Люби меня (СИ) - Тодорова Елена - Страница 50

Вряд ли он рассчитывал заставить меня рыдать. Но факт в том, что я плачу. Слезы безостановочно льются по щекам. А уж то, что происходит за грудной клеткой… Мое сердце столько всего переживает, что трудно описывать словами. Оно разбухает, пульсирует, сокращается, рвется, сжимается, выплясывает, скачет, выстукивает мне в ребра – и все это с такой сумасшедшей силой, с которой я еще не сталкивалась.

Голоса солистов стихают. Оркестр завершает композицию. Секундная тишина. И все начинается по-новой. Тогда я уже не выдерживаю. Бросаюсь обратно в комнату, спешно вытираю лицо и, накинув халат, выбегаю во двор.

Налетев на Сашу, изо всех сил прижимаюсь. Оркестр продолжает выступление, а я смеюсь и плачу, плачу и смеюсь… И все это время обнимаю своего принца. Мы почти танцуем, потому как я беспокойно верчусь, а он меня покачивает.

– Ты сумасшедший, – выдыхаю в восторге, когда музыка в очередной раз стихает. С балконов кто-то что-то кричит, но нам плевать. Композиция идет на третий заход. – Разорвал мне сердце, склеил, укрепил… Влюбил в себя еще сильнее!

– Сильнее? – тихо повторяет Сашка, не отвечая на мою улыбку.

– Да, – легко подтверждаю я. – Не знаю, что с этим теперь делать. Возможно, ты скоро пожалеешь…

– Не пожалею, – бурчит хмуро. – Хотел тебя просто порадовать… – вижу по глазам, что начинает волноваться.

– У тебя получилось! Получилось же! Я счастлива! Нет, я самая счастливая!

Он задерживает взгляд на моем лице. И только убедившись, что транслирую правду, протягивает букет, о котором мы оба забыли.

– С днем рождения, Соня-Солнышко, – выдает без особых интонаций, но смотрит так, что я таю.

– Мм-м… Орхидеи, пионы… Какая красота! – утыкаюсь в бело-розовое чудо лицом.

Вдыхаю и замираю. Ощущение, что в этот момент от меня, как в мультиках, миллионы алых сердечек летят. Остаюсь в этом прекрасном мгновении, запоминаю свои эмоции и чувства. Они больше не разрывают, но с такой силой распирают, что кажется, будто я и сама скоро вознесусь над землей.

– Саш… – мне все еще трудно говорить. Голос дрожит, то и дело ломается. – А как ты узнал точное время моего рождения? Или это совпадение?

– Не совпадение, конечно, – важничает в своей привычной манере. Наконец-то его беспокойство отпустило. – Твоей сестре написал, спросил.

– Боже… – задыхаюсь. – Я от тебя никогда не ожидала… Спасибо большое! Правда, это незабываемо… Я точно запомню на всю жизнь. Это не просто лучший мой день рождения… Это просто лучший день в моей жизни!

– Не последний лучший. Точно тебе говорю, – хмыкает довольно.

И обнимает так, что у меня кости трещат.

Музыканты, солисты и все причастные ближе к четырем утра заканчивают и уезжают, а мы еще долго стоим. Целуемся до упоения.

– Это кольцо? – шепчу чуть позже, когда Саша выкладывает мне на ладонь квадратную бордовую шкатулку с фирменной гравировкой дома Картье. Почему-то ощущаю смущение, будто он мне уже предложение делает. – Господи, с тобой и умереть недолго… – вырывается прежде, чем я успеваю себя остановить.

Георгиев шумно втягивает носом кислород и в характерном движении гордо вскидывает голову.

– С тобой тоже.

– Мне открыть? – никак не решаюсь.

И он сам смахивает гладкую крышечку шкатулки.

– О, Боже… – охаю я при виде кольца.

– Нравится? Это из той же коллекции, что и твой браслет, – тихо поясняет Саша.

– Love? – машинально уточняю я.

– Угу, love… Love…

Сердце вновь заходится и грозится разлететься.

– Это… – шепчу я, пока он надевает мне кольцо на безымянный палец левой руки. – У меня просто нет слов, как это великолепно…

– Я рад, что тебе нравится, – отбивает Сашка так же тихо.

– Спасибо…

И снова мы целуемся. Снова забываем обо всем на свете. Снова сходим с ума от тех прекрасных чувств, что заставляют наши сердца биться в унисон.

– Почти пять. На тренировку пора, – выдыхает Георгиев тяжело, после того как смотрит на циферблат своих часов.

