Придуманная любовь (СИ) - Черничная Даша - Страница 8

Каждый день своей жизни, я видел, как мои родители пашут. Не в прямом смысле, конечно, никто из них не стоит кверху попой на поле. Я вижу, как зарывается в работе отец, бегая от одних клиентов к другим, от одного совещания к другому, от суда к суду. Мать до ночи может репетировать, а потом колесить неделями по нашей стране.

Каждый Божий день я вижу, как они работают на износ, добиваясь своего.

Да, я тусуюсь по клубам, да, у меня есть личный и достаточно дорогой автомобиль — подарок родителей на восемнадцатилетние. Да, я люблю проводить время с девчонками.

Черт возьми, но потом, по утру, я сажусь за свой компьютер и сижу до глубокой ночи, оформляя требования заказчикам, зарабатывая свои собственные деньги.

Мои родители живут на своих работах, я это вижу. Но хочу вам сказать лишь одно — я готов уделять безмерное количество часов своему делу. Ключевое — СВОЕМУ, тому, которое приносит мне удовольствие.

В этом у нас и заключается основной конфликт с отцом.

По его мнению — он дал мне всё и теперь, я должен отдать ему за это должок.

По моему мнению — я не обязан ради своего отца прогибаться в адвокатской конторе, которая до жути мне ненавистна. У меня есть дело моей жизни, как у мамы или папы. Но почему–то никто не воспринимает его всерьез. И от этого обидно вдвойне — ведь эта работа приносит мне действительно стоящие деньги.

А потом Катя и ее нервный монолог на тему того, какая я беспринципная сволочь, которой ничего не надо. Раз от меня этого ждут — не будем расстраивать людей. Сказано — сделано. Попросил только Диму возить ее в универ вместе с Алиной, навернет же шею себе, горемычная.

Последующий месяц прошел как в тумане. Меня конкретно унесло, сам не знаю от чего? Неужели, так задели за больное слова девчонки?! Ведь я действительно стараюсь, работаю, зарабатываю деньги. Заказчики довольны мной, разработчиков полностью устраивает моя работа.

Этого не видит никто.

Никому не интересно, чем я занимаюсь и как провожу время. Димон вообще полностью утонул в море розовых единорогов вместе со своей Русалкой.

Второй мой друг тоже постоянно пропадает на своей работе в тренажерном зале и в университете. Я же забил на всё, и просто стал каждый день ходить по клубам, как к себе домой.

Алкоголь и незнакомые люди — это должно было помочь и хоть как–то ослабить узел, который завязался в районе груди и давил с каждым днем сильнее и сильнее, лишая возможности вдохнуть полной грудью. С девушками все никак не получалось найти контакт — всё не то, никто не цеплял.

Я знаю, что не прав, я знаю, что во взрослом мире так не решают проблемы — не прячутся за стаканом, но ничего поделать с собой не мог.

На протяжении целого месяца каждую ночь я тусил в клубе, а потом, немного отоспавшись, садился за компьютер и начинал работать. Бунт бунтом, а дела сами себя не сделают, тем более от меня зависели другие люди.

На дворе стояло начало июля, диплом об оконченном высшем образовании уже пылился среди книг. Я сидел за рабочим столом, как всегда, пытаясь собрать себя после алкогольной ночи, и работал, когда в спальню рывком распахнулась дверь.

Чтобы вы понимали — отец у меня строгий. Но среди его строгости проходит четкая линия спокойствия. Просто убийственного спокойствия — этот человек ежедневно живет с покерфейсом. Наверное, сказывается специфика его работы, он не кричит, не психует. Он всегда спокойный как слон.

Именно поэтому, как только я услышал, как дверное полотно с грохотом стукнуло о стену, понял — жди беды.

— Женя, — сказал отец, подошел ко мне и встал рядом.

— Отец? — шокировано отозвался я.

— Нам нужно поговорить, — и вышел из спальни.

После этой фразу никогда не стоит ждать чего–то хорошего. Заранее готовясь к самому худшему, я встал и пошел следом за отцом.

В гостиной он встал у окна, а потом резко повернулся.

— Что ты делаешь со своей жизнью, сынок? — печально спросил отец и нахмурил брови.

— А что я с ней делаю? — решил уйти в несознанку я.

