Корона из земли и огня - Лионера Азука - Страница 42

Ее улыбка увядает.

– Я? Но…

Я подношу ее руку к губам и целую.

– Конечно же, ты. Они хотят слушать тебя. – Я наклоняюсь к ней. – Посадить тебя на плечи, чтобы все смогли тебя увидеть?

Она мило улыбается, затем шевелит пальцем и создает пьедестал из чистого льда, примерно по колено в высоту. Она взбирается на него и теперь возвышается над большинством жителей. Мы с Фульком также поднимаемся на помост и встаем по обе стороны от нее.

Постепенно гул голосов вокруг нас стихает, а взгляды, полные ожидания, направлены теперь на молодую фрискийку. Давина напрягается, оказавшись в центре внимания. Что, если идея поговорить с жителями была не самой лучшей? До сих пор ей не приходилось произносить речь перед большим количеством людей, только защищать свои убеждения перед узколобыми министрами и канцлерами. Может, я бы…

Раньше чем я успеваю додумать эту мысль, Давина поднимает голову, вся ее нерешительность исчезает.

– Рада видеть вас всех снова, – произносит она. – В мире нет другого такого места, где мне не надо притворяться. Где мне не нужно строить из себя кого-то. Заставлять себя чувствовать что-то. Здесь, в Бразании, с вами, мне не нужно быть королевой Эйрой. Здесь я просто Давина – женщина, любящая вашего минхера всем сердцем.

В моей груди растекается теплое чувство, а девушки в толпе ахают.

– Я хотела… – продолжает Давина, – я могла бы утаить от вас свое происхождение и свои чувства к Леандру. Так как одно то, что вы об этом знаете, делает вас предателями в глазах короля. Я никогда… не хотела делать что-то, что подвергнет вас опасности. Что поставит вас перед выбором, который вы бы никогда не захотели делать. Но я не могу что-то изменить, а потому прошу у вас прощения.

Она склоняет голову перед собравшимися, а бормотание толпы становится громче.

– Нет ничего такого, о чем ты должна сожалеть, детка, – громко произносит Грета. – Каждый здесь родился и вырос в этой деревне. Старшим из нас приходилось наблюдать, как наш молодой и веселый минхер становится озлобленным воином, отрицающим свое происхождение. За прошлые месяцы он был здесь чаще, чем за последние четыре года. В том, что он не погряз в желании отомстить, нам нужно благодарить тебя. Никто из нас не предаст вас. – Она фыркает. – Об этом никчемном короле у нас не самое высокое мнение.

– Когда его наконец пронзят копьями жалкие земельцы, мы объявим этот день праздником, – рычит Вальдур. – Ему наплевать на пограничные районы, он сидит в своем замке. А то, как он обращался с тобой на свадьбе… – Он качает головой. – Ни один мужчина не должен так обращаться с женщиной. Одно только это говорит все, что мне нужно знать о характере короля. – Его взгляд темнеет. – Хотя для меня это вовсе не неожиданность. Такой, как он, никогда не должен был стать королем.

Поднимается одобрительный гул.

Мне вспоминается тот день, когда я пригласил Эсмонда в Бразанию. И наказание Вальдура. Я твердо решаю спросить его, что произошло на самом деле, когда все закончится.

Грета скрещивает руки на груди.

– Мы слышали, что войско Эсмонда отправилось в Земное королевство. А вы сказали, что пришли оттуда. Ты сбежала от него?

Давина кидает на меня вопросительный взгляд.

– Расскажи им, – говорю я. – Все.

И она рассказывает. Она ничего не пропускает и не приукрашивает – и это правильное решение. Завороженно, с ужасом на лицах, люди внимательно слушают Давину, пока она рассказывает о том, что делал с ней Эсмонд, об измене ее служанки, о боли, которую причиняли ей кандалы, и о средствах давления, которые использовал против нее Эсмонд. Грета и Вальдур качают головами, не веря. Старушка бросает взгляд на почти зажившие запястья Давины, на которых образовались серебристые рубцы, едва заметные на ее светлой коже.

