Сотвори себе мир - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 22

– Почему?

– Нужно вычесть, – дипломатично повторил я. Пусть мучается.

Она удивленно посмотрела на меня.

– Мы были вместе, – разъяснил я. Иногда женщины бывают потрясающе тупы.

– Поздравляю, – взглянула она на меня несколько другими глазами, – кажется, вы не теряете времени зря. Вы действительно сексуальный маньяк.

– Оскорбление – не лучший довод, – сухо заметил я.

– Разве это оскорбление? Это скорее признание ваших заслуг.

Ну как возражать такой женщине? Я отвернулся.

– Мы пока еще ничего не выяснили. – Она подвела итог.

– Мне удалось кое-что узнать, – недовольным голосом сообщил я.

– Говорите. – Она даже не замечала моего настроения. Вот женщина! Даже не ревнует по-настоящему. А ведь любую должно было оскорбить подобное невнимание ее партнера.

– Мне сообщил Ханс Кнебель, что в прошлом году здесь, вместе с ним, отдыхали супруги Минальди, – сообщил я.

– Ну и что?

– Значит, они вне игры. Господин Халлер не стал бы приезжать вторично в одно и то же место.

Вот теперь я действительно произвел на нее впечатление. Она придвинулась ко мне.

– Ваш довод довольно убедителен. Кто еще?

– Кнебель утверждает, что потом приезжала Патриция. Но она это отрицает. Хотя он сам тоже не уверен.

– Почему?

– Он говорит – была похожа на Патрицию. И, кажется, была знакома с Антонио Мелендесом, вашим постоянным партнером по корту.

Она проигнорировала мои последние слова.

– Интересно, – сказала она, – очень интересно.

И больше мы на эту тему не разговаривали. Вечером за ужином все сидели подавленные и молчаливые. Смерть Монбрена потрясла. Ему выстрелили прямо в сердце, четко и аккуратно. Выстрел явно профессиональный. И это мне очень не нравилось. Патриция сидела недалеко от меня, уткнувшись в тарелку. Она даже не реагировала на мои взгляды. Черт бы ее побрал. Чтобы познать женщину, мне мало одного раза. Нужно хотя бы три-четыре. А она, кажется, совсем не готова разделить мое мнение сегодня ночью. Джина Минальди, наоборот, несмотря на смерть Монбрена, улыбается, хотя чувствуется, как она напряжена. А подлец Серджио по-прежнему соревнуется с Антонио за право ухаживать за моей «женой». Набить бы им морду.

Интересно все-таки, кто из них убийца? Келли или Кнебель? Оба сидят как ни в чем не бывало. Но мы-то с Патрицией знаем, что у обоих было достаточно времени, чтобы совершить убийство.

А вот Мойра очень подавлена. Кажется, убийство Монбрена ее потрясло. Она так сильно нервничает, что нам приходится успокаивать ее всей компанией. Черт возьми, ну как здесь определить, «кто есть кто»? Кто господин Халлер, кто его посредник, а кто представитель ЦРУ? «Все смешалось в доме Облонских». Я иногда читаю классику. Каждый шпион несчастлив по-своему, а все счастливые шпионы похожи друг на друга.

После ужина несколько человек уходят в бар, а еще несколько остаются в холле отеля. Джина, конечно, в холле, а вот ее глупый муж увязался за Мироновой. Пусть посидят там подольше, я совсем не тороплюсь.

Сидеть рядом с Джиной – это наслаждение. Хотя, кажется, она догадывается о нашей сегодняшней встрече с Патрицией. Впрочем, это к лучшему. Ничто не вызывает у женщин такого болезненного интереса, как успех мужчины у других женщин. В таких случаях ей хочется соответствовать. Нужно знать сволочной характер любой красивой женщины, чтобы это понимать.

В холле остались я, Джина, Мойра, которую все успокаивают, Давид Келли и Самюэль Митчелл. Остальные пятеро сидят в баре: Миронова, Серджио, Кнебель, Патриция, Антонио Мелендес. Патриция идти не хотела, ее увел подлый Антонио. Хотя мне показалось, что она довольно благосклонно отнеслась к этому мерзавцу. Не знаю, почему он мне так не нравится. Кажется, этот стареющий импотент понимает, как мало у него шансов против Серджио, и решил переключиться с моей «супруги» на Патрицию. Подлец и не подозревает, что он уже опоздал. Почему никто не убьет противного Антонио? Может, мне сделать это из спортивного интереса? Конечно, я этого не сделаю, но очень хочется. Впрочем, если ему удастся охмурить Патрицию, убийца не понадобится. Она загоняет его в постели до инфаркта. Пусть ухаживает за ней, он даже не подозревает, чем это кончится.

