Гром над городом (СИ) - Голотвина Ольга - Страница 49

– Маленькое ушко. И сережка в нем.

– Какая?

– Черная рыбка на цепочке.

– Черная рыб... – Голос девицы осекся, но тут же зазвенел так яростно, что все обернулись к ней. – Черная эмаль? Золотая цепочка?

– Да.

– Авита, – с надеждой спросил стражник, – ты видела на ком-то такие серьги?

– Видела! И ты видел, командир! Только глазел не на уши, а на... другие места. Такие серьги носит Нуроса!

– Нуроса-то тут при чем? – не понял стражник.

– При серьгах! При фигуре! При певучем голосе! И она сама мне говорила, что в Аршмире она недавно!

– Ты думаешь...

И Вилират увидел, как резко побледнел командир особого десятка.

Впрочем, Ларш быстро пришел в себя:

– Сегодня Нуроса собиралась посмотреть на подарок для короля, дядя Ульфанш ей это обещал. Надо ее там перехватить. Этого... торговца берем с собой. Если по дороге встретим «крабов», прикажем отвести его в Дом Стражи... И быстро, девочки, быстро!

* * *

Ох, Белый ручей! Ох, каменный лес, нагромождение высоких валунов! Скверное место. Вроде часть города, окраина как окраина – а хуже дикой чащи.

«Крабы» сюда поодиночке не суются, да и с обходом-то появляются редко. А ведь в донесениях в Дом Стражи Белый ручей упоминается редко. Где драки, шум и буйство? В кабаках Нового порта. Где гнезда контрабандистов? На рыбачьих улочках, ближе к Старому порту. Где воры сбывают добычу? Это уже от моря подальше, за Бурым спуском и в других местах. А Белый ручей – так, тихая окраина. Прачки там, мусорщики... Оттуда жалобы не долетают до Дома Стражи. Если творятся там злые дела, то творятся тихо да сноровисто, концы там же и прячутся...

Но Сверчок не мучил себя мыслями о недоброй окраине, по которой сейчас шел, потому что, спускаясь по тропке, углядел внизу, у самого ручья, фигурку в голубеньком платьице и с голубеньким платочком на голове.

И пусть Сверчка сожрут акулы, если это не Жайла!

От радости парень чуть не заорал сверху: «Жайла, стой!» Но вовремя спохватился. Незачем тревожить здешнюю тишину. Тут даже эхо – и то подлое.

Сверчок поспешно принялся спускаться по крутой, узкой, ненадежной тропке. То и дело приходилось наклоняться, опираться о камни. Парнишке еще и меч мешал.

Смотреть приходилось, конечно, только под ноги. А потому, оказавшись на ровной площадке и бросив взгляд вниз, сверчок увидел уже совсем другую картину.

Девушку в голубом платье обступили трое дюжих парней.

Откуда они взялись – это Сверчка не интересовало. Важнее то, что парни были вооружены. У одного за поясом меч, у двоих на груди перевязи с метательными ножами.

Ветер не донес до Сверчка даже обрывка тихого разговора. Но видно было, что разговор этот девушке не нравится. Она дважды оглянулась, словно ища помощи, а потом вскинула ладони ко рту, явно желая сдержать вскрик. Парни стояли с добродушными рожами, но Сверчок знал цену этому добродушию.

Парни с двух сторон подхватили девушку под руки и повели куда-то. Жайла попыталась вырваться, но третий парень легко взмахнул рукой перед ее лицом. То ли платочек поправил, то ли ножом перед глазами блеснул... Жест этот испугал девушку. Смирилась, пошла...

Сверчок стоял за валунами, его не заметили – и хвала Безликим! Какой из него спаситель? На перевязь стражника тут всем плевать... Меч? А Сверчок умеет им орудовать? А те три лба, похоже, носят оружие не для красоты.

Вернуться? Сказать Вайсуле, что не догнал ее дочь?.. Да-да, и такая мысль у Сверчка мелькнула – и исчезла. Подлецом паренек не был.

А вот бежать за «крабами» – эта мысль была поярче, но и ее Сверчок прогнал. Пока найдешь стражу, эти гады уведут девушку и спрячут так, что весь особый десяток не сыщет.

Что же делать?

А то, что Сверчок делает сейчас. Тихо перебегать от валуна к валуну, красться следом за гадами, стараясь как можно дольше остаться незамеченным. Вот уж это бывший беспризорник умел хорошо!

