Люби меня (СИ) - Тодорова Елена - Страница 55

– Едем к морю? – предлагаю, когда покидаем клуб.

– Давай, – соглашается Соня несколько вяло. Устала, догадываюсь я. – А что будем делать?

– Встречать рассвет.

Видя, как загораются ее глаза, широко улыбаюсь.

– Ух ты! Да! Хочу! Хочу! – оживляется, словно у нее резервный генератор врубился. – Хочу!

На пляже только скидываем обувь, Соня бросается танцевать. Я иду за ней и смеюсь. Откровенно наслаждаюсь. Дыхание в груди спирает, но все эти ощущения – часть кайфа.

– Догоняй! – кричит она, подкидывая жару в топку моей груди. – Догонишь?

Блядь… Конечно, догоню. Ведь у меня с ней крылья вырастают. Лечу, пока не оказывается в кольце моих рук. Соня смеется и визжит так, что в ушах звон встает. Отражаю половину этих звуков и вбиваю ее спиной себе в грудь. Так приятно ее ощущать, что даже больно. Воздуха не хватает. Но он будто и не нужен. Тяну рывками и прижимаю Соню, прижимаю, прижимаю… Земля вращается, словно толкнул кто-то. Резко слепит первыми яркими лучами солнца. И сходу нам становится жарко.

– Поцелуешь меня в этом рассвете? – шепчет Соня, заглядывая так глубоко в меня, что стоило бы оцепенеть.

Но я пропускаю все предостережения, которые выдает мой организм. И двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь… Тону в ней.

– Поцелую, – зачем-то проговариваю свое решение. Рукой вокруг шеи ее сгребаю. Так тесно притиснуть хочу, а на расстоянии в миллиметры замираю. – Любовь-мармелад, – тарабаню хрипом в рваном ритме своего ошалевшего сердца. – Солнце, книги, музыка, любовь, мармелад.

– Ты помнишь? – задыхается с дрожью.

И столько эмоций выплескивает, что я уже не могу держаться. Роняю веки и со сдавленным стоном припадаю к ее рту.

[1] Линки – сокращенное от названия рок-группы Линкин Парк.

34

Ты тоже внутри меня…

© Соня Богданова

Через неделю, к следующему и последнему уикенду этого лета, исполняется еще две мои мечты – выход Лизы из заточения и официальное представление меня как Сашиной девушки его друзьям.

Я обещаю сестре, что среди них не будет ее бывшего парня.

– Чарушина нет в регионе. Он где-то в отъезде, что ли… Я с ним, конечно, лично не общалась, но осторожно навела справки.

– Надеюсь, ты не сказала Саше, что меня волнует, будет он в компании или нет? Не хочу, чтобы что-то не то подумал, – заметно нервничает Лиза.

Утверждает, что с Чарушиным все в прошлом, но глаза выдают совсем другое, едва только о нем заговорим.

– Да не сказала, конечно, – спешу заверить и успокоить я. – Наоборот, ненавязчиво намекнула, что проблемы из-за вашего общего прошлого нет и быть не может. Вам рано или поздно придется встретиться.

– Да, я знаю. Просто вот прям сейчас не хотелось бы… – шепчет Лиза, краснея. – Понимаешь?

– Угу, понимаю… Ладно, расслабься, – глядя сестре в глаза, в поддержку сжимаю ее прохладные ладони. – Мы проведем выходные в загородном коттедже Сашиной семьи! – пытаясь заразить сестру восторгом, щедро фонтанирую собственными эмоциями. – Из знакомых там будут только Шатохин и Фильфиневич.

– Хорошо.

Но двадцать пятого утром планы резко меняются. Саша встречает родителей в аэропорту, по дороге они из-за чего-то ссорятся, и он, не предупредив меня, перебрасывает сбор к тому самому Чарушину на дачу. И, естественно, по закону подлости, сам хозяин тоже оказывается там.

– Давно вы вместе? – удивляется Артем.

Не один он, конечно. Кроме Дани никто о нас не знал. Но Чара все же, несмотря на растерянность, как и раньше, до того как они с Лизой расстались, выказывает позитивные эмоции.

– Уже больше месяца, – выпаливаю счастливо, слегка подпрыгивая на месте и тряся на этом движении хвостами.

На самом деле официально меньше – шестнадцать дней. Просто я в своих фантазиях считаю, что все началось раньше. Гораздо раньше.

Перехватываю Сашин взгляд, но никакого недовольства не замечаю.

