Черный камень Аманара - Джордан Роберт - Страница 24

– Само собой разумеется, благородный капитан, – ответил Конан, но Гаранидес уже выехал вперед. С диким криком колонна кавалеристов рванулась вслед за ним. Кезанкийцы атаковали, и в мгновение ока оба отряда смешались в бешеном вихре, где сверкали клинки.

Карела и Ордо отъехали от места схватки и помчались к расселине, которая уводила их с большой дороги. Конан колебался и смотрел на отчаянную битву; Гаранидес, скорее всего, попытался бы его убить, если бы догадался, кто он есть на самом деле, но, несмотря на это, киммерийцу совсем не нравилось посылать людей на смерть.

– Конан! – крикнул Ордо через плечо. – Чего ты ждешь? Идем, пока никто не видит, как мы удираем!

Бородач помчался дальше, вплотную к своей рыжеволосой предводительнице. Помедлив еще, Конан последовал за ними. Когда они ехали по расселине, которая была просто трещиной в скалах с отвесными стенами, шум битвы потихоньку стихал.

Еще долгое время после того, как крики сражающихся и лязг металла окончательно стихли, они ехали молча. Расселина вывела их в широкую долину, которая тянулась на восток. Конан и Карела предавались своим мрачным мыслям, а Ордо, хмуря лоб, переводил взгляд с одного на другого, пока наконец не произнес с деланной веселостью:

– У тебя ловкий язык, Конан. Пока ты болтал с невинным взглядом и честным лицом, мне самому почти что поверилось, что я этот Клаудо.

– Вор должен иметь хорошо подвешенный язык, – пробурчал Конан. – И разбойник тоже. И раз уж мы об этом заговорили, что же случилось с этой змеей Абериусом? Я не видел его с тех пор, как мы стали приближаться к кезанкийцам.

Бросив исподтишка озабоченный взгляд на Карелу, лицо которой было мрачнее грозового облака на горизонте, Ордо выдавил улыбку.

– Там внизу мы наткнемся на тропу и на труса. Он будет уверять, что охранял для нас пути к отступлению.

Конан зарычал, как волк.

– Ты должен был бы перерезать горло этому трусливому подонку.

– Нет, он нам очень полезен. Я пошлю его на поиски остатков нашего отряда, чтобы они позаботились о лагере. Если бы я знал, куда ведут все эти расселины, мы давно уже были бы с ними.

– Это мой отряд, Конан! – неожиданно прошипела Карела. – И приказы здесь отдаю я! Я, Рыжий Ястреб!

– Ну, если ты считаешь, что Абериус не должен платить за свою трусость, значит, у тебя есть на то основания, – мрачно произнес Конан. – Но это не значит, что я изменю свое мнение о нем.

Она попыталась развернуть вороного жеребца, чтобы преградить ему дорогу, но поскольку из двух поводьев цел остался только один, у нее ничего не получилось. Конь сделал шаг в сторону, и только. Рыжеволосая сдавленно всхлипнула. Звук этот, который Конан слышал от многих женщин и который свидетельствовал о бессилии, был очень уж необычен для Карелы.

– Ты... ты дурак, дурак даже для варвара! – закричала она под конец. – Какое право ты имел меня – меня! – отправить в безопасное место! Отдать мои поводья этому одноглазому болвану! Ударить мою лошадь, словно я какая-нибудь дорогостоящая рабыня, которую нужно охранять от малейшей опасности!

– Что ты бесишься? – Конан непонимающе посмотрел на нее. – Имея только один повод, ты была верной добычей для кезанкийцев.

– Ты сам принял это решение, а на это ты не имел никакого права! Я решаю, когда и где я сражаюсь и какой опасности я себя подвергаю. Я, больше никто!

– Определенно, нет никого, кто был бы так неблагодарен за спасение собственной жизни, как ты, – проворчал Конан.

Карела потрясла кулаком у него перед носом, и ее голос поднялся до яростного визга.

– Ты не должен спасать мою жизнь! Я не хочу, чтобы ты спасал мою жизнь! Из всех людей на свете – меньше всего ты! Поклянись мне, что ты никогда больше не попытаешься спасать мою жизнь или свободу! Клянись, киммериец!

– Клянусь! – ответил он сердито. – Клянусь именем Крома, клянусь!