— Ты пьешь. Каждый день. И не ночуешь дома. Что происходит?

— Молодость пап, — воскликнул я, как можно веселее и даже попытался выдавить улыбку. — Когда отрываться если не сейчас?

— Отрываться — да, но не убиваться, — покачал головой Мельник–старший.

— У меня все круто, бать. А со всеми своими проблемами я разберусь.

— Это из–за той девочки, да? С гипсом?

У меня на щеках заиграли желваки. Я не мог признаться самому себе, не то, что отцу. Но дело действительно было в Кате.

Стоило мне только обратить внимание на кого–то, допустить крохотную мысль, что я тоже могу стать счастливым, как и мой по уши влюбленный друг, как на меня вылили ушат холодной воды и дали пинка под зад.

— Нет, — соврал я, но отец хорошо умел чувствовать ложь.

— Значит так. Я долго думал. У меня к тебе сделка.

— Сделка? — удивился я. — Это что–то новенькое.

Папа кивнул и сделал шаг навстречу мне и спросил с вызовом:

— Тебе не нравится юриспруденция, верно?

— Как ты догадался? — я начал паясничать, но отец снисходительно посмотрел на меня, явно ожидая взрослого поведения. — Да, это не мое.

Батя кивнул своим мыслям и потер подбородок:

— Докажи мне, что ты взрослый мужчина. Что ты прочно стоишь на ногах не только в финансовой части, но и по жизни.

— Откуда ты знаешь про мою финансовую часть? В карман ко мне заглянул? — возмутился я.

— Не без этого, сынок. И хочу сказать тебе — я впечатлен.

— И что это значить “прочно стоишь не только в финансовой части”.

— Понимай, как хочешь. Я не хочу больше видеть, как ты на рогах возвращается домой, а мать потом проветривает квартиру от перегара и места себе не находит из–за тебя. Я хочу гордиться своим сыном. Знать, что мой сын — серьезный, адекватный и уверенный в себе, что у него есть план на будущее и надежный тыл рядом. Если докажешь мне — отступлюсь от идеи, втянуть тебя в адвокатскую фирму. Будешь заниматься тем, чем хочешь.

Вот это новости. Я сплю и вижу сон или отец и вправду готов прекратить попытки перетянуть меня на свою сторону?

— Слишком гладко ты постелил, па, — усмехнулся я. — Что будет, если я не смогу тебе доказать свою серьезность?

— Отправишься к Игнату. Он из тебя быстро сделает человека, командир части, как-никак. А потом прямиком ко мне на фирму — адвокатом.

— Я же закончил военную кафедру, хочешь снова в армию меня отправить?

— Об армии речи нет, да и не возьмут тебя на год — военный билет есть, а вот месяц — другой в учебке позагораешь, Игнат приютит, не переживай, — и криво усмехнулся.

Есть у моего отца лучший друг еще с армейских времен — Игнат. Я видел его последний раз еще когда был мелким. Они с моим отцом встречаются редко, и всегда в VIP–комнатах ресторанов. Этот Игнат живет в другом городе и командует воинской частью в армии. Дядька строгий и суровый. Отец много легенд рассказывал о том, как он строит своих подопечных, поэтому желания пересекаться с ним у меня не было никогда. Как и в адвокатскую фирму идти тоже.

— Понял тебя. Сделка так сделка, — кивнул я и задумчиво потопал в комнату.

Есть у меня один план. Один идеальный по всем параметрам план, и плевать, что он может не понравиться одной вредной особе.

Глава 9. Катя

Сегодня у меня была ночная смена — так как игровая комната огромная, с кучей игрушек, транспорта, качелей–каруселей и прочего, за всем этим нужно следить и периодически дезинфицировать.

Именно поэтому нас с Юлей Резник — такой же студенткой, как и я, оставили отмывать всю эту красоту. Каждую машинку, каждый шарик в бассейне, каждый пластиковый ножик и помидор. Кукол всех–одеть. По местам все — расставить.

Нога практически не беспокоила, но травматолог рекомендовал после того, снятия гипса больше гулять по песку. Проблема в том, что ближайший песок был на море примерно в трехстах километрах, поэтому вместо него были прогулки по игровой комнате для детишек.