Черный день. Книги 1-8 (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич - Страница 65

В первые дни подземелье лихорадочным перемещением людей и грузов напоминало разоренный муравейник. Самый большой вклад в эту дезорганизацию вносили, конечно, гражданские. За редкими исключениями от них было больше вреда, чем пользы. Нашлось, правда, несколько бывших пожарных и милиционеров, с десяток отставников, не успевших растерять навыки и обрасти жиром, столько же врачей разной квалификации и несколько просто толковых мужиков. На остальных надежды было мало. Особенно на молодежь, которую майор в глаза называл «поколением дебильников». Выдернутая из привычного быта, она напоминала выводок слепых котят. Пользы от нее было ноль, а чтобы присматривать за этой оравой, приходилось отрывать от дел нужных людей.

Странным было уже то, что в таких условиях им удалось спасти хоть кого-то. Они оказались в полном вакууме, никто не собирался отвечать на отчаянные призывы, которые они с равными интервалами посылали в пространство, рискуя обратить на себя внимание совсем не тех, с кем пытались связаться.

Кое-какие из портативных радиоприемников с короткими антеннами уцелели, но Демьянов не поощрял их прослушивание. Хватало и того, что слышал он сам, то есть тишины в эфире на коротких волнах и обрывков фраз на длинных и средних, которые с трудом прорывались через мешанину помех. Ионосфера Земли еще бурлила, потревоженная взрывами тысяч боеголовок. Но и тех крох информации было достаточно, чтобы понять — помощь не придет никогда. Всем просто не до них.

Не сумев установить контакта ни с кем, кого можно бы было считать властью, убежище отправилось в автономное плаванье. И тогда то, что раньше существовало только на бумаге, начало обретать плоть. Возник орган управления, штаб и аварийно-спасательные формирования. Были вытащены из бюрократического чулана правила внутреннего распорядка.

Демьянов был далек от того, чтобы считать себя героем, в одиночку вытащившим с того света пять тысяч человек. Он понимал, что везение значило тут больше, чем его личный вклад. Ведь это не он собрал в одном месте продукты ИЧП «Мухамедзянов» и солдат с подходящим снаряжением, да не где­нибудь, а в одном из немногих исправных убежищ. Но даже в поддержании этого убежища в исправном состоянии не было его заслуги. Сколько лет он о нем не вспоминал?

Сергей Борисович не сомневался, что повезло не им одним. Наверняка в море разрушения выстояли и другие островки, на которых укрывались люди. Вопрос был лишь в том, где их искать.

В любом из двух сотен других защитных сооружений города? Сомнительно. Демьянов слишком хорошо разбирался в этом вопросе, чтобы питать иллюзии на этот счет.

Едва ли не две трети из того, что значилось как убежища, представляло собой обычные подвалы без намека на необходимое оборудование. Естественно, на предприятии любому проверяющему показали бы бумажку, согласно которой этот подвал можно переоборудовать в полноценное защитное сооружение в течение суток.

Разбежались! Думали, противник вам даст эти двадцать четыре часа? Честно предупредит: «Иду на вы»? Ага, щас. И гуманитарную помощь подкинет в придачу. Нейтронную, вам на голову.

Но даже там, где поддерживалась видимость порядка и куда от случая к случаю заглядывали инспекции, за годы накопилась хренова куча проблем. Почти все остальные убежища построили еще при Хрущеве, их системы жизнеобеспечения устарели и морально, и физически. Самым больным местом была вентиляция. Если в такое помещение набьется пятьсот человек, то за пару дней там получится душегубка не хуже, чем в Бухенвальде, с углекислым газом вместо цианида.

Далеко не везде были установлены противовзрывные заслонки, и при ударе взрывной волны от такого убежища было бы не больше проку, чем от подвала или метро. Все, кто там находился, пострадали бы от явления, которые американцы называли эффектом попкорна. Разогнанные до громадных скоростей частицы песка вызвали бы волдыри на открытых участках тела, что вместе с парой других патологических процессов вело к мучительной смерти за несколько дней.