Следить, преследовать, следовать след в след... вдруг удастся понять, куда ведут девушку... и если уж вмешаться, то по-умному, пользуясь тем, что эти верзилы не ждут нападения...

* * *

Ларш, Июми и Авита не добрались до дворца.

Дойдя до Кошачьей улицы, Ларш издали увидел выходящего из Кривого переулка дядиного секретаря, которого сопровождал дворцовый стражник.

В другое время Ларш не обратил внимания на секретаря. Спешит куда-то – и пусть спешит. Ларш и имя-то его все время забывал. Но сейчас встревоженное, огорченное лицо секретаря Ларшу очень не понравилось.

Взмахом руки он подозвал секретаря к себе и пожелал немедленно узнать, что случилось во дворце.

Секретарь нацепил безмятежную улыбочку и сообщил, что во дворце всё чудесно и прекрасно. Прозвучало это неубедительно, подозрения Ларша всколыхнулись с новой силой. Молодой Спрут пообещал тут же, не сходя с места, вытряхнуть из секретаря всю правду, если тот не пожелает выложить ее по-хорошему.

Дворцовый стражник, остановившись в двух шагах, даже не подумал вмешаться в неприятную беседу. Это Ларш не помнил их с секретарем имен, а они-то его имя помнили прекрасно. И понимали, что с ними может сделать любимый племянник Хранителя.

Поэтому секретарь с неохотой поведал, что недавно во дворец пришла певица Нуроса и сообщила, что сегодня утром хранитель пригласил ее, чтобы показать подарок, предназначенный для короля. Секретарь певицу прежде видел, заметил впечатление, которое она произвела на Хранителя, а потому в словах девицы не усомнился. Любезно сообщил ей, что Хранитель только что покинул дворец по срочному делу.

Девица огорчилась и спросила секретаря, нельзя ли ей все-таки хоть одним глазком взглянуть на подарок. Секретарь решил, что беды в том не будет.

(Тут Ларш горько усмехнулся: он знал, как Нуроса умеет упрашивать!)

Секретарь провел певицу в зал, где хранилась ваза. К его удивлению, при взгляде на подарок Нуроса резко побледнела, скомкала приятный разговор, который вела с секретарем, и заторопилась прочь. Секретарь с недоумением вернулся к своим делам.

Вскоре к нему подошел дворцовый управитель и поинтересовался, чем секретарь обидел или испугал гостью: та почти выбежала из дворца, на ней лица не было!

Секретарь рассказал управителю о визите Нуросы. Оба встревожились: а не украла ли чего-нибудь девица-певица? Конечно, ваза стоит там же, где стояла, но что-нибудь мелкое по пути в зал Нуроса вполне могла утянуть.

Договорились, что управитель немедленно осмотрит всё в зале – не пропало ли чего? А секретарь, прихватив для солидности стражника, догонит Нуросу и поговорит о ее поспешном уходе. Адрес возможной пассии Хранителя секретарь уже знал.

На Нешумной улице секретарь обнаружил запертый флигель, в котором жила Нуроса, а также любопытную и глазастую соседку. От соседки узнал, что Нуроса недавно прибежала домой, пробыла в доме недолго – выскочила, заперла дверь, куда-то умчалась...

Ларш отпустил секретаря и стражника и обернулся к своим спутницам:

– Что, «лисаньки», похоже, мы ее проворонили?

– Похоже, – кивнула Авита. – Шепот она или не Шепот, а в бега ударилась... – И добавила небрежно, думая о другом: – Интересно, она тот фальшивый браслет вернула Шеркату? Или взяла с собою, чтобы продать как настоящий?

– При чем тут Шеркат? – не понял Ларш.

– Ну как же, это же его браслет. Забыл, когда был в гостях у Нуросы.

Не до браслета было сейчас Ларшу. Но все же слова Авиты царапнули его, потому что напомнили разговор с Райши-дэром.

Вот как? Шеркат когда-то донес на кузена, чтобы заполучить дедово наследство. Видно, не пошли ему эти деньги впрок, раз он носит фальшивые драгоценности...

Но тут же Ларш забыл о Шеркате. Были дела важнее.

– Наверное, надо известить стражу на всех городских воротах, чтоб не выпустили беглянку, – сказал он без особой уверенности. – Хотя есть столько мест, где и без ворот можно выскользнуть из города...