Семья волшебников. Том 1 (СИ) - Рудазов Александр - Страница 57

— Ты довольна? — спросил он.

— Главное, чтобы ты был доволен, любимый, — начала расчесывать ему волосы Лахджа.

Дегатти вздохнул. Беременная демоница. Больше никогда.

Астрид до самых сумерек играла с соседскими детьми, объясняя им, что снеговиков лучше вообще не лепить, а если уж вылепил, то не ломать, а если уж ломать — то всех сразу! Если выживет хоть один — он придет ночью и отомстит! Ей это мама рассказала, а она демон, она знает!

Когда дети прониклись этим ужасом, то отправились спасать округу от снеговиковой угрозы. Сидящий на плече Астрид попугай охотно рассказывал им о Леднике и ужасных деяниях Таштарагиса, отчего дети только усердней ломали снеговиков.

— Что вы делаете?! — завопил мальчик из клана Рокуалли.

— Даймонд, послушай, это необходимо, — объяснил ему Кланос Пордалли. — Мы вас спасаем.

— Я его лепил три часа!

— А убил бы он тебя за три секунды.

Сложно сказать, многие ли поверили в страшилку мамы Астрид… но идея пришлась по душе всем. Ведь это означает, что можно объявить войну всем снеговикам Радужной бухты. Кто-то даже предложил дойти до самого моря, до Радужниц, где уж верно этих снеговиков полно.

Но до Радужниц десять вспашек. Очень долго идти.

— Я могу полететь, — предложила Астрид.

— Ну это ты!

— И не так уж ты и умеешь, — ревниво заметил Кланос.

— Не, темно уже!

— А еще нам разделяться нельзя. Снеговики, они же это… будут ждать.

— Реванша, — вспомнил нужное слово Кланос.

— Сегодня спим с жар-камнями в постели, — решил кто-то. — Если зайдет снеговик…

— А постель не сгорит?

— Тля, да, слабое место плана…

— Можно с палкой, — предложила Астрид.

Она всегда спала с палкой, потому что однажды Пырялка может решить, что ей по силам дичь покрупнее.

— Я домой.

— И я.

— Все домой! — скомандовал Кланос и побежал самым первым.

Этим вечером Астрид лично проверила, все ли окна закрыты, все ли двери заперты. Она очень волновалась за спящих снаружи Сервелата и безымянную рыбку. Хотя рыбка ладно, в пруд снеговик не заберется. А вот Сервелат… хотя он большой, и у него твердые копыта. Нет, надо думать о себе.

И Астрид спряталась в своей комнате, забаррикадировала дверь, поставила на подоконник Пырялку и принялась писать письмо. Сегодня она узнала, что любой ребенок может написать лорду Бельзедору, Темному Властелину Парифата. Кланос однажды даже пытался, но мама его застукала и наругала, а потом весь день лежала с мигренью. Второй раз Кланос не рискнул, потому что боялся свести маму в могилу.

«дарогой злой лорд бильзедор мир дебе гаг боживаиж», — писала Астрид, забывая ставить закрывающие черты в глухих буквах и не имея еще понятия о пунктуации, «я аздрид мине 4-ре года…»

— «…Я живу с мамой и папой, они очень хорошие», — с интересом читал Бельзедор. — «Мама — демон, а папа — ее хозяин»…

— О-о-о, как мило, — подал голос управляющий Цитаделью Зла. — Властелин, вам так редко пишут демонята…

— Да, прискорбно редко, — согласился Темный Властелин. — «Папа любит работать в кабинете и виски с яйцом. А мама любит есть и не пускает меня в свой подвал. Сегодня мы воевали со снеговиками, я победила вот столько штук»…

Ниже были нарисованы поверженные снеговики и очень грустный скелет с бычьим черепом.

— «У меня есть кастрюля и кукла Пырялка. Она любит отрезать головы. Я люблю рисовать и кормить птиц. Птицы кормиться не любят. Они улетают, поэтому я кидаю в них хлеб, чтобы они не улетали. Мама сказала, что так я стану доброй. Попробуй и ты так делать. Может, ты тоже подобреешь. Вот и все, жду ответа, как хлеба котлета».

Бельзедор умиленно наклонил голову, прочел обратный адрес на конверте и чуть вскинул брови. Он медленно произнес:

— Астрид Дегатти… Ну надо же.

— Напишете ответ, Властелин? — осведомился управляющий.