Карела кивнула и, ударив коня пятками, погнала его на следующий холм. Голый коричневый камень этой ложбины, выветренные слои скал в своей мрачной красоте очень хорошо подходили к настроению Конана. Ордо немного задержался, чтобы оказаться рядом с ним.

– Поначалу я терпеть тебя не мог, киммериец, – сказал одноглазый так тихо, чтоб Карела не могла его слышать. – Теперь ты мне очень нравишься, и несмотря на это, я прошу тебя: покинь нас.

Конан кисло посмотрел на него.

– Если уж говорить о том, кто кого покинет, то, скорее, вы – ты и остатки вашего отряда должны покинуть меня. Я все-таки пришел сюда кое за чем, или ты это забыл?

– Она не пойдет назад и не свернет с дороги, безразлично, солдаты, кезанкийцы или даже демоны будут стоять у нее на пути. Это главная проблема – или большая часть того, что из нее следует. Это и твоя клятва, и еще несколько вещей. Она позволяет чувству вести себя, а не разуму, как это было раньше. Это добром не кончится!

– Я дал эту клятву не добровольно, – возразил Конан. – Если ты думаешь, что она бесится из-за своих капризов, то разговаривай с ней, а не со мной.

Руки бородатого вцепились в седло, так что кости на сгибах пальцев выступили под кожей и побелели.

– Я действительно хорошо к тебе отношусь, Конан, но если ты приведешь ее к смертельной опасности – ты узнаешь меня лучше. – Он ударил коня пятками и вырвался вперед. В угнетающем молчании все трое ехали дальше. Длинные тени упали на долины, когда они нашли лагерь бандитов, разбитый между двух могучих скал, у подножия высокой отвесной стены. Несмотря на ощутимый холод костры горели низко, скрытые между валунов, чтобы уменьшить опасность быть обнаруженными. Полосатая палатка Карелы была прикреплена к отвесной скале.

– Приходи в мою палатку, Конан, – сказала рыжая. Не дожидаясь его ответа, она галопом поскакала туда, бросила поводья на руки одному из бандитов и исчезла в палатке.

Когда Конан спешился, небольшая толпа людей собралась вокруг него и Ордо. Среди них был и Абериус, но он все больше смотрел себе под ноги.

– Хо, Абериус, – обратился к нему киммериец. – Я счастлив видеть тебя невредимым. Я уже начинал бояться, что ты не выберешься живым оттуда, где ты так мужественно прикрывал для нас пути к отступлению.

Некоторые разбойники рассмеялись.

Абериус оскалил зубы – вероятно, он рассматривал это как гримасу, но его глаза напоминали глаза крысы, попавшей в ловушку. Он молчал.

– Стало быть, кезанкийцев мы избежали? – спросил кофиец, у которого было только одно ухо. – А солдаты?

– Солдаты и кезанкийцы успешно приканчивают друг друга, – ответил Ордо сердито. – О них нам больше не придется беспокоиться – никогда в этой жизни.

– А все остальное меня не заботит. – Кофиец рассмеялся, и большинство присоединились к его хохоту, однако Абериуса среди них не было, как заметил Конан.

– Завтра, – обратился он к Хорьку, – ты сможешь снова взять след. И тогда через один или два дня мы будем возле сокровища.

Услышав свое имя, Хорек вздрогнул. Прежде чем ответить, он облизнул губы.

– Это невозможно. Следов больше не видно.

И он снова вздрогнул, когда остальные разбойники повернулись к нему и уставились на него.

– Их больше нет!

– Сейчас нет – и здесь нет, – сказал Конан. – Ты ведь это имел в виду, правда? Мы вернемся назад в долину, где стоял лагерь кезанкийцев. Там ты снова сможешь найти следы.

– Это все не так просто. – Абериус переступал с ноги на ногу и смущенно теребил свою снятую с убитого кирасу. – Пока я шел по следу, я мог точно распознать, упал камень с вершины скалы, или же его сбросило копыто лошади. Но теперь, когда я ушел от следа, даже если я вернусь назад, я не смогу отличить одно от другого.

– Дубина! – заворчал один из разбойников. – Это ты будешь виноват, если мы не найдем сокровища.

– Весь большой путь псу под хвост, – добавил другой.

– Перерезать ему глотку!

– Выпустить ему кишки!

Пот бисером выступил на лбу Хорька. Ордо быстро встал между ним и возбужденными людьми.

– Хватит! Хватит! Может быть, ты умеешь читать следы, Талбор? Алвар? Или кто-нибудь из вас?