Даже получи эти объекты сутки на подготовку, это бы их не спасло, потому что одного дня не хватит, чтобы залатать такие дыры. Тут понадобится неделя ударного труда бригады строителей и монтажников. И деньги. Немало денег. Любой директор, а тем паче владелец, скорее удавится, чем выделит их.

Но это еще полбеды. Насколько майор знал, ни в одном из других убежищ не хранилось ни крошки хлеба и ни банки тушенки. В документах стояло, что если грянет гром, то НЗ будет завезен в течение 24 часов… Без комментариев.

Да, некоторые из них тоже могли использоваться под склады. Но легче ли будет укрываемым, если это склад стройматериалов, железных дверей или пластикового профиля?

Их участь будет пострашнее смерти от удушья. При отсутствии пищи первыми умрут дети, у которых нет подкожного жира. За ними последуют хронические больные и старики. Про беременных женщин и младенцев и не говорим. Демьянов знал, что даже у него на объекте из девятнадцати будущих мам на разных сроках через две недели остались в живых четырнадцать, а плод сохранили только пять. А сколько из них доносят — и доживут? Правда, из малышей, «счастливчиков», появившихся на свет за несколько месяцев или лет до конца света, выжили почти все. Спасибо ассортименту молочных смесей и детского питания, найденных на бескрайнем складе господина Мухамедзянова, а также тому запасу прочности, который природа закладывает в новый организм.

Можно, конечно, представить, что на другом конце города, на таком же удалении от эпицентра есть некое убежище. Его проверка тоже была назначена на субботу, и ответственное лицо точно так же начало приводить его в готовность в режиме аврала… Им повезло иметь в качестве арендатора оптового торговца продуктами.

Можно представить. Вот только майор не верил, что столько счастливых случайностей могут совпасть. В городских убежищах искать везунчиков бессмысленно. Все это гробы, братские могилы. Как и метро. Надо посмотреть в другую сторону.

Кто-то окажется в лучшем положении. Представим себе, например, чудом уцелевшую военную базу, где у руля встанут кадровые офицеры, которые стянут туда со всей округи части, сохранившие боеспособность. Плюс закрытые города, гарнизоны, тьма-­тьмущая секретных и режимных объектов, раскиданных по всей необъятной стране… Не могли же все они сгинуть. Даже тактика выжженной земли не работает без осечек.

Не надо забывать и о бункерах Урала, врытых глубоко в горную толщу, рядом с которыми его «объект» покажется деревенским погребом. Вот уж у кого больше всего шансов наложить лапу на один из стратегических складов «Росрезерва». Там продуктов столько, что хватило бы кормить всю Россию-матушку полгода. Вот только с самого начала они предназначались лишь для своих.

Эти форпосты смогут гарантировать своим обитателям не только жизнь, но и ее приемлемый уровень. Может, те сумеют навести порядок на ограниченной территории — в городе или сельском районе.

«Сумеют, еще как. Но вряд ли захотят», — мрачно подумал Демьянов. И спасать будут только себя и свои семьи. Максимум — тех, кто сможет быть им полезен. Большинство людей окажется за бортом таких городов­крепостей и погибнет в ближайшие месяц­два. Возможно, в будущем именно такие анклавы станут фундаментом, на котором поднимется новая цивилизация.

Но так далеко в грядущее майор предпочитал не заглядывать. Слишком там было темно. Его занимали дела куда более насущные. Например, разработка плана по спасению собственных задниц, как любят — или любили? — выражаться проклятые америкосы.

В первые дни все работы велись урывками и наскоками; скорее по наитию, чем по плану. Да и какой план мог предусмотреть то, что случилось с ними в субботу? Все концепции, разработанные в мирное время, оказались несостоятельными, когда за десять минут перестало существовать государство, раскинувшееся на одной седьмой части суши. Эти планы были продуманы до мельчайших деталей, разработаны специалистами лучшей в мире системы гражданской обороны. Они не учитывали лишь одного — не все можно запланировать.