Владимир Петрович покоритель (СИ) - "Дед Скрипун" - Страница 29

— А без тебя этого никто сделать не сможет? Что ты все геройствуешь. Доверь это людям. Они лучше тебя справятся. Они всю жизнь лесом живут.

Он свистнул и подозвал троих.

— Пойдете назад и посмотрите, что там и как.

Я офонарел. Командует как будто меня тут нет.

— Может ты и дальше будешь руководить, а я в поселок пойду отдыхать? — Я надвинулся на него Тузиком, который мило улыбнулся острыми зубками. Ну разозлился я. Понять то можно. Усталость стресс. Зачем же траву лбом мять.

— Встань! — Рявкнул и на своего фастира, и повернулся к подошедшим людям. — Вернетесь назад и посмотрите, что там. Только очень аккуратно, не обнаруживайте себя. Потом один из вас вернется и расскажет, что увидели, остальные останутся наблюдать. Все поняли. — В ответ молчаливые поклоны.

Я спрыгнул с седла и взяв за плечо Рутыра, отвел в сторону. Вспомнил что в армии главное дисциплина. Пора было наводить порядок и тут.

— Еще раз так меня подставишь, отправлю назад к Борюксу.

— А что я сделал. — Вот как он умудрился состроить глаза котенка из мультика? Сразу по головке погладить захотелось. А ведь он действительно не понимает.

— Ты влез командовать при мне. Это не допустимо. Командир должен быть один. Это главное правило. Запомни.

Он опустил голову. Понурая гора мышц с опущенными плечами, даже пожалеть захотелось. Но нельзя.

На поляне нас собралось около ста пятидесяти человек. Вот блин, я уже не делаю различия между расами, теперь у меня уже и озбрассо человеки, вживаюсь в этот мир окончательно. Двадцать наших, остальное все бывшие пленники. Везде слышались разговоры, даже кое где проскакивает смех. На сколько же быстро мы привыкаем ко всему, что к хорошему, что к плохому, вот вроде и мир другой, а нравы одинаковые. Некоторое время спустя отправил троих на смену разведчикам. Вернувшиеся рассказали, что в лагере врага сумятица, там явно не могут понять куда делся их обед. Все правильно, на воде не остается следов. Им нужно время. Но я даже не сомневался, что будет погоня. Просто так нас не оставят. А пока нужно отдохнуть. Путь не близкий.

Отдохнуть нам дали совсем чуть-чуть. Можно сказать, что совсем не дали. Я только успел перекусить и прикорнуть на солнышке, как меня подняли. Вернулись встревоженные разведчики и сообщили что по нашему следу идет десяток зирклю. Новость неприятная, но ожидаемая. Что же надо встретить гостей, заодно и посмотреть, чего они стоят. Попробуем действовать партизанскими методами. Бывших пленников оставили отдыхать на поляне, а сами выдвинулись на встречу неприятностям.

Ружья пришлось оставить. Недалеко мы ушли от лагеря врага. Звук выстрелов мог привлечь совсем не нужное нам внимание, слишком хорош слух у этих образин. Решено было использовать луки и топоры. Тише едешь — дольше проживешь.

Назад возвращались по своим следам. Да наследили мы изрядно. Тут трудно не заметить. Целую дорогу вытоптали. Но с другой стороны это нам на руку. Погоня пойдет прямо по следу. Сомневаюсь, что они будут осторожничать и выставлять дозоры. В их понимании беглецы не вооружены и измотаны. О нас то они ничего не знают. Вот будет сюрприз. Я даже улыбнулся.

Место нашел для засады замечательное. Овражек, с топким ручейком внизу. То, что надо для сюрприза. В зарослях, с четырех сторон дороги, в кустах, спрятались, обсыпав себя листвой и ветками. Такие получились кротовые горки. Пока не наступишь не поймешь, что это такое. Сам замер, в одной из таких со стороны намечающегося приближения гостей. Приказ отдал, стрелять только после меня. Слегка потряхивало, нервы-то не железные, буду надеяться, что кучка не трясется. Все хватит болтать. Ждем.

Они приближались медленно, внимательно осматривая след. Чего там было рассматривать? Даже я, абсолютный профан в следопытском деле, и то не заморачивался бы. Невозможно не видеть след, от сотни с лишним ног. Так и хочется им крикнуть: «Давайте уже шустрее, совсем уже затек вас ждать.», Блин, они что мысли читают? Вон как припустили. Нет у спуска в овражек остановились. Неужели почувствовали? Стоят осматриваются. Я даже дышать перестал.