Давид сидит рядом со мной, и я слежу за его руками. Маленькие цепкие руки мистера Келли. Неужели это он выстрелил в Монбрена? Кто такой Монбрен и кто такой сам Келли? Неужели все-таки мы опоздали, и господин Халлер убит? Нет, этого точно не может быть. Если убит Халлер, значит, остров должны покинуть по крайней мере два человека – посредник и сотрудник ЦРУ. Тогда им нечего делать на острове. А насколько я знаю, никто покидать наш остров не собирается.

Мойра по-прежнему в трансе. Почему она так переживает смерть Монбрена? Молчаливый Монбрен вызывал у меня скуку. Неужели ей так нравился Гектор? Или это личное? А если это личное, то, возможно, они были знакомы и раньше. А по нашим сведениям, только два человека могут прилететь на остров вместе, если они, конечно, не муж и жена, – это сам Халлер и его посредник.

Мы сидим в холле и говорим о чем-то неинтересном. Убийство Монбрена всем подействовало на нервы. Отсюда просматривается бар, и я вижу вторую пятерку. Серджио, конечно, сидит рядом с Мироновой, Антонио любезничает с Патрицией, а Кнебель сидит перед большой кружкой пива. Ему, кажется, наплевать на всех женщин в мире.

В свою очередь, наша пятерка тоже выглядит не особенно веселой. Я устроился рядом с Джиной и даже чувствую запах ее духов. Не знаю, чем она душится, но в сочетании с ароматом ее тела запах действует одуряюще. Вы никогда не обращали внимание, что духи дают эффект в сочетании с запахом тела? Поэтому одни и те же духи пахнут совсем по-разному на разных людях. Как бы вы ни купались, даже если вы вообще не вылезаете из душевой, то и тогда вам присущ только ваш специфический запах тела. Это хорошо знают собаки и такие мужчины, как я. Для этого нужно переспать с легионом женщин. И уверяю вас – вы сразу начнете различать их запахи.

Келли сидит с другой от меня стороны. Напротив – Мойра и Самюэль Митчелл. Этот парень довольно молчалив для ведущего теленовостей. Хотя, может, так и должно быть. Мой старый ленинградский знакомый был вхож в семью великого сатирика Аркадия Райкина. Так он уверял, что дома Райкин был скучным и замкнутым человеком. По-моему, это нормально. Он так выкладывался на работе, что не мог оставаться сатириком и у себя дома. Может, поэтому Митчелл такой молчаливый и внешне равнодушный.

Мойра опять попросила стакан воды, и он пошел в бар. Официант разносит там заказанный Серджио местный коктейль. От него не отказывается даже Кнебель. Митчелл взял стакан с водой, чтобы принести его Мойре. Почему он сам побежал в бар? Мог бы попросить официанта. Митчелл возвращается к нам и протягивает воду Мойре. И в этот момент из бара раздаются крики. Мы все смотрим в ту сторону.

Опрокинув свой стакан, головой на столик упал Кнебель. Я бросаюсь туда. Одного взгляда достаточно, чтобы понять – он больше никогда не будет наслаждаться своим любимым пивом. Местный коктейль оказался для него роковым.

Глава 15

Услышав слова Крюгера, незнакомец стремительно обернулся.

– Что вам нужно? – нервно спросил он. – Кто вы такой?

– Инспектор криминальной полиции Мартин Крюгер, – спокойно сказал Крюгер, – я думаю, нам есть о чем поговорить.

Незнакомец посмотрел на Луизу Вальман.

– Ах ты, сука!

– Попридержите свой язык, – посоветовал ему Крюгер и громко сказал: – Дитц, все в порядке. Можете войти.

Через минуту в комнате было полно полицейских. Обыск приехавшего незнакомца ничего не дал. Кроме оружия, у него ничего не было, в том числе никаких документов, даже водительских прав.

Незнакомец криво усмехался, отказываясь отвечать на вопросы, но, когда через десять минут приехал Хоффман и вошел в комнату, он побледнел и явно потерял самообладание.

– Здравствуйте, Кюхнер, – сказал Хоффман своему старому знакомому, – как вы здесь оказались?