– Езжай, конечно.

Когда отстраняемся, он смотрит с каким-то пронзительным сожалением.

– Не смогу днем к тебе приехать, – выдает, наконец, внося ясность по своим эмоциям. – Если пропущу игру, Кирилюк, чмырь, отыграется на пацанах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Все в порядке, – спешно заверяю я. – Не пропускай, конечно! Мы с Лизой вдвоем посидим. А потом… Я буду ждать тебя в клубе. Но, если не получится, не страшно. Я понимаю, что у тебя свои дела…

– Да какие дела? – отчего-то сердится Сашка. Отворачиваясь, совершает медленный и глубокий вдох. Снова смотрит так, будто чувствует себя передо мной виноватым. – Если бы Кирилюк не срывался на всех, я бы забил.

– Ты не обязан. Прекрати. Мне не нравится, что ты так переживаешь…

– Я не переживаю, – грубовато отмахивается и снова замолкает.

– Ладно.

– Что ладно?

– Я просто не знаю, что еще сказать, – отвечаю честно. – Давай… – кусаю губы, в попытках что-то придумать. – Лучше поцелуй меня и езжай.

И это срабатывает так, как нужно. Вкладываем в этот контакт тоску, любовь, признательность и восхищение. Спокойно расстаемся. Не прощаясь, конечно.

Поднимаюсь в квартиру и застаю Лизу на кухне. Она уже вовсю готовит на праздничный стол.

– Доброе утро! – восклицаю, прежде чем пристроить цветы в вазу, которую сестра предусмотрительно наполнила водой.

– Доброе утро! И с днем рождения, дорогая!

Обнимая меня, вручает свой подарок. Это электронная книга, о которой я когда-то мечтала. Радуюсь, как ребенок. А когда распечатываю и вижу на задней крышке оригинальную роспись с собственным изображением в мультяшном стиле, пищу от восторга.

– Вселенная Солнышка, – читаю вслух подпись. – Боже, Лиза! Это реально словно обложка книги! Или постер к фильму… Боже! Ну, вау! Ты сама разработала макет?

– Ну, конечно, – улыбается сестра.

– Ты рисуешь лучше всех! Ты уникальная! Ты просто волшебная!

– Это ты волшебная, – смеется она.

– Я-то да… На всю голову!

– Таких больше нет.

– Точно нет! – немножко важничаю. В день рождения можно. – Блин, с этой электронкой на меня все внимание обращать будут!

– Ну, ты же любишь внимание.

– Конечно. Я уже кайфую, как представляю себя с ним в парижском кафе!

Лиза снова смеется.

– Ой, чудо ты!

– Ну, не зря же я учила французский!

– Прости, но ты с десяток фраз можешь произнести.

– И еще парочку «па»! Главное – интонации, произношение… О, и, конечно, то, что я все понимаю. Для самоучки это шикарный результат!

– Шикарный, Сонечка… Шикарный!

– Когда-нибудь я обязательно повторю путь Амели. И прослушаю свой любимый мюзикл во Дворце Конгрессов! Видела, как сегодня для меня пели? – подпрыгиваю на месте и, прижав к груди электронку, начинаю танцевать по кухне. – Мечты сбываются! Слышишь, Лиза? Нужно только верить. Обязательно нужно верить! Слышишь?! Пели для меня! Если честно, это круче целого мюзикла в Париже! Для меня же! Все сбывается, Лиза! Нет ничего невозможного! Нет! А-а-а, какая же я счастливая! Ли-и-и-иза!

Откладываю электронную книгу на стол, чтобы подхватить сестру и закружить ее в своем восторге.

Она такая хрупкая, нежная и безмерно добрая.

Я так хочу, чтобы она обрела свое личное счастье. Чтобы любила так же, как я. Чтобы ее любили так сильно, как никогда и никого на всем белом свете, потому что она тот человек, который точно этого заслуживает. Чтобы ее обнимали и целовали так, чтобы ее глаза блестели от радости. Чтобы та глубокая грусть, которую оставил там Чарушин, наконец, исчезла.

– Все будет хорошо, – обещаю ей и долго-долго обнимаю.

А потом мы возвращаемся к готовке, которую развернула на кухне Лиза. Я хоть и ненавижу все эти дела, но сегодня помогаю. Не сидеть же, сложа руки, пока сестра все приготовит.

Мы сервируем шикарный стол на двоих и открываем шампанское. После первого тоста я осторожно подбираюсь к сестре с волнующей меня давно темой.

– Лизок, может, пойдешь сегодня со мной на танцы?