Двое на другой склон перебрались и встали. Оглядываются. Вот и остальные следом двинули. Еще чуть-чуть. Вот сейчас последний со склона спустится. Пора. Выпрыгиваю из кучи и швыряю в последнего топор… А ты, что думал? Я с лука пульну? Кто мне его даст? Да я и стрелять с него не умею. Последний раз в десять лет сестре из игрушечного, стрелу с присоской ко лбу приклеил, на этом карьеру лучника, под ее крики и тумаки и завершил.

Но я отвлекся. Мои вон целое побоище устроили. Зирклю в дикобразов превратили. Лихо получилось. Первый бой и без потерь. Сейчас трупы уберем и домой.

Вот это новость!

Ну вот что со мной не так? Все, кто со мной оставался, в поселок вернулись на своих ногах и в прекрасном состоянии, даже у бывших пленников раны зажили. Меня же на носилках притащили, в полном отсутствии сознания. Тут без доброго русского мата настроение свое не выразишь.

Покрошили мы тогда, в овражке том, вражин. Лихо справились. С их стороны одни трупы, с нашей — ни одной царапины. Ай да я. Вот как здорово все организовал. Радуемся все, как дети, скачем блин. И я, баран самовлюбленный, страх потерял. Стою, на вояк, своих танцующих любуюсь, варежку раскрыл. Нет бы назад тупы посчитать, да назад обернуться. Так, с улыбочкой мне и прилетело. Не всех зерклю мы оказывается тут положили. Еще один нарисовался. В кустики видимо по нужде отлучался, подзадержался блин. Точно в плечо мне стрелу всадил, гаденыш. Лучше бы в голову, всеравно она тупая.

Наши конечно это дело без внимания не оставили, быстренько, из гостя нежданного, дикобраза сделали, Рутыр ему еще потом топориком макияж навел очень качественно. Но мне-то от этого уже не легче. Плечо-то болит. Так с улыбочкой дебила, и стрелой в плече я в овражек и скатился. Тушите свет. Очередной раз приплыл в нирвану.

В себя пришел лежащим попой к верху. Надо мной врачебный консилиум. Два зеленорожих аспиранта мне руки ноги держат, а третий профессор Рутыр, мне грязным ножом подарок зирклюковский вырезает, мало того, еще этой же рукой, сопли со слезами и потом себе вытирает, хирург недоделанный. Выразил я ему свое восхищение многословной нецензурной тирадой, и снова отрубился под общим наркозом.

В реальность вернулся на носилках. Нет не на веере собственного изобретения, на нормальных, из двух жердин и грязной тряпки сделанных. Во что им сложно постирать было? Четверо мою тушку тянут, а рядом Санчо Панса моего Тузика под уздцы ведет. Обрадовался, заулыбался он. Какой Тузик? Санчо Панса заулыбался конечно. Винится начал, что не уберег. Водичкой поить намерился. Но я игнорировал. Вырубился снова. В таком вот состоянии меня в поселок и приволокли. Сам-то я не видел. Рассказывали.

Во снах мне моя Лариния приходила. Как наяву. Заботилась обо мне. Так приятно. Как мамка в детстве, когда болел. Даже в лоб меня целовала как она, по голове ласково гладила, шептала что-то, только вот плакала все время. Так жалко ее. Бедняжка.

Сколько я так времени провел не знаю. Глаза открыл, рядом Борюкс задумчиво кемарит. Головой в верх вниз кивает и посапывает. Комната какая-то незнакомая. Кругом чистота. Пастораль ети его. Я в постели, под белой простыней. Запах приятный — травами нос радует, на ногу глянул. Нет. На пальце бирки нет, живой значит. Да и на морг не особо похоже.

— Где я? — Спрашиваю.

— Очнулся. Ну слава ветру. — Вздрогнул, и переветрился мой бородатый нянь. — Мы уже и надежду терять начали. Спасибо внученьке, выходила. Дома ты у нее. Хотели ко мне в терем тебя принести, она не дала. Сказала сама выходит. Плох ты был очень. Рана грязная, гноилась сильно. Да и сам ты огнем горел, бредил. Уж шесть дней как она с тобой болезным мается.

— А наши то дела как? — Вопрос я конечно задал невнятный, но он понял, что имею в виду.

— Пока нормально все. Собрались вот все в моем поселке. И люди, и озбрассо. Вместе понадёжнее оно, и от врага подальше, да и стены у меня покрепче будут. За вражиной следим постоянно, дозоры меняем. Он пока с берега не ушел, непонятно почему, но стоит на месте. Кольев наготовили с запасом, сетей, так же, наплели. Тебя вот лечили. Вот вроде и все.