Паутина времени (СИ) - Бердникова Татьяна Андреевна - Страница 50

- Очень мудрое замечание, - не удержалась девушка и, вспомнив, что хотела не поддерживать этого человека, а ругать его сама, прикусила язычок, переводя взгляд на темпора, - Спасибо, Райв.

- Не за что, - юноша быстро улыбнулся и, считая свою миссию исполненной, повернулся к названному отцу. Взор его сейчас же исполнился негодования.

- Зачем ты сел??

Фридрих, усмехаясь, пренебрежительно махнул рукой. Чувствовал он себя сейчас великолепно, никакого головокружения не ощущал и волнение сына полагал напрасным.

- Со мной все в порядке, сынок. Закончи лучше свой рассказ… Итак, вы спасли твоего отца? Что же он сказал после этого?

Гюнтер, не дожидаясь ответа юного темпора, закусил губу, с видимым любопытством рассматривая внезапно заговорившую по-немецки девушку. В глазах его заискрилась насмешка.

- Так во-от, что он делал… - протянул немец, по привычке склоняя голову набок, - Ну, что ж, привет, красавица. Наконец я могу понять тот бред, что ты несешь.

- Сам ты бред, - огрызнулась Тата и, выпустив руку брата, встала так, чтобы заслоняться от пленников не только им, но еще и вооруженным Вольфгангом, - Не лезь ко мне, придурок, или мой парень тебе все зубы пересчитает! И брат тоже.

- Какая дикая, - Гюнтер самодовольно ухмыльнулся и, расслабленно поведя плечами, провокационно добавил, - Люблю таких.

Вольфганг как бы невзначай поправил на плече автомат и негромко, но очень выразительно кашлянул. Подобные беседы по отношению к Тате капитана совершенно не устраивали.

- Не нарывайся, - вежливо предупредил он и, предпочитая все-таки сменить тему, демонстративно заслонил девушку собой, начиная отвечать на давно заданный вопрос, - Да, так насчет твоего вопроса… Райв меняет время не «как», а скорее «почему» - потому что такова его природа. А изначально он, как говорит, хотел просто развлечься…

- Хрена себе детские развлечения, - Ганс, все еще нервничающий, передернул плечами и обнял себя руками, тяжело вздыхая, - Ай, ладно, хрен с вами. Если благодаря мальчишке мы тут все теперь друг друга понимаем, может, объясните, наконец, по-человечески, какого черта происходит в этом долбанном замке?!

Глава 14

- Та-ак, - Гюнтер, слушавший с огромным вниманием, сцепил руки в замок, опуская подбородок, - Понятно. И что вы теперь с нами будете делать?

Марк с Пашкой недоуменно переглянулись, потом покосились на столь же удивленного Вольфганга.

- Отправим назад, в ваше время, - ответить предпочел все-таки лично капитан, памятуя о том, что он пока еще командир.

- В горнило войны?! – Ганс так и вскинулся, вскакивая с пола, - С ума сошли?! Я не хочу назад!

- Я тоже! – поспешно подхватил Альбрехт и, переведя взгляд с одного из товарищей на другого, неуверенно коснулся пробитой грудной клетки, - Я… я ранен.

Гюнтер предпочел промолчать. Возвращаться назад ему тоже не хотелось, однако, кричать и умолять кого бы то ни было о милости, солдат не привык и не хотел. Отправят назад – что ж, продолжит бой. Перебьет как можно больше врагов, постарается забыть о том, что видел здесь… О том, что узнал. Будет сражаться, зная, что действия его ни к чему не приведут…

- Как-то это глупо, - мужчина все-таки не выдержал, - Мы вернемся, будем вынуждены снова сражаться, заведомо зная, что это бессмысленно? Что мы все равно проиграем, будем побеждены… Как вы себе это вообще представляете?

Друзья вновь переглянулись, на этот раз обмениваясь взорами еще и с Татой, с Райвеном и даже с несколько растерянным Фридрихом.

- И потом, - продолжил Гюнтер, - Вы хотите вернуть нас обратно, в сорок второй, а что же насчет капитана Вольфганга и Фридриха? Они ведь тоже не из этого времени.

Тата, моментально вознегодовав, крепко обняла недавно обретенного парня и нахмурилась в сторону провокатора-немца.

- Вольф останется здесь! – непререкаемым тоном заявила она, - Я не хочу… я не позволю!

Ганс, совершенно солидарный с самопровозглашенным командиром, легко пожал плечами.

