Навеки твоя (СИ) - Устинова Мария - Страница 16

— Спокойно, ласточка… Я все узнаю. Иди к машине, тебе не надо больше смотреть.

Он поймал мой взгляд.

— Иди, Дина.

Андрей ему не верил, а я ненавижу пытки. «Андрей Ремисов» — имя нарицательное. Многие знают, какой у него «почерк» и по трупу могут определить, кто вел допрос. Он его разговорит.

Я направилась к кроссоверу. За мной увязался один из людей Андрея — присмотреть. Брела по бурелому, чуть не ломая ноги и вытирая набежавшие слезы. В машине я свернулась калачиком на заднем сиденье, надеясь, что ветер не донесет до меня крики. Не донес. Но эта природная, полная благодати тишина, была страшнее любых воплей, если знать, что совсем рядом пытают человека, а потом, возможно, и убьют.

Андрей вернулся часа через полтора и сел за руль. Откинул козырек, внимательно изучил себя в зеркало, затем вытер руки влажной салфеткой и вычистил из-под ногтей кайму.

— Кто тебя заказал, он действительно не знал. Но рассказал кое-что другое, — сердце екнуло, когда я поймала взгляд Андрея в зеркале заднего вида. — Заказ ему передал глава группировки. Распространенное явление. Я так же работал. Это значит, что его шеф контактировал с заказчиком.

— И что?

— Своего шефа он сдал с потрохами. Я сумею на него выйти. На того, кто там был. Понимаешь, если тот третий представлял интересы чиновника, он знает, кто это. И мне кажется, Эмиль хотел узнать то же самое. Глупо выходить из дела, убирая рядовых, но оставляя такую фигуру. Он не мог этого не понимать… Вроде, твой муж дураком не был?

— Нет, — я грустно улыбнулась.

— Я думаю, они хотели взять его живьем, чтобы выйти на чиновника. Поэтому и завязалась перестрелка. Но они не сумели. Эмиля убили на месте. Антон попытался уйти и не смог. Они боятся, что Антон расскажет, кто в него стрелял.

— Почему тогда его не убьют?

— Не могут? Или он им нужен, — Андрей завел машину. — У него была прикормленная медсестра в больнице, она сообщила, что Антон очнулся. Пусть твои парни ею займутся.

Мы выбрались на дорогу к Ростову, и Андрей погнал, как ненормальный. Остальные машины остались на обочине. Заметив, как тревожно я пялюсь назад, Андрей сказал:

— Я решил, тебе лучше остаться у меня, поэтому возвращаемся одни. Об этой квартире никто не знает, будешь в абсолютной безопасности, — он заметил, что я скованно себя чувствую, и добавил. — Со мной тебе нечего бояться.

Глава 15

Квартира располагалась в новенькой высотке.

Двухкомнатная, со свежим ремонтом и с желтыми занавесками на окнах. Андрей щелкнул выключателем и вошел в ванную, широко распахнув дверь. Напротив зеркала расстегнул пару верхних пуговиц и через голову стянул рубашку, открывая побитое об асфальт тело. Кожа местами содрана, левая сторона в зарождающихся синяках — смотреть больно. Андрей повернулся, пытаясь оценить бок — ко мне впалым животом, на фоне которого, прямо над дорожкой волос, выделялся пистолет за поясом джинсов.

— Тебе помочь? — спросила я.

— Да, — неожиданно согласился он. — Я до спины не дотянусь.

Я из вежливости спросила. И не в том дело, что не хочу помогать — если придется прикасаться к нему, голому, мне будет неловко, зная, какие чувства он ко мне испытывает. Есть такое правило: не трогай мужчину, с которым не будешь спать, если он мечтает о тебе.

Я присела на бортик ванны, вытянув ноги, пока Андрей умывался. Рассматривала спину в старых шрамах, у него и на груди такие же, и на животе. Он весь — сплошной шрам. Интересно, он рассказывал Даше откуда их столько?

Я попыталась представить их в постели и не сумела.

Покалеченный Андрей, травмированный внутри сильнее, чем снаружи, и гламурная Дарья с идеальным макияжем были из разных реальностей. Встречайся он со шлюшками, было бы понятно, но он продажной любви чужд. Однажды он сказал, что один должен обладать женщиной, иначе ему неинтересно.

Мне показалось, Даша испытывает к нему чувства. Как минимум, ревнует и не похоже, что дело только в деньгах.

— А как вы с Дашей познакомились?

