Бортовой журнал "Синей птицы" (СИ) - Осипов Игорь - Страница 45

Иван взял сразу большую охапку гранат. Затем стал поочерёдно засовывать их внутрь, предварительно выдёргивая кольцо и прокручивая ободок на каждой. Когда было готово, все убрались подальше.

Рвануло. Суммарная ударная волна была такой силы, что стекло покрылось мелкой сеточкой трещин, хотя и не разлеталось.

— Вроде не шевелятся, — произнёс парень, вглядываясь в иллюминатор.

— Шевелятся, но по кусочкам, — ответил навигатор и добавил. — Сейчас мы их уработаем.

Он взял монтировку, поплыл ближе и подковырнул край. На этот раз дело пошло лучше. Стекло, лопнувшее, но не распавшееся куски лишь благодаря полимерной прослойке, отделилось от краёв.

— Мать вашу, неугомонные! — закричал жрец, когда из щелей полезли руки и головы покойников.

Но в итоге иллюминатор поддался инструменту и внутреннему напору нежити, стекло отлетело. Несколько умертвий поплыли по космической пустоте, беспорядочно размахивая рукам и ногами, скаля зубы. Но уже неопасны, так как не могли ни за что уцепиться, и теперь обречены на вечный космический круиз, как какой-нибудь метеорит в межзвёздном пространстве. Может, когда-нибудь сгорят, упав на звезду или в атмосферу планеты, или же исчезнут в недрах чёрной дыры. Но это случится точно не в ближайший миллиард лет.

Лишь один мертвяк случайно зацепился за отделившийся от края уплотнитель иллюминатора и теперь барахтался, как злая кусачая муха в паутине.

— Ну что, внутрь? — спросил капитан, активировал скорпиона и швырнул его в проём.

Глава 20. Полезли в воду, не зная броду

— Тишина-а-а, — прошептал Иван, глядя в темнеющий проём. Тот казался рваной раной на теле летучего голландца. Взор цеплялся за клочья давно умершей и высохшей в полной пустоте плоти, вырванный с мясом уплотнитель, витающие в невесомости обломки да осколки. И в этом проёме исчез оживший робот-скорпион. Только одинокий мертвяк беззвучно барахтался, словно косплеил мотылька в паучьих сетях. Но мертвяк уже не опасен.

— Оно и понятно, что тишина, княже, — высказался капитан. — Вакуум же.

— Да я не о том. Внутри тишина. Ничего не шевелится. Ничто не выглядывает.

Навигатор осторожно подплыл сбоку и обрезал уплотнитель, отправляя запутавшегося мертвяка в бесконечный и беззвучный полёт вслед за товарищами.

— Пинка бы ему навесить для ускорения, да в скафандре пинать неудобно, — пробурчал Михаил.

Иван усмехнулся и приложил перчатку к поверхности, стараясь ощутить хоть какую-то вибрацию, но нет, может быть, голой рукой и получилось бы, но только псих снимет перчатку в глубоком вакууме. Есть, конечно, экстремалы, выкладывающие смертельно опасные выходки в гала-туб, но Иван к числу подобных безумцев не относился.

— Идём? — с нетерпением спросил княжич. Он уже устал ждать. Вся его княжеская сущность требовала действий.

Капитан, который сейчас водил и легонько постукивал пальцем по гермошлему, как по сенсорному экрану планшета, ответил не сразу. На внутреннюю поверхность стекла проецировалась картинка с прикреплённых к скорпиону камер. Петрович психовал, но получить доступ ко встроенным глазам робота, которые были более чувствительны в темноте, чем обычные ве́бки, никак не получалось.

— Подожди, — пробурчал капитан и ткнул в стекло стразу двумя руками, словно норовил выколоть сам себе глаза или растянуть улыбку до ушей. Изображение с ве́бок, которое, княжич видел перевёрнутым, расширилось и сдвинулось. — Так… Вот отсёк с прыжковыми механизмами. Он тоже заварен наглухо, но дверь тонкая, можно управиться за пару часов.

Капитан вздохнул.

— Ещё бы понять, почему экипаж бросил судно. Да ещё и в спешке.

Иван подплыл поближе и принялся наблюдать за картинкой. С виду всё целое и невредимое. Действительно, странно.

— Наверное, сдохла система жизнеобеспечения.

Капитан не ответил, но провёл пальцем наискось через весь гермошлем, сдвигая поле зрения. Прицепленные к скорпиону фонарики высветили безжизненный коридор, в котором плавали брошенные вещи.

