Ловушка для демона - Джордан Роберт - Страница 33

Другая, чья лошадь шла впереди, была покрыта большим красным шелковым шарфом, закрывающим ее густые волосы цвета крыла ворона. В ее локоны были вплетены жемчужины, а на лице не было вуали.

Цепочки и кулоны с камнями украшали шею, на руках женщина носила золотые браслеты с изумрудами, на пальцах сверкали кольца с сапфирами и рубинами. Когда Кандар, гневно взглянув на Конана, открыл рот, чтобы что-то сказать, женщина без вуали заговорила низким музыкальным голосом:

– Как приятно увидеть тебя, Кандар. Я думала, что ты избегал меня в последнее время.

Вендийский князь внезапно напрягся. Мгновение его глаза все еще жестко смотрели на Конана, после чего он резко сказал:

– Мы еще поговорим, варвар, ты и я.

Даже не взглянув на женщин, Кандар ударил свою лошадь шпорами и, пустив ее в галоп, поскакал к павильону вазама, который уже начали сворачивать слуги.

Конан не слишком огорчился, увидев, что вазам ушел, особенно когда вместо него появилось такое чудесное создание, как эта украшенная драгоценностями женщина. Ее кожа была темно-смуглой и гладкой, а темные глубокие глаза были настоящими озерами, в которых любой мужчина мог легко «утонуть», причем с большой охотой. И эти темные влажные глаза изучали киммерийца с таким же интересом, с каким он наблюдал за владелицей этих глаз. Она улыбнулась, и Конан тоже ответил ей улыбкой.

– Кажется, что этот Кандар не очень-то любит вас, – сказал он. – Я думаю, что мне понравится любой, кто не нравится ему.

Смех женщины был таким же мелодичным, как и ее голос.

– Совсем наоборот, я чересчур нравлюсь Кандару. – Она увидела замешательство киммерийца и снова засмеялась. – Он хочет меня для своей пардханы. Однажды он зашел так далеко, что даже попытался меня похитить.

– Когда я хочу женщину, я не скачу в сторону, даже не взглянув на нее. – Конан смотрел в эту минуту на нее, так что она могла понять, что он говорил о Кандаре.

– У него есть на это причина. Моя служанка, Алина... – Незнакомка небрежно махнула рукой в сторону покрытой вуалью женщины. – Его сестра.

– Его сестра! – воскликнул Конан, и женщина снова засмеялась. Покрытая вуалью девушка безмолвно зашевелилась в седле.

– А-а, понимаю, ты удивляешься, что сестра знатного человека может быть рабыней. Дело в том, что Алина была замешана в деле со шпионами и ее ожидал топор палача, но я выкупила ее жизнь. Затем я дала бал у себя во дворце, на который был приглашен и Кандар. Он собирался снова грубо давить на меня, мужлан! Но когда он увидел Алину среди моих танцовщиц, он почему-то бросился бежать из моего дворца. Видишь, как легко можно избавиться от этого надоедливого дурня?

Конан уставился на это красивое смеющееся лицо, которое казалось таким открытым и даже невинным, и только то, что он услышал и увидел в это утро, заставило его поверить ее словам.

– Вы, вендийцы, похоже, любите наносить удары по своим врагам через других. Неужели ни один из вас никогда не встречается лицом к лицу с противником?

Ее смех напоминал звенящие колокольчики.

– Вы, с Запада, так прямолинейны, Патил. Ах, эти туранцы! Они думают о себе, как о хитрых и искушенных в интриге. Они совсем как дети, простодушны и наивны.

Конан моргнул при этих словах. Простодушны? Туранцы? Затем что-то еще из того, что она сказала, кольнуло его.

– Ты знаешь, как меня зовут.

– Я знаю, что ты тот, кто называет себя Патилом. Человек должен быть абсолютно глухим, чтобы не услышать о таком чужеземце, как ты, который называет себя вендийским именем. Ты меня заинтересовал.

Ее пристальный взгляд был как нежное прикосновение руки, скользнувшей по широким плечам и груди киммерийца, до его бедер и пояса. Очень многие женщины смотрели на него похожим взглядом, и иногда ему это даже нравилось. Но сейчас Конан чувствовал себя, как жеребец в конюшне, выставленный на продажу.

– И ты тоже хочешь, чтобы я шпионил за кем-то? – спросил он резко.

