Поцелуй льда и снега - Лионера Азука - Страница 35

– Бедный минхер, – насмешливо бормочу я.

– Да, – шепчет он. – Если бы только кто-то мог бы ухаживать за мной, чтобы я быстро встал на ноги…

Конечно, я знаю, что он намекает на меня, но не могу удержаться от маленькой насмешки.

– Уверена, Грета в кратчайшие сроки приведет тебя в форму.

Леандр вздыхает и закатывает глаза.

– Жестокая ты женщина, Ви.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.

– Однако, если у Греты ничего не выйдет, я могу взглянуть на твое плечо.

– Уверен, что не выйдет, – шепчет он.

– Вот уж нет, – ворчит старая целительница рядом с нами. Мы быстро на шаг отстраняемся друг от друга. – Если что у тебя и есть, то растяжение. Придется несколько дней щадить плечо, после чего оно будет как новое. Но я понимаю, если ты хочешь, чтобы за тобой ухаживала более молодая и красивая миндам.

– Ты тоже меня совсем не радуешь, Грета, – ворчит Леандр.

– Нет, если уж ты сомневаешься в моих способностях, мой мальчик. А теперь оторвись от своей благоверной и обменяйся парой слов с проигравшим, как подобает.

Леандр берет мою руку и целует ее, прежде чем подойти к Вальдуру и по-дружески обнять его за плечи. Я не понимаю, о чем они говорят, но Вальдур несколько раз кланяется Леандру, выглядя так, словно минхер исполнил его самое заветное желание.

– Что именно произошло между Леандром и Вальдуром? – спрашиваю я Грету, потому что не могу больше сдерживать свое любопытство.

– Сестра Леандра, Юринна, – ворчливым тоном начинает старуха. – Она была самой младшей из сестер, и Леандр с ранних лет чувствовал, что должен защищать ее. Когда она стала достаточно взрослой, чтобы начать интересоваться юношами в деревне, начались проблемы. Любой, кто хотел даже просто приблизиться к Юринне, должен был сначала иметь дело с Леандром. Ее это не устраивало, потому что она уже выбрала Вальдура, которого Леандр, однако, считал недостаточно хорошим. Даже сейчас, спустя годы после ее смерти, Вальдур все еще пытается убедить Леандра, что был достоин ухаживать за его сестрой.

На душе становится тяжело от этой истории. Насколько сильны должны были быть их чувства друг к другу, если Вальдур все еще борется за них?

– Но хуже всего то, что Леандр обвинил молодого мельника, будто тот трусливо прятался во время набега земельцев вместо того, чтобы защищать женщину, внимания которой он так яростно добивался.

Я смотрю на Грету.

– Это правда? Вальдур прятался, в то время как Юринна и другие?..

К моему облегчению, Грета качает головой.

– Его вообще не было в деревне, как и большинства других юношей, которые могли хоть что-то противопоставить нападавшим. Они отвозили урожай в город, чтобы получить хорошую цену за него. Либо земельцы знали, либо это было совпадение, во всяком случае, они напали именно в тот момент, когда в деревне были только старики, женщины и дети. И в тот же момент в замке вспыхнул огонь.

– Но как тогда Леандр может?..

Грета кладет руку мне на плечо.

– Он просто обезумел от горя. Позже он, конечно, понял, что было ошибкой называть Вальдура трусом, но Леандр слишком упрямый, чтобы извиниться за это. С тех пор между двумя юношами разверзлась глубокая пропасть, и они во время каждого соревнования пытаются нанести друг другу позорное поражение. – Она наклоняет голову, снова смотря в сторону Леандра. – Но сегодня было… что-то другое. Похоже, Леандр преодолел ненависть, кипевшую в нем годами. Хоть и медленно, но результат налицо. – Ее взгляд обращается ко мне, и она улыбается. – Этим чудом мы обязаны тебе.

Я несколько раз моргаю.

– Мне?

Грета похлопывает меня по плечу.

– Пойдем, вернемся к женщинам и насладимся праздником.

– Но…

Она берет меня под локоть и тянет за собой.