— Конечно. Я никогда не пренебрегаю своими маленькими корреспондентами.

— Ну что, Сидзука, привет, как дела, — говорила Лахджа, подпиливая когти в кресле. К ее виску прилепился кэ-узелок, и перед внутренним взором стояла лучшая подруга. — Нашла уже мои сережки… или нового жениха?

— Тихо ты! — шипнула Сидзука. — У меня соседка новая!

— Да?.. — ужасно удивилась Лахджа. — Кто?

— Ты упадешь, — понизила голос до предела Сидзука. — Дочь Совнара.

— У него есть… то есть, у него есть… то есть, он выдал за… за этого гов… что?.. Подожди, он же не может больше брать жен, у него…

— Это старая новая жена, — еще тише сказала Сидзука. — Он ее выблевал.

— Из анклава?.. — зашептала Лахджа.

— Нет, из желудка!.. конечно, из анклава!.. это старая жена! Она тут жила еще до меня! В этой самой комнате!

— А за что ее сожрали?

— Рисовала.

— Рисовала?..

— Шаржи. Она нарисовала шарж на нашего мужа…

— Твоего мужа, — подчеркнула Лахджа, наслаждаясь звучанием этих слов.

Несколько секунд Сидзука молчала, потом ядовито бросила:

— Я уж и забыла, какая ты сука.

Лахджа счастливо рассмеялась, не обращая внимания на вошедшую с веранды Астрид. Девочка была очень сосредоточена и несла письмо в черном конверте.

— Милая, что у тебя там? — рассеянно спросила мама.

— Ответ от лорда Бельзедора.

— А, ну молодец… видишь, Сидзука, письма пишет. С друзьями переписывается.

— Моя уже эссе написала, — скучным голосом ответила Сидзука. — И хокку. Прочитать?

— Потом прочитаешь, когда в гости призоветесь. Так что насчет дочери Совнара?.. она вайли, да?..

Астрид тем временем распечатывала конверт и по складам читала послание из Империи Зла. Ей было немного страшно, потому что получить ответ она вообще-то не рассчитывала, а особенно так быстро. Она не подозревала, что благодаря портальной сети почтовое сообщение на Парифате налажено хорошо, а Империя Зла хоть и обложена всеми возможными санкциями, но с международной почтой у нее проблем никогда не было.

«Мир тебе, маленькая Астрид. Я много о тебе слышал, причем только хорошее», — польщенно читала Астрид. — «Рад, что у тебя все хорошо. Слушайся маму и папу, каждый день делай зарядку, хорошенько учись в школе, когда в нее пойдешь, и тогда в будущем я обязательно возьму тебя в приспешницы. Твой лорд Бельзедор».

В приспешницы… Астрид преисполнилась гордости и беспокойства одновременно. Стать приспешницей…

«мир дебедорагой злой лорд Бильзедор я болучила двой адвед брозди я не магу быдь бризбежнигом я гхочу чдобы миня взе любили а езли я здану бризбежницей миня негдо небудид любидь развеждо дольго ды и какиедо другие бризбежниги а я хочу ждобы миня абажали поэдому разог убю дебя ничого личного з любовю-уваженьем Аздрид боги-чмоги», — старательно выводила девочка, высунув язык.

За минувшие дни она усвоила, что имена нужно начинать с больших букв, и очень собой гордилась.

— Это что такое? — строго спросила мама, закончившая болтать с тетей Сидзукой и поднявшаяся в библиотеку посмотреть, чем занята дочь.

Астрид лизнула кончик пера и сказала:

— Письмо пишу.

— Я вижу. А где закрывающие черты? Тут же ничего не разберешь, все согласные выглядят звонкими. Кашня какая… давай писать вместе, сейчас объясню…

И Лахджа снова растолковала дочери, что в парифатском языке всего восемнадцать букв — пять гласных, двенадцать согласных и полугласная «Й», однако у каждой буквы (кроме все той же «й») есть от двух до восьми вариантов начертаний, в соответствии с которыми буквы делятся на старшие и младшие (старшими начинаются предложения и имена), твердые и мягкие, а также звонкие и глухие или ударные и безударные.

Старшие буквы больше младших и обладают дополнительными черточками. Твердые и мягкие отличаются изгибами — у твердых они прямые, у мягких — округлые. Ударные гласные отличаются от безударных дополнительной точкой. Ну а глухие согласные — дополнительной чертой.