— В клубе.

— Вы непохожи, — заметила я.

— А должны? Я понял, о чем ты, ласточка. Я ей не плачу, если ты об этом. Я скучал один, она сама подошла. Видишь ли, есть женщины, которым нравятся уроды, — он поймал мой взгляд. — Что бы я без них делал.

— Извини, — я отвела глаза и встала, чтобы намочить губку.

Нужно обмыть ему спину. Прямо по содранной коже, по гематомам. Убирала грязь и засохшую кровь, как он мне недавно. Взяла за плечо для удобства, хотя не собиралась его касаться. На моем месте должна быть Даша, она должна за ним ухаживать… Но мы живем в перевернутом мире. Здесь любишь одну, а живешь с другой. Теряешь тех, без кого не выжить. Живешь в изуродованном теле и радуешься, когда оно кому-то оказывается нужным. Кто сказал, что жить легко?

Я одного и того же мужчину ненавидела и любила всем сердцем. Избитая в кровь, насильно шла замуж, а потом выла всю ночь на его могиле. Иногда мне кажется, что кто-то в случайном порядке сложил мою жизнь из контрастных чувств. Я закрыла глаза, борясь со сверлящей болью в сердце. Я так скучаю по тебе, Эмиль… Ощутила нежное поглаживание по щеке и открыла глаза.

— Не печалься, ласточка… Я на них выйду. Обещаю, я найду тех, кто застрелил Эмиля, и их вальну.

Я грустно улыбнулась — он хотел меня поддержать, но я по другим причинам это затеяла.

— Я обещала не мстить, Андрей… Просто хочу знать, что с ним случилось.

— Это не месть. Это мой подарок тебе, — он гладил лицо, щекотно водя пальцами. Было в этих ласках что-то личное, дыхание Андрея стало тише. — Дин… Я люблю тебя.

Такие простые слова, а режут по живому. Переворачивают душу. Я опустила взгляд и отжала губку. Теплая вода потекла по пальцам. Я боялась смотреть Андрею в глаза, потому что он ждал реакцию.

«Я тебя люблю».

Разве есть слова страшнее?

Понимаю, почему паникует Даша. Мы обе знаем, что Андрей будет защищать меня, не боясь прямого столкновения с кем угодно. Из-за меня у нее всё рушится: их жизнь, отношения. Я уже разрушила жизнь одному мужчине своим неожиданным приездом в Ростов, сейчас то же самое делаю со вторым. Это может закончиться плохо… смертью.

— Ты примешь подарок, ласточка? — он прошептал нежно, хотя в качестве дара предлагал убийство. Не об этом он спрашивал, Андрей хотел знать, приму ли я его, а дар станет первым взносом за любовь. Я уже достаточно взрослая, чтобы это понять.

— А как же твоя девушка?

— Забудь.

Я взглянула прямо. Взгляд глаза в глаза, лучшее, что можно сделать. Быть взрослой — значит, не прятаться от чувств, как бы ни было сложно. А отношения с Эмилем меня такой и сделали. Я перебродила и стала зрелой, как вино.

Глаза Андрея были похожи на бездну.

— Ты с ней встречаешься, что-то ей обещал, — я попыталась вынуть мокрую руку из его ладони. — Я тоже… несвободна.

На щеках выступил румянец. Но именно такое чувство и было — словно я еще замужем. Из-за него я не снимала кольца. И сейчас они блестели на безымянном пальце друг над другом — обручальное и с черным бриллиантом.

Андрей наклонился ко мне.

— Дина, — мою руку он не отпустил, а сжал в своих. — Ты хранишь верность умершему человеку. Что касается Даши… Она хорошая девушка, но ты забыла, что я говорил? Люди не вызывают во мне особых чувств. Только ты, слышишь?

Конечно слышу. И это пугает — быть для кого-то светом в окне.

— Я все за тебя отдам…

Пальцы на подбородке стали настойчивыми. Он не просто наклонился — хотел поцеловать. Я отпрянула, не зная, как прятаться от рта и рук, прикрылась ладонями, не позволяя приблизиться. Сердце выскакивало из груди. Поцелуй после прозвучавших признаний — не то же самое, что дружеский. Хотя Андрей никогда не был другом. Когда я была беременна, его интерес ко мне ослабел, но теперь даже стал сильнее. Он даже не успел коснуться губ, нам миллиметра не хватило, когда я отвернулась. И все равно завелся — он меня хотел.