- Ну, тогда это ни хрена не честно. Нас вы отправите умирать, а эти двое будут тут жировать в мире и покое! Ладно, в Вольфа девчонка влюбилась, а второй как оправдается?

Райвен, хмурясь, выступил вперед, немного заслоняя собою художника. Тот, уже вполне уверенно стоящий на ногах, чуть улыбнулся, кладя названному сыну руку на плечо.

- Мой отец, - темпор приподнял подбородок, начиная объяснять, - Уже давно не принадлежит никакому из времен. Он семьдесят семь лет прожил в паутине, и дальше будет жить в том мире, и в том времени, в каком захочет! Он достаточно пострадал на войне… - последняя фраза прозвучала приглушенно: за Фридриха юноша все еще волновался.

Альбрехт презрительно хмыкнул, прижимая ладонь к пропитанным кровью бинтам, перетягивающим его грудную клетку.

- Я тоже пострадал, - заметил он, - Причем не там, а уже здесь, от рук капитана!

Вольфганг, услышав это обвинение, негромко фыркнул. Такое заявление показалось ему забавным.

- Хочешь сказать, что не заслуживал этого? Хочешь сказать, что не ты стрелял в нас, едва попав сюда, не разобравшись, что происходит, и…

- Нас вел Нойманн, - отрезал Гюнтер, перебивая его, - Мы – солдаты, мы должны подчиняться приказам командира. Он велел стрелять – мы стреляли, разбираться времени не было. Кстати… - он немного склонил голову набок, - Что будет с его телом?

Все взгляды обратились к юному темпору; тот неловко пожал плечами. На такие темы он пока не думал.

- Я… мог бы забрать его в свой трон. Или вернуть, как и вас, в то время, тогда будет считаться, что он погиб при попытке захватить замок…

- А нас будут расспрашивать, кто же оказывал сопротивление, если в замке никого не было! – Альбрехт негромко фыркнул и, охнув от боли, вновь прижал руку к груди, - Что за глупости! Забирай его в свой трон, если хочешь, мальчик, но учти – Дитрих Нойманн был мерзким человеком. Если для тебя существенен характер…

Гюнтер сердито стукнул кулаком по столу, на котором продолжал сидеть.

- Довольно! Нойманн был настоящим солдатом – отчаянным, смелым до безрассудства, безжалостным – да, не спорю! Может, характер у него и был тяжелый, но теперь, после гибели, я требую уважения к павшему командиру, Альбрехт! – он перевел взгляд на темпора и немного сбавил тон, - Но забрать его ты можешь, Райвен. Я не думаю, чтобы мы похоронили его, как полагается, да и… пусть лучше его полагают пропавшим без вести. Родным его это даст надежду.

Ганс, доселе весьма оживленный, неожиданно померк и, тяжело вздохнув, опустил голову.

- Как и нашим, а? У меня младший брат остался, мать ждет… Если вернусь в сорок второй, могу погибнуть, а так… - он пожал плечами, - Пусть считают, что пропал.

- Меня тоже мама ждет, - тихонько добавил Альбрехт, глядя в пол, - Тоже… сообщат, что пропал.

Гюнтер предпочел промолчать. Его с войны не ждал никто – родители умерли еще до ее начала, ни жены, ни каких-либо родственников у солдата не было и, в целом, ему было безразлично, возвращаться или нет. Хотя умирать, безусловно, не хотелось.

Вольфганг с Фридрихом переглянулись. Их с войны ждали и, увы, не дождались, но… Оба солдата уже настолько привыкли полагать себя частью этого времени, что о прошлом почти и не задумывались. И вот теперь слова пленников всколыхнули в их душах горькие мысли и воспоминания.

Тата, замершая рядом с Вольфом, заметив эти взгляды, тихонько вздохнула. Сердце ее неожиданно стиснула жалость, жалость не только к своему молодому человеку и его другу, которых она, в общем-то, тоже почти не отделяла от настоящего, но к фашистам, солдатам, которых некогда забрали на войну против их воли. Которых обрекли сражаться, убивать и умирать, а их родственников заставили страдать и мучиться в ожидании.

И теперь, если вернуть их в их время… Ганс прав – они обрекут их практически на верную смерть. Если только…

- А вы не можете просто вернуться домой, и не сражаться? – вопрос ее прозвучал настолько наивно, что пленники даже немного развеселились. Ганс ухмыльнулся, Альбрехт покачал головой, улыбаясь, а Гюнтер и вовсе откровенно хохотнул. Он же и ответил мимолетной знакомой.