– Я больше не хочу убегать, – говорит она. Я замечаю, как дрожит ее голос. – Я устала притворяться и унижаться. Но… мне и Леандру некуда пойти. Оставшись в Бразании – единственном месте, которое я бы хотела назвать домом, – мы подвергнем вас всех опасности. Эсмонд ни перед чем не остановится, чтобы вернуть меня: ему нужна я, нужна моя магия, чтобы выиграть войну против земельцев. Он без колебаний уничтожит эту деревню и всех ее жителей, если это поможет ему схватить меня.

– Не волнуйся о нас! – восклицает Вальдур. – Мы к этому готовы. Мы тебя защитим.

– Нет, – громко говорит Давина, чтобы перекричать одобрительный шум. – Я не хочу этого. Я буду винить себя всю жизнь, если хотя бы один из вас… умрет из-за меня. Поэтому… нет. Мы были в Земном королевстве, это правда. И там мы… переговорили с королем Райнальдом.

– Королем Райнальдом? – переспрашивает Грета. – С… правителем Земного королевства?

Давина кивает.

– Он принял нас, когда мы…

– Земельцам нельзя доверять!

– Как вы смогли оттуда сбежать?

– Они что-нибудь вам сделали?

– Эти проклятые…

Атмосфера накаляется, люди пытаются перекричать друг друга.

– Тишина! – реву я. – Дослушайте ее до конца.

Толпа замолкает, когда я злобно оглядываю собравшихся.

– Мы сильно пострадали от земельцев – это правда. В течение многих лет единственной целью моей жизни было заставить их поплатиться за все, что они сделали со мной и с вами. Но… – мои руки сжимаются в кулаки, – сейчас я не уверен, что земельцы виновны в смерти моей семьи.

– Что? – раздаются голоса в первом ряду. – Но… амбар… пожар…

– Пламенцы обычно решают свои проблемы огнем, не так ли? – спрашиваю я.

Я кидаю быстрый взгляд на Вальдура, в глазах которого не замечаю ничего, кроме разгорающегося гнева. Он не кажется удивленным, будто уже давно пришел к такому выводу.

– Пожалуйста, все успокойтесь! – взывает Давина. – Вопрос, кто в этом виноват – и почему, – надо отложить на потом. Мы и правда были в Йорденорте, столице Земного королевства. И то, что мы там видели и слышали, не соответствует нашим представлениям о земельцах.

– Она права, – говорю я. – Вы все знаете, что я ненавидел земельцев и хотел истребить их. Я сражался против них – и до недавнего времени не сожалел ни об одном земельце, павшем к моим ногам. Но даже я – со всей ненавистью, которую испытывал к этому народу, – должен признать, что все не так, как кажется.

– Что ты хочешь сказать? – спрашивает Грета.

Кларис забирается на ледяной помост.

– Если можно…

Я делаю шаг в сторону, чтобы она могла встать рядом с Давиной.

– Я Кларис, королева Земного королевства.

В воцарившейся тишине я могу слышать дыхание тех, кто стоит в первом ряду.

– Да, мы все время нападали на вас и на другие деревни в пограничье, – начинает она. – И поверьте, я, как и мой король, этим не гордимся. Но у нас не было иного выхода. Земное королевство – пустыня. Там нет мест, где можно вырастить что-то. Если бы не эти набеги, мы давно бы умерли от голода.

– Тем лучше, – выкрикивает кто-то из первого ряда.

Вальдур кивает.

– Многим из нас приходилось голодать, потому что вы снова и снова нас обворовывали. Вы должны были найти иной способ, чтобы решить свои проблемы.

– И какой? – резко спрашивает Кларис. – Когда мы хотели вести переговоры с вашим королем, он возвращал нам наших послов по частям. А вы верили, что мы виновны в смерти семьи лорда. Что бы вы сделали, если бы мы постучали вам в дверь и попросили немного пшеницы?

Вальдур хмурится, но не отвечает.

– Мы больше не можем продолжать так жить, – говорит Давина. – Для меня нет места, где можно спрятаться. Для земельцев в их королевстве нет будущего. Эту деревню рано или поздно поглотит война.

– Война? – переспрашивает Вальдур. – Я думал, что с Земным королевством покончено. Это остановит боевые действия. С кем еще Эсмонд хочет воевать?

– С Фриской, – произносит Грета, качая головой. – А раз Давина от него сбежала – он, конечно, так выставит это, – договор, который он заключил с Фриской, недействителен. Он представит все так, будто Фриска его предала, и этим будет обосновывать нападение на Ледяное королевство.