– Неожиданно, – заключает Чарушин с улыбкой.

И почти сразу же, едва взглянув на Лизу, прячет эту улыбку. Прожигает ее совсем другими эмоциями, от которых у самой в груди все скручивает. Недолго, но все же… Мысль, что он так и не простил сестру, вызывает боль. А с другой стороны, это ли не надежда, что чувства остались? Чарушин Лизу очень сильно любил. Возможно, сейчас они как раз бы смогли быть вместе? Запретов не осталось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вижу, как трудно сестре, и спешу ее спасти.

– Пойдем, Лиз, – беру за руку и увлекаю в дом следом за Сашей. Иногда кому-то нужно быть смелым, даже если подобное сочтут за наглость. – Оставим вещи и переоденемся.

Конечно же, в комнате, едва остаемся одни, сестру накрывает паника. Я всеми способами стараюсь ее гасить.

– Оставишь меня здесь одну? – понимаю, что нужно переключить ее эмоции на себя. Иначе она загонится и реально сбежит. А так нельзя! Хватит уже бегать. – Мы с Сашей только-только притираемся друг к другу, Лиз. И все эти друзья… – красноречиво закатываю глаза. – Ты же знаешь, какие они… Неужели бросишь меня без поддержки?

– Ты мелкая манипуляторша!

– Пусть так… – спокойно пожимаю плечами. – Ты ведь говорила, что Чарушин в прошлом, – припоминаю ее же слова. – Так в чем проблема?

– Говорила…

– Ну вот, – подытоживаю важно. – Так что распаковывай вещи и переодевайся, моя дорогая. Пора зажигать!

Рассердиться на Сашку не могу, потому как вижу, что он перекинул сбор к Чарушину без злого умысла. Да и Лиза, в конце концов, соглашается с таким раскладом и остается на даче. Напряжение между ней и Чарушиным, конечно, для всех нас является ощутимым. Едва они оказываются рядом, от одних взглядов, которыми обмениваются, воздух накаляется.

Лично у меня они вызывают дополнительное волнение.

А я и так чувствую некоторый дискомфорт, потому что помимо парней в собравшейся компании немало девушек. Вот они и выказывают интерес и ко мне, и, что самое раздражающее, к моему Георгиеву.

Ладно я… Новый человек. Тут повышенное внимание оправданно. Но то, как они смотрят на Сашу, не прикрыть никакой дружбой. Уверенности мне вроде как не занимать. Однако здесь я впервые с начала наших отношений, которые до этого по большей части проходили наедине, испытываю какую-то раздробленную гамму эмоций. Среди них присутствует ревность. А еще злость – на них, на него и на себя.

На них – за то, что они такие мерзкие липучки. На него – за то, что он такой привлекательный. На себя – за то, что реагирую на все это, тогда как в Сашиных чувствах ко мне нет сомнений.

Ну, разве можно так смотреть на парня, который в этот момент обнимает свою девушку?! Усмехаются, стреляют размалеванными глазками, облизываются и будто своей очереди ждут.

– Саш… – зову тихонько, когда он наклоняется, чтобы оставить на моей шее новую серию влажных и безумно горячих поцелуев. – Ты же не против, что я всем говорю, будто мы уже больше месяца вместе?

Он выпрямляется и замирает взглядом над моей головой. Делает так всегда, когда ему требуется время на то, чтобы обдумать ответ.

– Не против, – заключает, наконец. Смотрит мне в лицо. Еще не улыбается, но я уже улавливаю, когда близок к этому. Оказывается, необязательно должны изгибаться губы. У Саши все лицо меняется. Глаза особенно. – Но мне интересно, зачем?

Ему интересно, а мне сносит голову от любви, когда он это выдает и, наконец, улыбается.

– Просто для меня все раньше началось… Хотя бы с того момента, как ты прижался ко мне губами под дождем, – признаюсь с некоторым смущением. Голос до хрипоты садится, но это волнение по большей части вызвано воспоминаниями. – Но по сути – еще раньше… – шепчу все тише. Бросаю мимолетный взгляд на сидящих у края бассейна девчонок, набираю побольше воздуха и продавливаю то, что, так или иначе, беспокоило: – Если ты, конечно, не был ни с кем на Микосе… Мм-м… Тогда это бы все перечеркнуло… Наверное, я…

Сама не понимаю, что скажу дальше. Хорошо, что Саша в этот момент соображает быстрее.