Сотвори себе мир - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 18

– Может, это была секретарь Штенгеля, – вспомнил чувственную женщину Крюгер, – ее, кажется, зовут Луиза Вальман.

– Я проверял. – «Все-таки у него толковые помощники», – подумал Крюгер. – Приезжавшая была блондинкой, а фрау Вальман – шатенка.

– Может, она перекрасилась, – устало сказал Крюгер, чтобы просто что-то сказать. – Возьми фотографию Вальман и покажи своей знакомой в «Хилтоне». Запроси данные на Вальман через наше управление. Там должна быть и ее фотография, и ее биография. И пришли мне. Я тоже хочу посмотреть.

Он раздраженно положил трубку. Ему не нравилось, когда расследование выходило из-под его контроля. Что могла знать эта приехавшая Шварц, что убили не только ее, но и еще двоих людей? Что такого она могла знать? Поверить в обычных уголовников, как советует Хоффман, значит, быть полным идиотом. Бандиты не умеют так быстро подделывать магнитные карточки в отелях, устраивать инсценировки аварий на дорогах и так быстро убивать свидетелей. Здесь чувствуется явный почерк спецслужб. Но почему они влезли в это дело?

Крюгер позвонил Мюллеру. Тот почти сразу снял трубку.

– Есть что-нибудь новое? – спросил Крюгер.

– Ничего, – в голосе его коллеги было нескрываемое раздражение, – не нравится мне все это, Крюгер. Очень продуманные убийства. Мне кажется, нужно подключить к расследованию БНД.

– Они только этого и хотят, – пробормотал Крюгер. – Пока у нас не будет данных, позволяющих это сделать, мы ничего не будем предпринимать. Мы еще не продвинулись ни на шаг.

И этот тоже, подумал он, бросив трубку. Если даже Мюллер подозревает, что все убийства были слишком хорошо спланированы и проведены, то это значит, что его предположения слишком верны.

Он отправился обедать, а когда вернулся, его уже ждал торжествующий Дитц. По его виду Крюгер понял, что случилось что-то невероятное, но приятное.

– Я показал фотографию женщины, – возбужденно сказал Дитц. – Вы были правы. Это была Луиза Вальман. Она приезжала с убитой в «Хилтон». Но тогда была перекрашенной блондинкой. Или надевала парик. Девушка ее сразу узнала.

Крюгер вспомнил красивую женщину из Интерпола.

– Это уже лучше, – задумчиво проговорил он, – а ее биография у нас есть?

– Вот, – протянул листок бумаги Дитц.

Крюгер взглянул на записи. И изумленно посмотрел на своего помощника.

– Она из Восточной Германии?

– В том-то все и дело.

– Как же ее взяли на работу в местное бюро Интерпола? Или она тоже скрыла свои данные? Быстро машину! Поедем к ней на работу. Хотя нет, подожди. Нужно срочно установить за ней наблюдение. Распорядись, чтобы работали очень аккуратно. Там действуют профессионалы, и нам лишние неприятности ни к чему.

Дитц, кивнув, поспешил в свой кабинет. Крюгер подошел к телефону, набрал номер.

– Герр Хетгесс, – он вспомнил, как звали заместителя Штенгеля, – это говорит Крюгер. Вы не могли бы приехать ко мне?

– Что-нибудь нашли? – спросил Хетгесс.

– Мне хотелось бы с вами поговорить, – уклонился от ответа Крюгер. – Когда вы сможете приехать?

– Прямо сейчас, – сказал Хетгесс.

– Тогда я вас жду. – Крюгер положил трубку. Будем надеяться, что хотя бы Хетгесс не имеет к этим убийствам никакого отношения.

Хетгесс приехал через полчаса. Как и предполагал Крюгер, разговор получился достаточно осторожным. Хетгесс ничего не знал, а Крюгеру не хотелось раскрывать карты раньше времени.

– Все-таки нам нужно будет еще раз встретиться, – сказал на прощание Крюгер, – может, у нас появятся какие-нибудь новые факты по убийству вашего бывшего шефа.

– Конечно, – кивнул Хетгесс.

– И, наверно, нам придется побеспокоить секретаря герра Штенгеля. Кажется, ее зовут фрау Вальман? – сделал вид, что вспоминает ее имя, Крюгер.

И вдруг Хетгесс сказал:

– Думаю, она не сможет встретиться с вами в ближайшее время.

– Почему? – изумился Крюгер.

– Она ушла в отпуск, – спокойно ответил Хетгесс, – и завтра уезжает куда-то в Америку. Во всяком случае, я подписал ее документы.