– Как я уже сказала прежде, – улыбнулась она. – Прямолинейный. И непосредственный, как дитя.

– Я не ребенок, женщина, – прорычал он. – И мне не нужны ваши вендийская хитрость и коварство.

– Знаешь ли ты, почему так много придворных царя Бандаркара сопровождали вазама в Туран? Это была не только его свита, как, кажется, думали туранцы. Я нашла в Туране хороших жонглеров и акробатов, которые делают свои трюки иначе и которые очень придутся ко двору в моем дворце в Айодхье. Я также привезла оттуда танцующего медведя и несколько ученых мужей. Хотя я должна заметить, что философов Турана нельзя сравнить по учености с их коллегами из Кхитая.

– Неужели никто из вас никогда не говорит прямо? Какое отношение имеют все эти вещи ко мне?

– В Вендии, – сказала незнакомка, – наслаждение жизнью – это сама жизнь. Так мы живем. Люди при дворе устраивают охоты и пиры, хотя последние очень часто превращаются просто в пьяные дебоши. Но в любом случае ни то ни другое не подобает для женщины знатного происхождения. Однако на каждое решение, принятое мужчинами верхом на лошади на охоте за дикими кабанами, приходятся два решения, которые он сделал во дворце знатной женщины. Ты можешь спросить, каким образом обычные, даже знатные женщины могут соперничать с принцами и князьями? Мы собираем вокруг себя философов, мыслителей, ученых, самых лучших музыкантов, самых талантливых поэтов, самых лучших актеров и ремесленников, которые делают свои чудесные вещи из металла или камня. Все новые пьесы тут же играют в наших дворцах, и у нас всегда можно найти странных, необычных путешественников из далеких, загадочных стран. Не мешает и то, что наши служанки и рабыни выбраны за их красоту, хотя, в отличие от мужчин, мы требуем аккуратности в обращении с ними.

Лицо Конана мрачнело все больше и больше по мере того, как он слушал ее. Теперь же он взорвался:

– Так вот какой у тебя интерес ко мне? Я должен стать твоим танцующим медведем, пляшущим под дудку?

– Я не думаю, что женщины при дворе царя посчитают тебя танцующим медведем, – сказала она, – хотя ты почти такой же большой, как и медведь. – Внезапно она посмотрела на Конана сквозь свои густые ресницы, и кончик ее языка коснулся полных губ. – Я также не хотела бы видеть тебя на доске, где медведь стоит, – добавила она гортанным голосом.

– Ко... Патил! – донесся крик, и Конан увидел, что Ордо направил свою лошадь вверх по реке.

– Я должен идти, – грубовато сказал киммериец женщине, и она кивнула, как бы говоря, что ее вполне удовлетворяет его манера говорить.

– Приходи ко мне сегодня ночью, о великан, который зовет себя Патилом. Мой интерес к тебе еще не пропал. – Улыбка смахнула жадный взгляд соблазнительницы, и ее лицо снова приняло невинное выражение. – Ты не спросил моего имени. Меня зовут леди Виндра. – И взмахом своего украшенного золотом хлыста она направила лошадь вперед. Женщина с вуалью последовала следом за ней.

Позади Ордо слуги Канг-Хоу уже вели на берег верблюдов торговца, которых сопровождали вооруженные контрабандисты. Одно из горбатых животных уже прыгнуло на берег, в то время как Хасан и Шамил с явным желанием и возбуждением помогали Чин-Коу и Кай-Ше садиться в покрытые навесом каджавах – своеобразные сиденья, укрепленные на боках верблюдов.

– Красивая девка, – заметил Ордо, уставившись вслед удаляющейся Виндре. – И неплохо сидит в седле. – Он осмотрелся вокруг, чтобы проверить, нет ли кого-нибудь поблизости, после чего понизил голос. – Ты нашел эти сундуки?

Конан отрицательно покачал головой.

– Но они здесь, я знаю это. Кто-то пытался сегодня убить меня.

– Это всегда недурной способ, чтобы начать очередной день, – сказал сухо Ордо. – Узнал ли ты вообще хоть что-нибудь?

– Трое людей пытались нанять меня как шпиона, и эта «красивая девка» хотела добавить меня к своей коллекции диких животных.

– Я никогда не понимал твоего юмора, киммериец.

– Я также узнал, что мои глаза являются порождением демона, и помимо этого понял, что Вендия – это сумасшедший дом.