Морейн с нетерпением предвкушала переписывание имен. Никто, в конце концов, не говорил им, что порученную работу можно оставить. Поэтому утром девушек разбудил шум собирающихся в дорогу Принятых, а не послушница, которую послали передать, что они должны ехать вместе с другими. Как частенько говаривала Суан, прощение получить всегда проще, чем разрешение. Хотя Башня частенько скупилась на прощения, когда речь шла о Принятых.

Собранные накануне обрывки сведений ждали на столе – кипа разрозненных листов, высотой едва ли уступавшая предыдущей. Когда девушки уже начали отбирать удобочитаемые списки, в комнату вошли двое писцов и удивленно остановились у порога. Коренастая женщина в темном платье, на рукаве которого было вышито Пламя Тар Валона, ее седые волосы были собраны в аккуратный узел на затылке, и рослый молодой парень, который более уместно смотрелся бы в доспехах, чем в простой суконной куртке. У него были замечательные карие глаза. И прелестная улыбка.

– Не люблю, когда мне поручают работу только для того, чтобы я обнаружила, что ее уже выполняет кто-то другой, – резко произнесла женщина. Заметив, что молодой писец улыбается, она метнула на него холодный взгляд. Ее тон стал ледяным. – А ты, Мартан, лучше хорошенько подумай, прежде чем так себя вести, если хочешь сохранить место. Пошли со мной.

И Мартан, красный от смущения, сменив улыбку на озабоченную мину, вышел вслед за ней из комнаты.

Морейн в тревоге взглянула на Суан, но та даже не оторвалась от работы.

– Продолжай переписывать, – сказала она. – Если будем выглядеть достаточно занятыми... – Суан не закончила. Раз на эту работу назначили писцов, надежды оставалось мало. Но надеяться-то больше было не на что.

Через несколько минут, когда подруги уже старательно переписывали имена, в комнату вошла Тамра собственной персоной. Сегодня Амерлин была в простом платье голубого шелка и воплощала собой образцовое спокойствие Айз Седай. Никто бы не подумал, что ее подруга умерла каких-то два дня назад прямо у нее на глазах или что она ждет, когда найдут имя, которое должно спасти мир. Тамру по пятам сопровождала уже знакомая девушкам седоволосая женщина – удовлетворение лежало на ее лице, как слишком толстый слой румян. Позади стоял молодой Мартан и улыбался Принятым из-за плеча напарницы. Если он будет так часто улыбаться, то в самом деле очень скоро потеряет место.

Морейн вскочила на ноги и присела в реверансе настолько поспешно, что забыла про перо, которое держала в руке. Впрочем, она тут же почувствовала, как оно согнулось, и вздрогнула, увидев оставленное им чернильное пятно – большую черную кляксу, которая тут же расползлась по белой шерсти до размеров монеты. Суан действовала не менее быстро, но куда как аккуратней. Она не забыла положить перо на стол, прежде чем взяться за юбку. Спокойно,– подумала Морейн. – Я должна сохранять спокойствие. Она быстро выполнила мысленные упражнения, но они ничуть не помогли.

Амерлин смотрела на девушек пристальным изучающим взглядом, а когда Тамра кого-нибудь так рассматривала, даже самые толстокожие и невосприимчивые чувствовали себя измеренными до дюйма и взвешенными до унции. Морейн едва не ерзала от беспокойства. Несомненно, этот взгляд видел насквозь все их планы – если это можно назвать таким словом, как планы.