Крюгер ошеломленно кивнул на прощание, даже забыв протянуть руку. Как только Хетгесс вышел, он бросился к телефонной трубке.

– Дитц, это я. Усилить наблюдение. Сегодня вечером мы нанесем визит вежливости фрау Вальман.

Глава 12

Я был прав. Такого тела, как у Джины Минальди, я не видел давно. Это было просто фантастическое зрелище. Ровные прямые ноги, безупречные линии спины, подчеркнутая талия, полное отсутствие живота, упругие груди, – словом, фантастика. За исключением того, что в отличие от Мойры, показавшей всем свои громадные груди, она не сняла бюстгальтера и прикрыла свои очаровательные соски изящной черной полосой, хотя при желании все можно было разглядеть. Мойра, конечно, в деревню не пошла. Как только она узнала, что обе молодые женщины собираются идти купаться, она поменяла свое мнение. Колониальный загар – это сейчас так модно. Вот она и появилась у бассейна вместе с Патрицией и Джиной.

Почему обнажилась Мойра, я тоже знаю – это не секрет, обычно такие блондиночки уже перед самым падением с дерева готовы пойти на все, чтобы упасть в нужную корзину. Ей лет под сорок, а в это время женщина похожа на перезрелый плод вишни. Кажется, вот сейчас лопнет. Не важно, замужем она или нет. Если замужем, значит, начнет изменять.

Чтобы никто не мог придраться к моим словам и чтобы не подводить чужих жен, мужья которых могут прочитать эти опасные строки, скажу: в девяноста случаях из ста. А вот если не замужем, то начинаются судорожные поиски подходящего партнера. Осталось не так много времени, и пышные груди Мойры скоро завянут. И тогда никто не посмотрит на нее, даже если она голой пройдет по Пятой авеню в Нью-Йорке. Значит, нужно демонстрировать груди прямо сейчас. Зрелище приятное, но и только. Это, конечно, не Джина, никакого сравнения. Та – настоящая роза, эта – уже готовая слететь с дерева вишня. Хотя вишня все еще спелая и довольно сочная. Признаюсь, мне понравились взгляды, которые она на меня кидала. Нужно будет подумать и об этой даме. Хотя, если у меня будет Джина, я плюну на всех остальных. Впрочем, вру. Не плюну даже в этом случае. Мужчины – авантюристы по натуре. Может, поэтому нам так нравится все новое. И даже имея в своей постели самую красивую женщину в мире, мы готовы пуститься в рискованное путешествие с менее очаровательной, но новой, а значит, и таинственной незнакомкой. Ох, как мне это знакомо!

А вот Патриция, раздевшись, явно выиграла. У нее оказалось сильное, мускулистое тело спортсменки, два маленьких холмика грудей, – в общем, она похожа на подростка, тем более что и прическу делает в таком «тифозном» стиле. Так, кажется, он называется, когда женщины коротко стригут свои волосы. Но все равно это не мой идеал. Мне нравится, когда есть на что посмотреть. Если Джина – богиня Кристиана Диора или Ива Сен-Лорана, то Мойра – явно персонаж Рубенса или Тициана. А вот Патриция напоминает мне угловатого подростка. Есть любители таких девиц и такого стиля, но я к ним не отношусь. Хотя каждый имеет право на собственный вкус. Нужно отдать должное и моей «супруге», прыгающей сейчас на корте. Она ближе к Джине. Конечно, ей больше лет, и я пока не видел ее в бассейне, но, судя по всему, она нечто среднее между спортивной фигурой Патриции и изяществом совершенных линий Джины. Во всяком случае, при подготовке она всегда бывала в спортивных костюмах.

Перед тем как уйти играть в теннис, она мне сообщила, что, кажется, знает Самюэля Митчелла. Она видела его несколько раз в выпусках новостей по британскому телевидению. Это не значит, конечно, что он не может быть американским или бывшим немецким шпионом. Просто это значит, что сюда, на Маврикий, он прибыл под своим собственным именем, а это уже само по себе совсем неплохо. Значит, он персона достаточно известная.

В этот раз мне повезло. Вместе с нашими дамами были только мы двое – Кнебель и я. Немец аккуратно разделся и долго разминался у бассейна в своих красно-желто-черных плавках, начинавшихся от заросшего рыжей шерстью живота и кончавшихся у его выпуклых коленок. И только потом аккуратно сошел в бассейн. Как только я увидел его влезающим в наш бассейн, мне сразу стало плохо. Такой тип может испортить любое удовольствие. А оно, судя по всему, вполне может состояться. Джина бросала на меня многообещающие взгляды. Господи, в нашей профессии бывает много приятного.