– Каждому воину – будь то простой солдат или рыцарь – нужно за что-то сражаться. Это может быть честь, богатство или признание. В случае с Леандром это месть. Но она не дает ничего взамен. Даже если бы ему удалось найти виновных в нападении, его семья все равно осталась бы мертва, а замок сожжен дотла. Вот почему я каждый день молилась богам, чтобы Леандр нашел причину для сражений – или чтобы прекратить все это. Нам нужен минхер, который будет рядом с нами и превратит нашу землю в то, чем она была раньше. Леандр мог бы стать таким минхером, но предпочел пойти на войну с королем.

– Сейчас он здесь, – возражаю я.

– Но насколько долго? Он вернется завтра? Или на следующей неделе? Как мы можем быть уверены, что он останется здесь и займет свое законное место минхера?

Я тяжело сглатываю, точно зная, что она хочет от меня услышать. Леандр сам это сказал. Он хочет остаться и пойти новым путем, но не хочет делать этого в одиночку. Он попросил меня быть рядом с ним.

– Я бы с удовольствием его поддержала, – бормочу я, – но не знаю как.

– Напротив, знаешь, – возражает Грета. – Просто ты еще не призналась себе в этом. Я старуха, слепая на один глаз, но даже мне видно, как вы двое смотрите друг на друга.

– И как же?

Внезапно она останавливается и, схватив меня за подбородок, поворачивает мою голову влево.

– Примерно так.

Наши, мой и Леандра, взгляды тут же сливаются. Я с легкостью нахожу его в группе мужчин. Хотя он с кем-то разговаривает, все его внимание принадлежит мне.

Не могу отрицать, что мне нравится, когда он смотрит на меня подобным образом. Не изучающе, не оценивающе, но с ноткой беспокойства, что я могу исчезнуть. Будто хочет убедиться, что я все еще здесь.

Грета отпускает мой подбородок, но мне не удается оторвать глаз от Леандра. В свете фонарей и свечей его черты кажутся мягче, чем обычно. Когда он окружен жителями деревни, я не нахожу ничего от того благородного рыцаря и беспощадного воина, которым он является. Сейчас он просто мужчина.

Чрезвычайно красивый мужчина, все внимание которого сосредоточено на мне.

И мне это нравится. Даже очень.

Мне нравится, что он уже смотрит на меня, когда я поворачиваюсь к нему. Мне нравится, что какая-то часть меня всегда знает, куда нужно обратиться, чтобы увидеть его. И еще нравится, как он относится ко мне: почтительно, но не покорно; ласково, но с капелькой насмешки. И когда он улыбается, я никогда не могу сказать, выпрыгнет ли мое сердце из груди.

Если бы я осталась, могла бы иметь все это каждый день. И знаю, что мне это никогда не надоест.

Так почему же я не решаюсь?

Мое сердце знало ответ еще до того, как Леандр задал вопрос, но мой разум категорически против. Мне здесь не место. У меня и без того достаточно сложностей, особенно после нашего поцелуя у горячего источника. Сложностей, которые могут меня погубить.

Я должна покончить с этим ради нас обоих. Если я этого не сделаю, мы оба будем страдать. А он уже достаточно страдал.

Одна только мысль покончить с этим вызывает покалывание. Я растираю руки, чтобы прогнать холод из моих вен.

– Давай поговорим друг с другом начистоту, – говорит Грета, требуя моего внимания. Я сразу же настораживаюсь. – Есть ли кто-то еще, кому принадлежит твое сердце?

Я качаю головой.

– Ты хочешь вернуться домой по другой причине?

Я обнимаю себя обеими руками.

– Я скучаю по холоду Фриски, – признаюсь я. – Но там нет ничего, куда я могу вернуться.

– Тогда я всерьез задаюсь вопросом, в чем твоя проблема, – ворчит Грета. – Была бы я на пятьдесят лет моложе, я бы долго не мешкала, если бы кто-то вроде Леандра заинтересовался мной, – она хмурится, пристально глядя на меня. – Сколько тебе лет, девочка?

– Двадцать.

– Достаточно взрослая, чтобы быть независимой. Девушки из деревни в твоем возрасте уже выходят замуж и создают собственные семьи.

Я киваю.

– У нас во Фриске так же.

Грета пожимает плечами.

– Тогда, наверное, наше счастье, что тобой там никто не заинтересовался.

Я кривлю губы.

– Может, тому была причина. Вы меня не знаете. Зачем я вам нужна? Незнакомка, о которой вам ничего не известно.