Навеки твоя (СИ) - Устинова Мария - Страница 32

Ну и пусть злится. Лишь бы увидел меня. Я снова повернулась, рассматривая почти пустую набережную, и наслаждаясь ветром. Почему-то появилось чувство щемящей тоски, прощания… А когда обернулась еще раз, увидела, что ко мне идут двое мужчин в черных костюмах. Неторопливо, но целенаправленно. Один придерживал полы пиджака на ветру, а так делают, чтобы не случайно не засветить ствол. Кто они, бандиты или законники, я выяснять не стала — главное, я их не знаю.

Смешавшись с группой студентов, я быстро пошла к мосту — там больше людей. Двое двинулись за мной. Следят? Ждут момент, чтобы схватить и затащить в авто? Они точно меня заметили. А видел ли меня Эмиль — не знаю.

Я обогнула студентов и вырвалась вперед — почти бежала, оглянулась через плечо — делать вид, что я не вижу преследователей, бесполезно.

Беда в том, что я не знаю, кто они, а ловить меня могут и затем, чтобы шею свернуть — я еще помню снайпера. Не всем я нужна на этом свете. Можно попробовать зайти домой — он уже близко. А там охрана, видео наблюдение — так просто туда не сунутся. Если это правоохранители, они меня там и прижмут, но лучше арест, чем смерть.

Надо перейти дорогу.

Я сунулась к Береговой, но чуть не попала под машину. Пропустила ее и только начала переходить, как заметила на гостевой парковке похожего парня — темный костюм, выправка. Они ведь знают, где мы жили. Зря я пришла. Здесь все под наблюдением. Не факт, что Эмиль вообще здесь был — может быть, он трезво взвесил шансы и отказался от слежки, понимая, что его самого могут раскрыть…

Я нелепо встала прямо на проезжей части. И пока думала, что предпринять, прямо на меня вылетел джип. Я понятия не имела, чья это машина. У меня рефлекс сработал: как только завизжали покрышки при торможении, я бросилась бежать в обратную сторону.

Я не оглядывалась, но слышала, как за спиной хлопнули дверцы. Меня нагнали в несколько шагов, подхватили под руки и прямо на глазах растерянных преследователей затащили в машину.

— Нет! — вскрикнула я и завизжала прохожим. — Помогите!

Но мне зажали рот, а затем зашвырнули на заднее сиденье. Я упала на мужские колени, сжалась в комок, закрыв глаза. Но еще до того, как я открыла, поняла, кто это… По знакомому, очень слабому запаху лимонного парфюма, исходящего от черной рубашки.

— Привет, ласточка, — невнятно сказал Андрей. — Наконец, нашел. Заедь в тихое место, — глотая звуки, продолжил он водителю. — И исчезни. Мне с моей девочкой поговорить надо.

Глава 30

— Вперед, погнали, — Андрей положил руку мне на плечо, прижимая к коленям. Джип энергично дернуло, когда он взял с места, но рука мягко удержала меня.

Я подложила ладонь под щеку, а второй рукой обняла его ноги и сдавленно разрыдалась. Когда меня волокли в джип, я решила, все кончено…

— Не реви, — Андрей обернулся, оглядываясь. — Все хорошо. Не вставай только!

На последней фразе голос зазвенел от напряжения. Борт тут же прошила очередь, Андрей навалился на меня, прижимая к сиденью, и полузадушенно выругался. Разогнавшись по прямой, джип вылетел из эпицентра короткой уличной перестрелки. Андрей позволил мне привстать, когда мы выбрались на Ворошиловский. Я оглянулась, глядя назад. От волнения все плыло — Ворошиловский мост и гладь реки, зеркально отливающая предзакатным солнцем. Над водой кружила одинокая чайка.

— Не зацепило? Дина! — Андрей за подбородок повернул меня к себе. — Дина, ласточка, посмотри на меня!

Он заорал, мешая слова в кучу, в глазах — сумасшедший страх. В ушах звенело. Я хотела спросить: в чем дело, не понимая, откуда такой надрыв в голосе, а затем увидела, что рубиновые капли щедро усеяли мое молочно-белое платье — лиф, подол… Словно в меня горсть рябины швырнули.

— Что это?..

Я испуганно схватила ткань, пачкая пальцы, а затем поняла, что не чувствую боли… и подняла на Андрея глаза.