— Чисто, — произнёс Петрович и свернул окошко камеры, — Миш, прикрой.

— Принял, — отозвался навигатор и занял позицию напротив выломанного иллюминатора, так чтоб при необходимости открыть огонь по высунувшимся изнутри обитателям, если такие, конечно, объявятся.

— Я пошёл! — радостно прокричал Иван, за что сразу же получил окрик Петровича:

— Не лез бы ты, княже, вперёд батьки!

Капитан извлёк из кобуры пистолет и начал медленно заплывать в проём. Благо, тот был достаточно широк, что можно свободно пролезть в громоздком скафандре.

Вторым сунулся навигатор. И только в самом конце — Иван.

Нутро летучего голландца оказалось ещё более мрачным, чем на экране. Битая посуда, обрывки одежды, пожарные топоры и брошенные огнетушители, хотя не видно ни единого следа пожара.

— Смотри, — произнёс навигатор, затормозив у одной из кают и показав пальцем на потолок и двери. — Вмятины. Они били замки и двери.

— Зачем? — поинтересовался княжич, тоже притормозив. Корабль по тоннажу гораздо больше синей птицы. Обитаемый отсек уж точно раз в шесть.

— Не знаю, но умерли они не сразу, — произнёс Михаил и пояснил: — Думаю, щель, из-за которой корабль разгермился, была небольшой, давление падало очень медленно.

— Или уже потом продырявили, — вмешался в обсуждение капитан. — Когда прибывшие на выручку решили выяснить причины гибели.

— А что ж тогда не выяснили? И почему оставили умерших здесь?

— Да кто бы знал, — проворчал капитан и двинулся дальше.

Коридор тоже оказался шире, чем на «Птице». Совсем как на пассажирском лайнере. И кают под сорок.

Луч света выхватывал номера на дверях, расклеенную на стенах документацию, а там, где пробегался по фосфорным указателям, оставался едва заметный зеленоватый след.

— А вы не заметили, что только одна каюта была с окнами? — спросил Иван, приподняв левую руку, на запястье которой имелось небольшое зеркальце, и глянул на отразившуюся там дверь, ту саму, через которую попали внутрь летучего голландца. Если присмотреться, то на противоположной стене, среди тьмы коридора, виднелось пятно света, падающего от прожекторов «Синей птицы». Пятно сильно походило на простыню с порванными о битое стекло краями, наскоро прибитую гвоздиками к стенке.

— Ну-у-у, тюремный же, — с сомнением ответил навигатор. — А там, наверное, каюта надсмотрщика.

— Бунт, княже, — произнёс капитан и посветил на стену справа от себя, где имелись пулевые отметины, а когда принялся пояснять, стал указывать пальцем направления. — Дело раскрыто. Там обитали надзиратели. Пираты подняли бунт, стали ломать двери и выпускать заключённых. Началась перестрелка, наверняка одна из пуль и устроила разгерму. А потом они дружно, и узники, и надзиратели, стали нежитью. В дальнем космосе такое случается, и чем ближе к периферии, тем чаще.

— Ну да, — прошептал Иван и дотронулся пальцем до дырки от пули.

— А вот и технический отсек, — сообщил капитан, уперевшись руками в дверь. — Миша, пили́.

Навигатор пробежался лучом света по периметру дверного проёма и произнёс: — Придётся разок до Птицы смотаться. У меня не хватит дисков, чтоб в один заход, да и на болгарке батарея сядет.

— Метр на два, — кивнул капитан и изобразил руками прямоугольник и отошёл в сторону, пропуская Михаила к двери.

Они ещё долго бормотали, обсуждая, получится ли вытащить агрегат из отсека, и как его потом выковыривать из звездолёта. Сошлись на том, что придётся ещё и иллюминатор распиливать.

Иван не сильно их слушал, его не интересовали технические подробности, и потому он водил фонарём по сторонам и осматривал помещение. В глубинах летучего голландца не было заметно никакого движения. С одно стороны хорошо — нежить не беспокоит, а с другой было подозрительно.

— А где робот? — спросил Иван, посветив в конец длиннющего коридора, но не увидев скорпиона.

— Там где-то, — буркнул капитан. Даже представилось, как он неопределённо махнул рукой, типа, ну его к чёрту. Пусть бегает, сейчас главное, чтоб под ногами не мешался.