— Ах черт, — выдохнул он. На черном кровь не была заметна, но рубашка набрякла подмышкой и в рукаве. Андрей перехватил руку почти у самого плеча, сжал, используя вместо жгута собственные пальцы. — Царапина… Просто царапина, не пугайся. Тебя зацепило?

В голосе паника — в первое мгновение он решил, что это меня ранило. Морщась, он со снайперским вниманием смотрел на меня.

— Все в порядке, — пролепетала я, и тогда он отодвинулся, сосредоточившись на своей ране.

— Ты как там? Нормально? — бросил он водителю, пытаясь отлепить от раны мокрую ткань. — Заверни куда-нибудь, надо кровь остановить… Дина, приляг, если тебе плохо.

Я упрямо замотала головой, глубоко вдохнула — и тут же пожалела об этом. В салоне густо пахло свежей кровью. Андрей часто, словно после забега, дышал. На лбу выступил пот, он побледнел… Но странным образом внушал мне спокойствие. Особенно когда взглянул на меня — Андрей стал уверенным, когда понял, что ранило не меня.

— Он тебя трогал?

Я оторопело смотрела на него. О ком он — об Эмиле? Он знает, что мой муж жив?

— Кто?

— Эмиль. Ты ведь к нему убежала? Он тебе что-то сделал? — дикция стала совсем плохой. Я не отвечала и не двигалась, не зная, чего ждать от Андрея.

— Нет…

— Ласточка, — с облегчением выдохнул он, снова повернул к себе мою голову и неожиданно поцеловал. Губы были горячими, как от лихорадки. — Я б за тебя убил. Если бы он тебя тронул.

Джип свернул, мы углубились в незнакомый район — вокруг трущобы, полу заброшенный частный сектор, разрушенные дома и старые склады.

— Дружище, притормози… — сказал Андрей водителю. — И пойди погуляй.

Джип сбросил скорость, съехал на обочину и приткнулся за заброшенной стройкой с выщербленными от времени и непогоды кирпичными стенами среди группы тополей. Водитель выбрался наружу и отошел к деревьям.

Андрей откинулся на сиденье, закрыл глаза. Пальцы, сжатые повыше раны, побелели от хватки и начали дрожать.

— Дина, — сквозь зубы сказал он, так у него получилось четче. — Почему ты ушла?

Его ранило, а все, что волнует — почему я сбежала, бросив его в пустой квартире… Водитель через окно подал аптечку из багажника и трясущейся рукой я вцепилась Андрею в плечо.

— Давай помогу.

Он повернул ко мне голову, открыл мутноватые глаза.

— Не надо. Справлюсь. Я привык сам.

Я не слушала — конечно, он расскажет, как перевязывал себя на ходу, и все такое. Я просто расстегнула рубашку. Когда одна рука ранена, а второй приходится зажимать рану, это непросто сделать без помощи.

— Кошмар…

Левый бок был в темно-бордовых разводах. Пахло, как на скотобойне. Крови много, я даже не могла рассмотреть, где рана. Не зная, что делать, я начала суетиться: размотала бинт из аптечки.

— Убери руку.

— Дай сюда, — он забрал пучок из марли, выдохнул, содрал с плеча рубашку, открывая рану, вся задняя часть руки была в темной густой крови. Андрей с силой прижал бинт к ране, бледнея еще сильней. — Пустяки, как на собаке заживет, вот увидишь… Чего глаза большие?

Он через силу улыбнулся, чтобы меня подбодрить.

— Почему ты ушла? — вновь повторил он и я отвела глаза.

Вокруг умиротворенно серебрились тополя. В окно проникал ветер со вкусом природы и старой стройки. Андрей внимательно смотрел на меня, дышал с паузами, задерживая дыхание — для самоконтроля или утоления боли.

— Почему телефон оставила? Я проверил, тебе не звонили. Все бросила, а дневник забрала. В чем дело, Дина?

Я не знала, что ответить. После перестрелки пришла слабость, я привалилась к спинке кресла, чувствуя, как все дрожит внутри. Я ведь не столько из-за кольца ушла, сколько…

— Ты мне солгал.

— Я? Тебе? — он ждал объяснений.

— Ты догадывался, что в могиле не Эмиль. Мне сказали, ты узнавал про анализ ДНК ребенка, — я взглянула ему в глаза и тихо закончила. — Твоя помощь в расследовании была фарсом с самого начала.

— Поэтому ушла? — с облегчением спросил он. — Или ты видела кольцо?